Пилигримы - Эллиот Уилл. Страница 13

— Почему бы и нет? — Какой бы комикс выбрать, какой?.. — Что ж, была темная, дождливая ночь в городе Готэм. Я как раз закончил чинить свой бэтмобиль, когда Робин — мой помощник — принес мрачные вести…

Вскоре Шарфи стал поклонником Бэтмена и слушал истории Эрика почти с тем же энтузиазмом, с которым рассказывал свои.

В некоторых тоннелях простые белые светокамни сменялись мозаиками из ярко мерцающих камней, наполняя все пространство лучами света, словно ангельскими пальцами разгоняя тьму. Разноцветные камни сами по себе не создавали определенных картин, однако на противоположных стенах лучи проецировали мерцающие видения, такие же ясные и четкие, как написанные портреты, и куда более красивые, чем любое произведение искусства. Шарфи не раз выражал недовольство медленным темпом, однако и сам то и дело задерживался, чтобы рассмотреть эти шедевры.

— Работа земляных людей, — с легким оттенком презрения произнес он.

На очередной мерцающей картине были изображены некие гиганты с кнутами и мечами в руках, поработившие маленьких людей, которые были закованы в цепи и трудились в поте лица. На лезвиях мечей Эрик увидел кровь, которая благодаря искусной иллюзии света, казалось, падала с них алыми каплями. Шарфи рассмеялся:

— Угадай, кто эти огромные жестокие люди? Мы с тобой. Маленький народец в цепях — это они. Вот что они о нас думают.

Глядя на картину, на выражение глубокой скорби, застывшее на лицах гномов, Эрик не мог не проникнуться ее общим настроением.

— Там, в Иномирье, — произнес он, — мы не подчиняем созданий, которые живут под землей. Мы никогда такого не делали. Вы что, действительно их поработили?

— Не я, это уж точно! Кто-то, наверное, это сделал — давным-давно. В замке, правда, ничего не изменилось. Хотя там делают рабами всех.

— Я начинаю улавливать логику. Если происходит что-то плохое, значит, это сделал замок. Полагаю, понимаются люди, которые там живут. А не само здание.

— Это они, не поспоришь. Всегда они виноваты. — В голосе Шарфи промелькнули задумчивые нотки. Можно было подумать, говорит другой человек. — Для них каждый человек — что травинка под ногами. Они топчут тех, что мешают, растят других там, где им нужно. И не с любовью или заботой. Для них ничто не имеет никакого значения: если нужно срезать то, что еще вчера зеленело, и оставить голую землю, они это сделают. Им все равно.

— Не волнуйся, я с ними разберусь.

Шарфи воззрился на него:

— Даже так? И как?

— Я знаю, как подобные вещи происходят. Кто-то из моего мира попадает в другой, а в итоге становится там героем и обретает славу. Судя по всему, это я. Кто-нибудь здесь научит меня магии, ты — владеть мечом, и я стану величайшим героем из всех, кого вам, ребята, когда-либо доводилось видеть. Я знаю сценарий, приятель. Поверь мне. Я — Бэтмен. Я сказал тебе об этом?

Казалось, Шарфи не знает, что на это ответить. Наконец он пожал плечами:

— Тогда ладно. Это хорошо.

— Вот именно, — пробормотал Эрик, неожиданно осознав, что говорит всерьез. — Я тот еще Бэтмен.

Однако Бэтмену мало-помалу начала надоедать эта прогулка по темным коридорам. То и дело Шарфи останавливался, чтобы исследовать потолок пещеры, прикасаясь пальцем к маленьким перекрещивающимся царапинам на камне.

— Сейчас мы прямо под замком, — произнес он, указывая на кривую линию, которая, на взгляд Эрика, ничем не отличалась от всех остальных, которые его спутник то и дело трогал. — Прям-таки чувствуется, что он над нами, а? Весь этот вес давит нам на плечи. Все они над нами, прямо там. — Шарфи восхищенно покачал головой. — Если подняться сейчас вверх, то окажешься лицом к лицу с Ву. Лицом к лицу.

— А долго еще нам идти? Может, я и герой, но сейчас пока нахожусь в не самой лучшей форме.

— Пока передохнем немного, — отозвался Шарфи.

Он достал из кармана полоску сушеного мяса, отрезал кусок и подал Эрику. Угощение оказалось таким жестким, что новоиспеченный Бэтмен с трудом вонзил в него зубы, а прожевать смог, лишь когда волокна немного размякли во рту. Неожиданно в голове приятно загудело, а мышцы ног наполнились силой, упругостью и желанием пуститься в путь.

