Владыка Севера - Тертлдав Гарри Норман. Страница 47

— Волдар — не единственная богиня… или божество… на этой земле, а у здешних людей больше самостоятельности, чем вы привыкли считать, — сказал Лис.

Словно в подтверждение его слов, раздался очередной вопль тех захватчиков, которых отдали на растерзание крепостным. Он удивленно моргнул: разве та пара еще не мертва? Оказывается, крестьяне более терпеливы и изобретательны, чем ему думалось. Он неприметно вздохнул и закончил:

— А теперь пришел ваш черед узнать, каково быть кроликами, а не волками. Если выживете, то получите хороший урок.

— А если нет, то все равно урок будет хорошим, — добавил Вэн с мерзким ликованием в голосе.

Когда одного из гради принялись раздевать, тот, пусть и будучи безоружным, бросился на элабонцев и трокмуа с такой яростью, что, в конце концов, его пришлось убить. Остальные выглядели гораздо менее устрашающими без своих коротких курток, шлемов и тяжелых кожаных сапог. Они бросились в леса, сверкая на солнце голыми ягодицами.

— У них нет никаких приспособлений, чтобы развести костер, — заметил Джерин, — как и оружия, чтобы убить какого-нибудь зверя для жертвоприношения ночным призракам. Им будет не слишком-то весело, когда зайдет солнце. — Он неприятно улыбнулся. — Это хорошо.

Шлемы, щиты и топоры, изъятые у гради, раздали крестьянам из деревушки. Лис не знал, насколько все это оружие пригодится людям, мало что смыслящим в военном деле, но был уверен, что оно им не помешает. Некоторые из деревенских жителей все еще возились с парой насильников. Он изо всех сил старался не смотреть на то, что осталось от самонадеянных гради.

Но все же сказал:

— Когда закончите, закопайте где-нибудь останки, чтобы захватчики их не нашли. Да, кстати, если до вас дойдет слух, что мы потерпели поражение, тут же снимайтесь и бегите отсюда.

— Вы не проиграете, лорд принц! — воскликнул один из крепостных. — Это невозможно.

Джерин опять неприметно вздохнул, сожалея, что трогательный оптимизм этого малого не находит в нем ни малейшего отклика. Да и не может найти.

По мере приближения к той крепости, которую заняли гради, Лис все ускорял темп продвижения своего войска. Ему не хотелось, чтобы те пленные, которых он отпустил на свободу, решив вдруг проявить чудеса героизма, добрались туда первыми и предупредили стоящий там гарнизон. Взять крепость и без того дело нелегкое, не говоря уже о том случае, когда противник настороже.

Но, похоже, гради даже не догадывались о приближении вражеской армии. Чтобы окончательно в том убедиться, Лис выслал вперед пеших дозорных, которых издали вполне можно было принять или за гради, или за элабонских крестьян. Солдаты вернулись и сообщили, что гради действительно захватили крепость, но подъемный мост ее опущен, да так и оставлен, причем без караула.

— Может, нам тогда отправиться туда пешком и просто зайти внутрь? — высказал предложение Лис. — Если повезет, они не примут нас за тех, кто мы есть на самом деле, а когда разберутся, уже не успеют поднять свой мост.

— Как? Мы что, бросим здесь колесницы? — встревожился Адиатанус.

— Мы все равно не сможем сражаться на них внутри крепости, верно? — сказал Джерин. Вождь трокмуа почесал в затылке, затем пожал плечами: очевидно, это соображение не пришло ему на ум. Джерин продолжил: — Колесницы доставили нас сюда быстрее, чем если бы нам пришлось добираться пешим порядком. Благодаря им наши ноги не сбиты, крепки. Но они выполнили свое предназначение, ведь нельзя же использовать в каждом деле один и тот же инструмент.

— Что ж, ладно, — сказал Адиатанус. — Я сказал, что буду подчиняться тебе во всем в борьбе против гради, и если ты решил идти на них пешком, я пойду тоже, не сомневайся.

Однако его взгляд говорил скорее следующее: «Но если все закончится плохо, ты один будешь в том виноват».

Впрочем, каждый бой — это риск, и проигравшего во всем винят, если, конечно, тот останется жив. Его вообще-то могут обвинить и после смерти, но ему в этом случае будет уже совершенно не до того.

