Маг без магии - Казаков Дмитрий Львович. Страница 15

От резкой боли и неожиданности Харальд отступил на шаг, зацепился за кочку. Неловко упал на задницу, досадливо мекнув.

Послышался удаляющийся легкий топот.

– Мать демонов! – выругался Харальд, поспешно вскакивая. Проклятая девчонка ударила его ногой! Вздумала бежать, тварь!

Не обращая внимания на текущую из рассеченной брови кровь, он бросился в погоню. В два прыжка преодолел поляну, с треском, словно кабан, вломился в заросли кустарника.

Впереди мелькала спина беглянки. Лошадь шла неохотно, к тому же от страха девушка, похоже, плохо различала дорогу. Не сделав и десяти шагов, забралась в густой ельник. Лошадь недоуменно фыркнула и остановилась.

Харальд подскочил, грубо ухватил пленницу за волосы, сдернул ее с седла.

Когда поднял, глаза у нее были большие, будто у совенка, нижняя губа закушена. Девушка сжалась, втянула голову в плечи. Харальд замахнулся – ударить беглянку по лицу, но вид у нее был до того жалобный, что бить не стал. Опустил руку, сказал, стараясь, чтобы голос звучал зло:

– На первый раз прощаю! Еще попробуешь сбежать – выпорю, как тордарову козу! И рука у меня поднимется, ты мне в дочери годишься!

Когда второй раз усаживал на лошадь, Йофрид была смирная, словно овечка. На похитителя бросала испуганные взгляды. Он же нарочито грубо спутал ей ноги под конским брюхом. Даже если захочет – с седла не спрыгнет.

Поспешно взобрался на коня, толкнул того пятками. Жеребец фыркнул, но послушно задвигал ногами. Поплыли мимо переплетенные стволы орешника. Позади топала копытами лошадь с пленницей.

Ветер шелестел ветвями, но в леске, на опушке которого стояли Харальд и Йофрид, совсем не было птиц. Харальд вспомнил, как он пришел сюда первый раз и едва не оглох от птичьего гвалта, и ему почему-то стало грустно.

– Что это там? – тихо спросила девушка.

За прошедшие дни она не смирилась со своим положением, дважды пыталась бежать. По ночам несколько раз плакала, а взгляды, бросаемые на похитителя, были полны отнюдь не любви.

Но сейчас притихла.

– Место, где когда-то был мой дом, – ответил Харальд.

Невысокий холм, полностью лишенный растительности. На бурой земле ни деревца, даже вездесущая трава избегает его.

За лысиной холма блестит темная лента реки, точнее речушки. За ней плотной стеной стоит лес, дикий, нехоженый, такой же, как и у Харальд а за спиной. За лесом далекой зубчатой стеной видны Северные горы. Нестерпимо сверкает под солнцем снег.

Сохранились остатки рва – старый, заплывший шрам на теле земли. А в пространстве, им ограниченном, беспорядочной грудой высились камни – обломки стен и башен.

На мгновение Харальду показалось, что над развалинами поднимается призрачно-белое сияние, но, поморгав, он ничего не увидел и решил, что ему примерещилось.

Повернувшись к Йофрид, увидел на лице девушки странное выражение. Словно у собаки, которая обнаружила незнакомый запах.

– Что ты чувствуешь? – спросил он.

– На нас кто-то смотрит, – проговорила она шепотом. – Кто-то огромный, сильный, но не злой…

Харальд вздрогнул. Его самого тревожило ощущение настороженного взгляда, идущего от развалин

– Еще что? – спросил он требовательно.

– Тут когда-то была сила, – ответила она неуверенно. – От нее осталось довольно много..

– Еще бы. – Харальд грустно усмехнулся и принялся спускаться с холма Привязанных лошадей оставили на опушке. – Ведь ее хозяином был я!

Йофрид шла за похитителем, почти не понимая, что делает. Холм впереди виделся ей огромной чашей, в которой горит ярчайшее белое пламя, такое холодное и такое ласковое. Протяни руку – и ощутишь наивысшее блаженство, доступное смертному…

– Эй! – Хриплый крик грубо выдернул ее из видений, а реальность обрушилась, подобно холодному дождю.

Харальд смотрел с тревогой, в синих глазах стыла нерешительность. Она вдруг ощутила прилив ненависти, которая неожиданно быстро ушла, словно смущенная странной мыслью: «Если бы не он, я бы всю жизнь просидела в своей деревне!»

