Ожидающий на Перекрестках - Олди Генри Лайон. Страница 22

Этого хватило. С присущей адептам Хаалана Сокровенного величавостью (продержавшейся до первого поворота) мы покинули место происшествия. Возражений не поступило.

– Кто ты? – выдавил спасенный чернокнижник, когда мы наконец остановились.

Несколько секунд я думал.

– Я – Предстоятель Хаалана, Сарт Великий.

Этот фанатик настолько поразился, что врать ему было одно удовольствие.

– Вы?! Наш Предстоятель никогда не…

Чернокнижник прикусил язык, но было поздно.

– Мало ли о чем мой добрый друг Таргил не говорил с тобой? Проведи нас к нему, и он будет рад встрече с друзьями.

– С друзьями? А эти… эти господа – тоже его друзья?

– Разумеется, – подтвердил я. – Особенно молодой…

И указал на Грольна.

Солнце сегодня утром явно встало не с той ноги. Я – тоже. Что было неудивительно после вечера и ночи, проведенных в обществе спасенного чернокнижника. Эти часы не стали самыми лучшими в моей жизни.

Отнюдь.

Наш будущий проводник оказался типом нудным и утомительным до чрезвычайности. Он соблюдал целую кучу всяких условностей, обычаев и обрядов, и с непоколебимой уверенностью фанатика ожидал от нас того же. В комнате постоялого двора Арх-Ромшит, которую мы снимали по причине скудости средств и молчаливости хозяина данного двора, он немедленно переставил всю мебель и зажег в каждом углу по маленькой черной свечечке.

Огонь вспыхивал у него прямо на ладони, да и свечи не угасали до утра, и я мысленно отдал должное Таргиловым подмастерьям.

Потом он пошептался в сторонке с Эйнаром – тот успел к этому времени переодеться – и вроде бы немного успокоился.

– Что он сказал тебе? – поинтересовался я у Эйнара, когда мы с ним вышли по нужде, оставив Гро присматривать за гостем.

– Спросил, почему Сарт Великий пренебрегает внешним исполнением обрядов Хаалана, – Эйнар сплюнул и неприязненно покосился в сторону дверей нашей комнаты.

– И что ты ему ответил?

– Ответил: пренебрегает – потому что Великий. И тебя, мол, зануду, заодно испытывает…

– А-а-а, – протянул я, в восторге от находчивости Эйнара и преимуществ собственного величия.

Когда мы вернулись, Гро уже успел накрыть на стол, а чернокнижник усердно обнюхивал каждый угол столешницы, выискивая самую северную сторону – в другом месте он сидеть наотрез отказался. А когда Грольн, не успев сесть, ухватил лепешку и потянулся за ломтем окорока, – лицо чернокнижника вытянулось, побагровело и приняло такое страдальческое выражение, что я всерьез стал опасаться за его здоровье и рассудок.

– Чего ты? – оторопело спросил его Гро, забыв откусить от вожделенной добычи.

– Обряд… – простонал чернокнижник.

– Какой обряд?

– Изгнания демонов… из пищи…

Лепешка выпала из рук Грольна. Я представил, сколько всяких демонов мы уже успели слопать в своем неведении, и меня затошнило. Голодный Гро нахмурился, взял в ладонь пригоршню канифоли из мешочка на поясе и исподтишка сунул руку в чехол с леем.

Я понял, что все готово для обряда.

И действительно, не успел я приподняться и воздеть руки, как подобает вершителю судеб демонических, – умопомрачительный визг распорол духоту нашей каморки.

Чернокнижник подскочил, как ошпаренный, с воплем зажал уши и долго стоял так, уставясь на нас и содрогаясь всем телом.

– Что это было? – наконец булькнул он, робко приоткрывая одно ухо.

– Демоны бегут, – услужливо пояснил Гро. – Хлебные и мясные… В страхе.

– И винные, – добавил Эйнар, извлекая вместительную флягу.

Дальнейшая часть ужина прошла в спокойствии и усиленном чавканьи. Лишенная демонов пища пришлась нашему странничку по вкусу, и он ел за троих, не забывая прикладываться к фляге, как к святому символу.

…Поздним вечером, плавно стекающим в тихую, уютную ночь я перечитывал написанное. Я снова видел Дом-на-Перекрестке, лишенный Предстоятелей, блестела ваза в руках перекупщика-ювелира, корчился у сандалий Гро Косматый Тэрч, хохотал хозяин бойцового Арчи, умирал юный послушник Хаалана со стилетом в печени, и шествовал по переулку великолепный Эйнар в сверкающих доспехах…

Чернокнижник растянулся на соломенной циновке, Эйнар привалился к стене рядом с расслабленным Гро, перебирающим струны, и из их прерывистого рокота внезапно родились слова:

"Я вернусь на заре, – подумал я, бессмысленно глядя на пока еще чистый лист. – Наверное, так… куда-то вернусь, откуда-то уйду… Может быть, встречу Таргила… отыщу Лайну, или выйду на Перекресток и призову Дом. Или еще что-нибудь… Сарт Великий, шут гороховый Их Величеств Случая и Судьбы…"

"Пой, мальчик", – подумал я, и внезапно мне показалось, что всех тех людей, кто встречался нам за последние дни вне стен Дома – что их не существует на самом деле, что они есть только здесь, в моих записях, в виде знаков на шуршащих страницах… один шорох тому назад – и мирно посапывающий чернокнижник вновь сует стилет в бок своему болтливому собрату; два шороха тому назад – и Ужас возносит ввысь орущего Арчи, или Гро топчет душу матроса в портовой таверне…

Сто шорохов тому назад – Фольнарк, Лайна, спящая на моем плече, смерть Клейрис… опустевший Дом…

Шелест страниц реальности? Поднеси горящую свечу – и…

– Чья это песня, Гро? – спросил я.

– Моего отца, – ответил Грольн Льняной Голос. – В последний раз он пел ее мне перед смертью. Я пел ее в первый раз для Клейрис… тоже перед смертью. И вот сейчас… сам не знаю – перед чем.

– Я вернусь! – эхом отозвалось в моем мозгу, словно в пустом Доме кричал кто-то, окаменевший в упрямом сопротивлении, невидимый и незнакомый.

Куда?! Когда?..

Сколько людей до меня мучились этим же вопросом?!

Сколько – не получили ответа?!

…А потом я заснул. И проснулся только утром.

– Ну? – требовательно спросил я у чернокнижника, когда мы с ним вышли в коридор постоялого двора Арх-Ромшит.

– Что – "ну"? – он поспешно отвел глаза, и я не успел понять смысл их странного выражения.

– Веди меня к Таргилу.

– Не смейтесь надо мной, Великий… или вы снова испытываете вашего покорного слугу?

На миг я порадовался, что в коридоре никого нет – ни Гро, ни спящего Эйнара, ни других людей.

– Испытываю, – ответил я, пытаясь придать себе строгий и величественный вид. Боги, что я говорю?!.

– Вверх по лестнице, второй ярус, – тихо прошептал он, – налево по коридору… пятая дверь. Сами же небось знаете, раз привели меня сюда!..

И я поднялся по лестнице на второй ярус, свернул налево и немного постоял перед пятой дверью, слыша гулкие толчки собственного сердца, и щеки мои горели краской стыда.

А на лестнице ожидал чернокнижник, зовущий меня Великим.

Потом я толкнул дверь и увидел Таргила.

– Ну, здравствуй, Сарт-Мифотворец, – сказал мне Таргил.