Белая дорога - Флевелинг Линн. Страница 71

— А, ну тогда правильно. И куда же путь держите?

— Собираюсь отправиться в Нанту, а оттуда по реке — до верхних аванпостов, там и продам своих лошадей.

— А если там постреливают?

Микам хитро приложил к носу палец.

— У меня свои тропки, приятель. Меня никто не тронет. К тому же, в тех местах, куда я направляюсь, ещё вовсю зима. Коронованная скаланская шлюха, должно быть, отсиживается в своем замке, — он сплюнул на землю. — И, скажу я вам, это последний, отпущенный ей год. Смерть Скале!

— Смерть Скале, дружище! — торговец похлопала Микама по плечу.

— Слушай, а ты не скажешь мне, нет ли поблизости каких-нибудь зажиточных дворян, желающих продать интересненькое? Например, лошадок с примесью крови ’фейе? Не то, чтобы твои коняги были чем-то хуже. — Он потрепал по шее простенького гнедого, которого только что приобрел. — Замечательная скотинка! Но вдруг на пути в Майсену мне повстречаются господа офицеры. Им же подавай этих ауренфейских тварей! Мне же это будет только на пользу, если по дороге на север удастся положить в карман лишнюю пару-тройку золотых монет.

— Ну…

— Тебе тоже что-нибудь перепадёт, — заверил его Микам. — Укажи нужного человечка, и получишь золотой за каждую лошадь, что мне удастся раздобыть.

С этим он поплевал на раскрытую ладонь и протянул торговцу. Тот сделал то же самое и они скрепили рукопожатье.

Непринужденно облокотившись о загон, торговец без труда выдал с дюжину имен, но ни одно из них не было похоже на имя Ихакобина.

— Полагаю, у них осталось не так много лошадей, но тебе всё равно стоит запастись золотишком, если планируешь торговаться с ними. Чем человек богаче, тем туже его кошелёк, сам знаешь.

— Истинная правда! А вдовушки среди них не найдётся? По-моему, эти торгуются с меньшим азартом.

— Это тебе нужна Леди Меран. Хотя, если собираешься отправиться к ней, рабов держи на коротком поводке.

— С чего это?

— Её мужа несколько месяцев назад убили беглые рабы. Скандал был на весь город.

— Буду иметь это в виду, дружище, — Микам сунул ему в руку очередную монетку. — А где бы я смог увидеть эту несчастную, убитую горем леди?

— Тебе следует ехать по восточному тракту. Ты окажешься там, если пройдёшь через вторую площадь рабского рынка и возле сарая с вывеской луны и солнца над дверью, свернешь направо. Не пропустишь, не сомневайся. Оттуда поскачешь до второго перекрестка и снова свернёшь направо. Дальше езжай вперед, пока не увидишь дорогу, окаймленную высокими деревьями. Она и ведет в имение.

— Спасибо, друг! Хотя, вот ещё что. Не подскажешь ли, как звали убитого муженька?

— Можешь спросить всякого в Риге и тут же получишь ответ. Это был Чарис Ихакобин, алхимик самого Владыки, самый богатый человек в герцогстве… богаче даже самого герцога.

— А у герцога нет ли лошадей на продажу? — спросил Микам.

— Нет, но если ты сам найдёшь какого-нибудь ’фейе, лучшего покупателя тебе не сыскать.

Микам снова пожал с ним руки.

— Ты очень здорово мне помог, дружище. Назови своё имя, и когда я буду возвращаться с севера, ты будешь первым, к кому я загляну. Получишь наилучшую цену на всё, что только пожелаешь.

— Ашраил Урати. А твоё?

— Лорнис из Нанты. По осени жди меня.

Ашраил глянул на солнце.

— До ночи туда не доберетесь, и думаю, леди не будет вам рада в такой поздний час. Мой дом на соседней отсюда улице. Почему бы тебе не быть моим нынешним гостем? Не отужинать со мной? У меня на конюшне есть специальный чулан для рабов, так что можешь о них даже не беспокоиться.

— Как это мило с твоей стороны. Думаю, что непременно воспользуюсь этим.

Ашраил вместе с ними покинул рынок и привел их в огромный дом на весьма респектабельной улице. Микам был тут же препровождён через парадную дверь, в то время как Серегил и его собратья-рабы оказались запертыми в тесной комнатёнке, чуть больше упомянутого чулна, без окон, с единственной чадящей лампадкой в качестве освещения. Там воняло конским навозом, и не было иного источника тепла, кроме этого светильника, да их попон с плащами.

