Белая дорога - Флевелинг Линн. Страница 70

Мужичок покосился на него, сразу же приметив длинный меч у бедра Микама.

— Буду, не буду, какая разница. Ты довольно неплохо говоришь по-нашему, но твоя рыжая борода что-то заставляет меня сомневаться в том, что ты из этих мест.

— Не из этих. Однако у меня за плечами почти двадцать лет торговли в этих краях.

Мужичок бросил взгляд на Серегила и остальных.

— Собираешься продавать этих?

— А ты хотел бы купить?

Серегил порадовался тому, что Ризер не знает языка.

— Сгодятся ли они для работы в поле? Мне без надобности всякая причудливая домашняя челядь.

— А, ха! Ты прав! Тратить на них деньги в расчёте на то, что они станут работать в поле — пустое занятие, приятель, — добродушно рассмеялся Микам. — Но, клянусь Пламенем Сакора, я бы не отказался от ещё троечки таких же. Они преданы, как собаки. Мне даже почти не приходится их пороть.

Фермер снова измерил взглядом его фигуру.

— Так чем же ты занимаешься?

— Я продаю лошадей. Как видишь, распродал почти весь свой табун. И здесь я для того, чтобы прикупить себе новых, а затем поплыву на север. Не посоветуешь какого-нибудь честного торговца?

— Есть в Ризарде один такой, однако товара у него кот наплакал. Но если хочешь чего получше, советую попытать счастья у этих мошенников в Риге.

— Отлично. Значит, до Риги.

— Так, говоришь, был на севере? Что там слышно про войну?

Серегил, как и прочие, держался позади повозки, предоставив Микаму сочинять байки, сплетничая с возницей. Не прошло и года, как эти двое хохотали напару так, словно были старинными приятелями.

— В этом он мастак, — шепнул Серегил Ризеру.

— Да уж, вижу. Однако, полезный навык.

Уже ближе к Ризарду им повстречалось полдюжины всадников в коричневых накидках, у каждого — кнут, дубинка и длинный меч.

— Проклятущие охотники за рабами! — едва слышно пробормотал крестьянин. — Они задержат нас из-за тебя. А я хотел до заката убраться с дороги.

— Стоять, именем Владыки! — приказал главный. — И откуда рабы у такого немытого крестьянина, как ты?

Тем временем остальные всадники окружили Серегила и его друзей.

— Я не имею к ним никакого отношения, — сказал возница. — Вам нужен вот этот рыжебородый.

— Лорнис из Нанты, — ответил Микам, протягивая руку.

Работорговец проигнорировал его жест. Вместо этого он повернулся к Сергилу и прочим и скомандовал:

— Эй вы, все! Снять капюшоны!

Когда те поспешно исполнили приказ, ближайший к Алеку всадник, схватил его за волосы.

— Только гляньте! Сладенький, как девка. Ты, часом, не девчонка?

— Симпатяжка. Только гляньте на эти глазки!

— Да какая разница, кто он? — ответил другой, грубо рассмеявшись. — Когда шлюхи в дефиците, сгодится и парень, скажи, Зармас?

Алек не поднимал глаз, однако пальцы его рук, лежавших на бедрах, сжались в кулаки. Быть может, он и не всё понимал по-пленимарски, однако смысл был ясен и так, да и в прошлых его опытах с пленимарцами не было ничего хорошего. Помимо прочего, ему вовсе не улыбалось, чтобы его лапали всякие чужаки!

Глаза Ризера не выдали его чувств, однако Серегил подозревал, что и он всё отлично понял.

— Северянин, не так ли? — спросил Микама их капитан. — В наши дни не часто увидишь вашего брата так далеко на юге.

— Я торгую лошадьми, а эти трое — мои рабы, — отозвался Микам, достаточно спокойно и дружелюбно. — И грамоты на них у меня имеются.

— Я должен взглянуть.

Микам вытащил из-за пазухи пакет и протянул ему. Пока тот изучал бумаги, Микам обернулся к Серегилу и на мгновение встретился с ним глазами. Он был в полной готовности, на случай, если возникнут неприятности.

Однако капитан спокойно вернул документы.

— Прошу прощения, что потревожили Вас. Этой зимой было слишком много беглых, а у меня — куча хлопот с ними, пока я их искал. Особенно с одним, голубоглазым, как ваш вот этот. Только тот был блондин.