– Ты в порядке? – спросил он. – А то шла, не разбирая дороги, а лицо было довольное, как у коровы, что объелась клевера.

Ненависть тут же вернулась.

– Все в порядке! – ответила Йофрид, окинув похитителя презрительным взглядом.

Харальд смотрел на развалины, морщил лоб. В расположении каменных обломков, торчащих из-под земли остатков фундамента и наваленных сверху фрагментов стен и башен ему чудился странный порядок. Словно кто-то, забавляясь, сложил из развалин некую сложную фигуру.

На мгновение вновь померещилось снежно-белое сверкание там, где острыми зубами возносились к небу остатки донжона.

Харальд покачал головой, остро жалея о том, что лишился магического зрения.

Осмотрели центральную башню, точнее то, что от нее осталось. Меж каменных блоков высотой в сажень и толщиной в пару аршин было почему-то холодно, как в ледяной пещере.

Йофрид начало трясти, и они поспешно покинули это место.

Там, где некогда стояла южная стена, обнаружились следы раскопа. Кто-то побывал здесь, достаточно давно, и пытался добраться до уцелевших подвалов. По неведомым причинам бросил работу на полпути.

Уходили грабители в спешке. Харальд нашел брошенную кирку и несколько наконечников от стрел. Похоже было, что здесь кто-то в кого-то стрелял. Заинтересованный, он заглянул за небольшой фрагмент наружной стены, сохранившийся почти полностью, и глаза его изумленно округлились.

Йофрид поспешила посмотреть тоже и с трудом сдержала вскрик.

У самой стены, привалившись к ней плечом, сидел человек. Лицо его искажала странная ухмылка, а вместо глаз чернели провалы. В правой руке незнакомца был зажат меч, длинный, с изогнутым лезвием.

Мертвец странным образом не разложился, одежда и тело не истлели, и даже выражение лица сохранилось – маска дикого, невыносимого ужаса. Судя по отсутствию повреждений, от него человек и умер.

– Он жив! – сказала вдруг Йофрид. Ее трясло, как в лихорадке. Чудилось, что труп сейчас встанет и пойдет к ней, подняв длинные костлявые руки.

– Как так? – Харальд нахмурился. На лице его было недоумение, а в глазах интерес.

– Не знаю! – Она почти кричала. – Но не мертв до конца! Та сила, что господствует здесь, забрала и держит его жизнь…

– Твой дар еще сильнее, чем я предполагал! – В голосе похитителя звучало восхищение, но девушке было не до него. Ее просто трясло от дикого страха.

– Давай уйдем! – проговорила она, стуча зубами.

Пожав плечами, Харальд двинулся в обратную дорогу. Его упорно преследовало видение мертвеца, навек обреченного смотреть на мир черными дырами. Страшная смерть и жуткое посмертие.

Когда под ногами зашуршала трава, Харальд тут же ощутил внимательный, настороженный взгляд, идущий от развалин. В нем вновь не было угрозы, только странная, какая-то нечеловеческая радость. Словно у домашнего животного, которое дождалось возвращения хозяина. От подобной мысли озноб пробежал по телу.

– Он ушел от нас, верховный жрец.

Докладывавший был невысок и тщедушен, но смотрел на Харальда без страха. Знал, что наказание своенравного божества может быть страшным, но не боялся. Любую муку принял бы с благодарностью. Настоящий фанатик.

Бог внутри Харальда был раздражен. Это проявлялось в том, что чужое присутствие было болезненным – словно в голове качался на нитке металлический шарик, усеянный шипами. Каждое его соприкосновение с черепом порождало вспышку боли.

Голос Больного Бога звучал тем не менее спокойно:

– И как же вы упустили его?

– Он покинул город у нас перед носом, – доложил тщедушный. – Мы шли за ним по пятам и почти настигли, но в одной из деревень его след пропал!

– То есть как? – Игольчатый шарик коснулся затылка, заставив Харальда вздрогнуть.

– Там странная история. – Тщедушный жрец поколебался. – Он останавливался на два дня на постоялом дворе. Потом съехал. Но дальше на севере, куда он направился, никто не видел седоголового всадника! Он словно исчез. И еще… в той деревне пропала девушка. Ее похитили.