— Как же это напоминает наш прошлый визит в Пленимар, — сказал по-скалански Алек. Шёпотом, на случай если кто-нибудь снаружи решит их подслушать. — Эта постоянная холодина! Но, по крайней мере, теперь можно снять эту дрянь, — Алек стащил вуаль и засунул себе под плащ.

— И хотя бы не идёт дождь.

Чуть погодя им принесли горячий ужин из тушёного мяса и хлеба, и позволили разок выйти, чтобы справить нужду, для чего им пришлось снова надеть свои вуали.

— С таким же успехом мы могли бы быть лошадьми! — проворчал Ризер, когда их водворили на прежнее место.

— Думаю, с лошадьми тут обходятся лучше, — сказал Алек, проведя пальцем по внутренней стороне своего ошейника.

Ризер дернул свой.

— Вот от этого вы и сбежали?

— То, от чего сбежали мы, было куда хуже, — ответил ему Серегил.

— И несмотря на это, вы всё-таки вернулись. Вы или невероятные храбрецы, или просто настоящие безумцы.

— Всего понемногу, — спрятав улыбку, оветил Серегил.

— И всё ради тайан’джила?

Алек кивнул.

— Мы не хотим чтобы их когда-нибудь делали снова. Даже больше, чем этого не хотите вы. Что бы там ни было в этой книжке, с её помощью мы сможем лучше понять, что он такое.

— И в конечном итоге…?

— Убедимся, что он не причинит больше зла никому.

— Это не проблема, если он окажется у моего народа.

— Вы не заберете его, — рыкнул Алек.

— Вы не сможете нам помешать.

— А ну тише, вы оба, пока вас не услышали, — шикнул на них Серегил. — И чтобы никто больше не заикался об этом, пока мы окончательно не вылезем из передряги!

ГЛАВА 26

Разведка на местности

ОДИН ИЗ слуг торговца лошадьми поднял их на следующее утро ни свет, ни заря и проводил в кухню, где они могли позавтракать. Очутившись в теплом, наполненном испарениями помещении, Алек протёр глаза, прогоняя остатки сна, и увидел, что на боковом столе для них уже разложили хлебные дощечки. Девушка-кухарка, принесшая им блюдо с хрустящими лепешками из брюквы, обжаренными на свином жире, да кувшин свежего молока, даже наградила их своей улыбкой. Должно быть, Микам произвел на хозяина отличное впечатление.

Микам и торговец появились чуть позже и уселись есть с ними вместе, смеясь и шутя так, словно были старинными друзьями. Когда с этим было покончено, Микам поцеловал девушку-кухарку в щёку, заставив её смущенно захихикать, а затем все четверо направились в сторону рынка рабов.

— Я бы предпочел какой-нибудь иной путь, — сказал Алек, когда они очутились за пределами дома.

— А я, как раз хотел бы теперь взглянуть на него, — отозвался Сергил.

— Я тоже, — процедил Ризер, недобро сверкнув глазами поверх своей вуали.

Рынки были точно такими, какими запомнил их Алек, однако теперь у него было больше возможности оглядеться, чем в прошлый раз. Сараи для рабов, лавки менял, таверны и постоялые дворы окружали несколько таких площадей. Возле каждого сарая — прямо перед ним — был устроен специальный помост, и несколько рабов уже были выставлены на обозрение пока ещё немногочисленных группок потенциальных покупателей. В этот час это были в основном ребятишки: бедолаги были едва одеты, тяжеленные цепи свисали с маленьких ошейников.

Эти зрелища и местные «ароматы» навевали безрадостные воспоминания, так, что у Алека подвело живот. Однако пока он ничего не узнавал. До тех пор, как они добрались до одной из самых больших площадей, на которой — вдоль длинной стены — были прикованы рабы калеки, с замотанными грязными тряпками культями.

— Именем Света! — негромко воскликнул из-под вуали Ризер. — Что с ними такое произошло?

— Наказание, — Алек заставил себя снова на них оглянуться. — Сбежал — потерял ногу. Нагрубил хозяину — тебе отрежут язык. Украл, и…

— Я понял, — быстро ответил Ризер. И хотя он говорил шёпотом, негодование его было очевидным.