— Это точно не тот, кто вам нужен, — ответил Микам. — Мальчишка принадлежит мне с самого малолетства. Там, в грамоте имеются все даты.

— Да, я видел. Я лишь проверю их клейма и можете следовать дальше.

— Покажите ему, что он хочет, — приказал Микам.

Серегил единственный, кто понял его слова, но и Алек, и Ризер послушно задрали рукава по примеру Серегила, и предъявили свои фальшивые клейма.

Капитану оказалось этого достаточно. Он махнул рукой и отправился дальше.

Когда они отъехали, Микам выдохнул с облегчением.

— Такие вот остановки всякий раз отнимают у меня полжизни, — пожаловался он вознице. — Прошу прощения, если заставил поволноваться.

— Да не переживай за меня, приятель. Такое случается на каждом шагу. И помогай Сакор тем, кто забыл прихватить с собой документы! Рынки нынче полны изъятых рабов.

— Белее, чем прежде?

— Я слышал, что да. Поговаривают, в Риге у одного господина сбежало несколько рабов, а когда он кинулся за ними в погоню, те прикончили его. Вдова пообещала за их поимку большую награду, но похоже никому, кроме Главного рижского работорговца не удастся положить конец этой истории.

— Мне почти жаль бедолаг, которых ждёт печальная участь, — Микам надеялся выудить у него побольше информации.

— А мне нет, сэр. Рабы, убившие своего господина заслуживают четвертования на рыночной площади.

— Никогда не видел этого своими глазами.

— О! А мне доводилось! Им отрубают руки и ноги, затем вытягивают кишки и сжигают, прямо возле тела. Потом выкалывают глаза и отрубают башку. Но если хотите моего мнения, это ещё слишком милосердно для рабов-убийц!

Серегил был счастлив, что ни Алек, ни Ризер не поняли ни слова из этого кошмара. И ему, и Алеку с Микамом доводилось раньше видывать всякие смерти, но ни одна не могла сравниться с этим.

До Риги добрались поздно вечером. На въездных воротах в город их снова остановили и подвергли досмотру. И опять фальшивые грамоты Серегила выдержали проверку.

В гавани было тесно от военных кораблей с их полосатыми парусами. Суда из Вирессы тоже спокойно стояли тут на якорях.

Серегил поднёс к глазам ладонь, и свёл брови над своей вуалью.

— Полагаю, в этом нет ничего необычного, если вспомнить про торговое соглашение. И всё же… О, нет!

— Что такое? — спросил Ризер.

— Видите вон тот вирессийский корабль, на котором развевается красно-черный флаг? Этот флажок поднимают только в том случае, если на борту находится сам кирнари.

— Улан-и-Сатхил здесь? — негромко воскликнул Алек. — Так и ему тоже могло быть известно про книгу, ведь он и Ихакобины были приятелями.

— Кто такой Улан-и-Сатхил? — заинтересовался Ризер.

— Кирнари этого клана, — ответил Серегил.

— Кирнари, имеющий какие-то дела с создателями тайан’джилов? — Ризер был просто шокирован.

— Ну, наверняка мы этого не знаем, — признался Серегил. — Однако не исключено.

— И что теперь? — спросил Микам.

— Полагаю, нам стоит отправиться и посмотреть, на месте ли наша книга.

— Даже если её там нет, это ещё не значит, что она непременно должна оказаться у Улана.

— Нет, — ответил Серегил, — но надо же с чего-то начать.

— Я мог бы попробовать поспрашивать на пристани, вызнать, что за дела у него тут, — предложил Микам.

Однако Серегил покачал головой:

— Нет, нам лучше пока не делать ничего такого, чтобы тебя могли запомнить. Мы знаем, где он находится, а если и отправится куда-то, мы сразу же об этом узнаем.

Лошадиный рынок был в нескольких улицах ходу. Поживиться здесь тоже было особо нечем: война сделала своё дело, опустошив денники.

Пока Микам выторговывал четырёх лошадей и несколько подержанных седел, объясняя торговцу, что в трудные времена пришлось продать сёдла своих рабов, остальные снова приняли меры предосторожности, прикрыв капюшонами лица.

— Покупаешь сёдла рабам? — спросил торговец, присаживаясь к столу, чтобы выписать ему чек на сделку.

— Мне предстоит долгий путь, и я хочу, чтобы они были в рабочем состоянии. А это невозможно, пока они будут съезжать с лошадей, не имея под собой ничего, кроме попоны, — объяснил Микам.