Мститель - Форсайт Фредерик. Страница 48

Перевода Деверо добился только в 1998 году. 7 августа две мощные бомбы взорвались рядом с американскими посольствами в Африке, в Найроби и Дар-эс-Саламе.

В Найроби погибло двести тринадцать человек, четыре тысячи семьсот двадцать два получили ранения. Из убитых только двенадцать были американцами. Взрыв в Танзании унес только одиннадцать жизней, семьдесят два человека были ранены. Никто из американцев не погиб, но двое стали калеками.

Быстро выяснилось, что за обоими взрывами стояла «Аль-Каида». Пол Деверо сдал ближневосточные дела молодому арабисту, которого давно готовил на свое место, и перешел в отделение борьбы с терроризмом.

Он получил должность заместителя директора, но не сменил прежнего руководителя отделения. Его это не сильно обрадовало. Он превратился в некое подобие консультанта и быстро понял, что указание Клинтона не брать в информаторы сомнительных личностей — полный идиотизм.

Такой же идиотизм привел к полному фиаско операцию возмездия за взрывы посольств в Африке. Крылатые ракеты США уничтожили фармацевтическую фабрику в окрестностях Хартума, столицы Судана: кто-то решил, что давно покинувший Судан УБЛ изготовлял там химическое оружие. Как выяснилось, там производили исключительно лекарства.

Еще семьдесят «томагавков» полетели в Афганистан, чтобы убить УБЛ. Они раздробили большие камни в маленькие, каждый взрыв обошелся в несколько миллионов долларов, но УБЛ в это время находился в другом конце страны. Именно эта неудача и докладная записка Деверо положили начало проекту «Сапсан».

В Лэнгли сложилось мнение, что ему пришлось привести очень веские аргументы, чтобы добиться принятия своих условий. Проект «Сапсан» был настолько секретным, что только директор Тенет знал о планах Деверо. Вне Лэнгли Иезуит доверился лишь одному человеку: Ричарду Кларку, главному эксперту Белого дома по борьбе с терроризмом, который начинал при Джордже Буше-старшем и сохранил свой пост при Клинтоне.

Кларка в Лэнгли не жаловали за прямую и резкую критику деятельности Управления, но Деверо нуждался в таком союзнике по нескольким причинам. Эксперт Белого дома соглашался с ним в том, что в борьбе с террором все средства хороши. Когда требовалось, он умел держать рот на замке. А самое главное, при необходимости мог оказать содействие там, где другие были бессильны.

Но прежде всего Деверо получил разрешение забыть о директивах, запрещающих убивать цель или пользоваться услугами людей с подмоченной репутацией. Правда, разрешение это пришло не из Овального кабинета. Пол Деверо шел по проволоке, натянутой на большой высоте, и никто не позаботился о страховке.

Ему выделили отдельный офис, он самолично отобрал людей. Останавливал выбор на лучших, а директор пресекал возражения и протесты. Деверо никогда не считал, что значимость руководителя определяется количеством подчиненных, поэтому народу в его отделе было немного, но каждый по праву считался специалистом своего дела. Три кабинета, отведенных сотрудникам, располагались на шестом этаже главного здания и окнами выходили на Потомак, видимый, правда, только зимой, когда березы и ивы сбрасывали листву.

Ему требовался надежный помощник: умный, верный, заслуживающий доверия, который выполнял бы все указания и не задавал лишних вопросов. Он остановил свой выбор на Кевине Макбрайде.

Оба начинали с самого низа и прошли все ступени карьерной лестницы, прослужили по тридцать лет, но на том сходство и заканчивалось.

Иезуит оставался худощавым и мускулистым, каждый день тренировался в тренажерном зале, который оборудовал дома. Макбрайд с годами располнел, на уикенд любил выпить шесть банок пива, а от его волос остался лишь венчик, обрамляющий обширную лысину.

Из его досье следовало, что он давно и счастливо женат на Молли, двое детей уже выросли и живут отдельно, у него и жены — скромный домик за Кольцевой дорогой, личного состояния нет, и живут они на его жалованье.