— Этим кормят в армии, — произнес Шарфи, завернув остаток в какой-то лист и снова спрятав его в карман. — Придает сил надолго, один-единственный кусочек. Хорошая вещь. Правда, съешь слишком много — умрешь на месте. Сердце останавливается. Много раз видел такое.

Шарфи поднялся, потянулся, а затем нахмурился, глядя на что-то на стене слева. Он нагнулся, изучая свою находку, и обеспокоенно повернулся к Эрику:

— Посмотри. Видишь вот это? — На камне обнаружились выдолбленные отметины, гораздо более глубокие, чем те, которые, по мнению Шарфи, были какими-то письменами. — Здесь были шахтовые дьяволы. И притом недавно.

— Я так понимаю, это плохо. Но откуда ты знаешь, давно они прошли здесь или нет?

— Смотри. — Шарфи показал свои пальцы, на которых осталась каменная крошка. — Это значит, что отметины совсем свежие. Их когти спокойно режут камень. Представь, что именно они могут сотворить с нами.

— Ну, камень довольно мягкий…

— И тушки у нас довольно мягкие. — Шарфи бросил взгляд на коридор, из которого они только что вышли.

В обе стороны длинный тоннель постепенно уходил вниз, и внезапно они обратили внимание на странные звуки, которые до этого казались просто фоном обычной жизни подземелья — стук… скрежет… царапанье, — такие тихие, что их вполне можно было принять за игру воображения. Шепчущие голоса теперь казались очень громкими.

— Ты хочешь перепугать меня до смерти, Шарфи?

Воин только покачал головой. Он снова нервно окинул взглядом дорогу, по которой они пришли, затем путь, простиравшийся впереди:

— Надо уходить.

Приглушенный звук раздался где-то поблизости, но поначалу они не сразу поняли, что это разумная речь. Шарфи схватил Эрика и таким отчаянным жестом беззвучно приложил палец к губам, приказывая молчать, что на миг стал похожим на взбудораженную мартышку. Голос раздался так близко, будто говорящий находится совсем рядом, возможно, по другую сторону стены. Причем не слишком толстой, поскольку теперь можно было расслышать даже топот ног. Скоро он затих.

— Они ушли, — прошептал Шарфи. — Но шуметь не следует. Мне можно находиться здесь, я купил разрешение. Ты — нет.

Он присмотрелся к царапинам на стене.

— Если пойдем налево, доберемся до цели быстрее, — пробормотал он, — однако этот проход пролегает совсем рядом с их торговым маршрутом. Если товары уже здесь, нас заметят охранники. А этого нам не нужно.

В тот же миг что-то выбежало из левого тоннеля. Оно оказалось высоким, обладало длинными конечностями и издавало ужасные вопли. Лицо было багрово-красным, а на макушке росли два тонких острых рога. Огромная тяжелая челюсть отвисала, в открытой пасти виднелись обломки острых зубов.

Шарфи закричал и упал на спину, ударившись плечом о каменную стену. Руки привычно потянулись к ножам у пояса, однако от испуга он никак не мог обнажить оружие. Монстр не бросился на него; он стоял на месте, подняв руки, — вполне человеческие руки — и продолжал вопить, пока жуткие скрежещущие звуки не переросли в хохот. Несомненно, это был высокий издевательский смех, тот самый, который Эрик слышал, когда захватчики вторглись в их мир через дверцу под мостом. У чудовища были рыжие волосы, зачесанные в конус.

Рыжий сорвал маску, хватая ртом воздух. Глаза Шарфи гневно расширились. Он вытащил, наконец, один из изогнутых ножей и бросился вперед с гневным рычанием, схватив рыжего за горло одной рукой и занеся клинок над головой, готовый нанести смертельный удар.

— Нет-нет-нет-нет! — выпалил рыжий, отчаянно пытаясь продохнуть и побороть смех. Руки остались поднятыми, демонстрируя миролюбивость. — Постой, постой, могучий воин, постой…

Шарфи засопел, не в силах подобрать слова для выражения обуревающих его чувств, а затем швырнул старого знакомого на стену и отвернулся. По лицу рыжего струились слезы. Он скрючился на полу пещеры, безудержно хохоча, хотя любой нормальный человек уже успокоился бы, позабыв о потехе. Наконец бившее ключом веселье начало ослабевать.