Лис оставил с лошадьми примерно одинаковое количество элабонцев и трокмуа. Что касается остальных, то тех, что своим внешним видом и обмундированием больше всего походили на гради, он поставил во главе колонны, дабы воины в крепости как можно дольше пребывали в недоумении. Будучи сам черноволосым и облаченный в самые незатейливые доспехи, Лис пошагал вместе с солдатами первых рядов.

А вот Вэн, своими светлыми волосами и модной кирасой меньше всего на свете походивший на гради, был отправлен в тыл, чему выразил громкий протест. Он возмущался так долго и горько, что Джерин, наконец, рявкнул:

— Трокмуа и те слушаются меня лучше, чем ты.

— О, я все исполню, Лис, — сказал чужеземец, горестно вздыхая, — но можешь бросить меня в самый жаркий из пяти кругов ада, если ты думаешь, что мне это по нраву.

— Главное, чтобы ты сделал то, что тебе говорят, — сказал Джерин.

Ему ужасно хотелось найти какой-нибудь повод отправить и Дарена в арьергард. Если они оба погибнут, то всем его надеждам придет конец, хотя в своем новом качестве он уже, пожалуй, не сможет на что-либо уповать.

Он повел колонну воинов кружным путем, чтобы приблизиться к крепости с юга. Гради встревожатся гораздо больше, если увидят колонну с востока.

— Подойдем к крепости как можно ближе, — сказал он, — а затем бросимся на врага. Если многим из нас удастся проникнуть внутрь, им это очень не понравится.

— А если немногим, — сказал кто-то, он не увидел кто именно, — тогда пожалеть придется нам. — Поскольку это было абсолютно верно, Лис не стал терять время на отклик.

Первый же взгляд Лиса на крепость подтвердил донесения дозорных и укрепил его веру в успех. Гради выставили на стены совсем немного людей. Еще несколько человек болтались снаружи. Двое схватились друг с другом на топорах, а трое или четверо наблюдателей стояли вокруг и смотрели.

Заметив приближавшуюся колонну, они первым делом разразились громкими приветственными, но бессвязными восклицаниями.

— Кричите в ответ! — прошипел Лис своим людям.

Они последовали приказу. Крик всегда остается криком, на любом языке.

И все же один из бойцов, совершенствовавших свое умение владеть топором, заподозрил что-то неладное. Он первым сообразил, что Джерин и его сподвижники вовсе не те, кем они показались сначала. Однако к тому времени нападавшие уже находились менее чем в ста шагах от моста. Глазастый гради снова закричал, и, хотя этот крик тоже был бессвязным, он по тональности весьма отличался от тех криков, которыми его соплеменники приветствовали притворщиков-хитрецов. Гради взвыл еще громче, а потом бросился на элабонцев и трокмуа. Солнце яркими вспышками заиграло на бронзовом лезвии его топора.

Несколько лучников выстрелили в него. Он упал, так и не добежав до нападавших.

— Бегите! — крикнул Джерин, уже не скрываясь. — Захватим ворота, проникнем внутрь и разобьем их.

Крича во все горло, его люди и воины Адиатануса ринулись к подъемному мосту. Лис не самым первым добежал до него (несколько бравых парней оказались быстрее), но далеко не последним. Больше всего его в тот момент волновало, станут ли гради поднимать мост вместе с бегущими по нему к ним врагами.

Они не стали, как и до этого, когда только-только распознали угрозу. Ворвавшись внутрь крепости, Джерин увидел, что северные захватчики даже не удосужились поставить возле лебедки привратников, чтобы крутить подъемное колесо. Возможно, они не видели в этом необходимости. А может, ворота замков на их холодной родине имели иное устройство. Как бы там ни было, такая беспечность значительно облегчила ему задачу. Ему и его молодцам.

Как только они оказались во внутреннем дворе крепости, исход битвы был предрешен. Гради оставалось лишь бросить свои топоры и молить о пощаде. Да и топоры-то эти были сейчас далеко не у каждого, не говоря уже о шлемах и кожаных куртках. Они не ожидали нападения. И если бы сразу сдались, то остались бы живы.