Большая часть его службы пришлась на посольства в других странах, но он никогда не становился резидентом. То есть, похоже, не подсиживал шефа, был первоклассным заместителем. Из тех, кто выполнял порученное дело, а не предавался псевдоинтеллектуальному философствованию. На Макбрайда можно было положиться. Он верил в традиционные, приземленные, исконно американские ценности.

12 октября 2000 года, через двенадцать месяцев после старта проекта «Сапсан», «Аль-Каида» ударила вновь. На этот раз террористический акт совершили два йеменца, которые пожертвовали жизнью, чтобы осуществить задуманное. До этого последний раз живые бомбы использовались против армии США в 1983 году в Бейруте. В Торговом центре, Могадишо, Дархане, Найроби и Дар-эс-Саламе УБЛ не потребовал от своих последователей такой жертвы. В отличие от Адена. Он повысил ставки.

Американский эсминец «Коул», класса «Берк», стоял у пристани в гавани на юго-западной оконечности Аравийского полуострова, где англичане когда-то держали гарнизон и огромные угольные склады для своих кораблей. В Йемене родился отец УБЛ. Вот УБЛ и решил показать американцам, что им там делать нечего.

Двое террористов на надувной лодке с мотором, загруженной взрывчаткой, проскочили сквозь флотилию маленьких судов, подвозивших на эсминец различные припасы, затерлись между корпусом и пристанью и подорвали себя. Взрыв в узком пространстве между бетоном пристани и металлическим корпусом привел к появлению в последнем огромной пробоины. На борту корабля погибло семнадцать человек, тридцать девять получили ранения.

Деверо изучал теорию террора и методы его воплощения в жизнь. Он знал, если источником террора не является государство, террористов можно разделить на пять категорий.

К высшей относятся теоретики, которые обосновывают, планируют, вдохновляют террористический акт. Следующими идут уполномоченные, практики, без которых не сработают никакие планы. Они занимаются поиском исполнителей, их подготовкой, аккумулируют финансовые средства, закупают все необходимое. Третья категория — исполнители, которых отличает отсутствие моральных принципов, готовые подавать в камеры смертоносный газ «циклон-Б», подкладывать бомбы, нажимать на спусковой крючок. Четвертая — активные сообщники, которые выводят киллеров на цель, ставят под удар соседа, показывают схроны, предают школьного товарища. А в самом низу — народная толпа, тупая, глупая, салютующая тирану, восхваляющая убийц.

В терроре, развязанном против Запада вообще и против США в частности, в «Аль-Каиду» входили представители двух верхних категорий. Ни УБЛ, ни главный идеолог, второе лицо в «Аль-Каиде», египтянин Айман Завахири, ни руководитель операционного отдела Мохамед Атеф, ни международный эмиссар Абу Зубейда никогда не закладывали бомбу, не садились за руль грузовика со взрывчаткой.

«Аль-Каида» планировала террористический акт, набирала исполнителей, готовила их, экипировала, направляла, снабжала всем необходимым и наблюдала.

Сидя в лимузине, который вез его в Лэнгли после стычки с Колином Флемингом, Деверо вновь анализировал нравственную сторону того, чем он занимался. Да, этот мерзкий серб убил одного американца. А где-то затаился человек, который убил пятьдесят и не собирался этим ограничиваться.

Он вспомнил святого отца Доминика Ксавьера, который как-то поставил их перед моральной дилеммой: «К тебе идет человек с намерением убить тебя. У него в руке нож. Нанести удар он может с четырех футов. Ты имеешь право на самозащиту. Щита у тебя нет, но есть копье. Ты можешь поразить его с девяти футов. Нанесешь удар или будешь ждать?»

Отец Доминик вызывал двух учеников, и каждому предлагалось оспорить точку зрения другого. Деверо никогда не колебался. Большее благо против меньшего зла. Мужчина с копьем жаждал сразиться? Нет. Тогда он имел полное право ударить копьем. Не ответить ударом на удар; это он мог сделать, лишь оставшись в живых после удара противника. Нанести упреждающий удар. В случае с УБЛ он не испытывал угрызений совести. Ради защиты своей страны Деверо мог и убить; и не имело значения, к кому ему приходилось обращаться за помощью. Флеминг ошибался. Для достижения заветной цели Иезуиту требовался Зилич.