Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности - Мур Кэтрин Люсиль. Страница 129

«Обезьяна! — подумал Каллистер, а потом: — Ну конечно».

Все дело было в манипуляциях с хромосомами, в шишковидной железе или в нервной системе, причем зачастую работа шла наугад. Главное, что методика, готовая к использованию, уже существовала. Все началось с одноклеточного морского существа, которое обзавелось участками, чувствительными к свету в сущности раковыми опухолями, как предполагал Каллистер.

Свет раздражал эту амебу, и она, в виде самообороны, развила у себя глаза, чем и началось вырождение, давшее существу зрение. И так далее. Окончательный результат в виде рода человеческого слагался из ряда черт, добавлявшихся постепенно по мере течения времени. Именно этот процесс он и пускал вспять.

Древние сумчатые имели сумку, но не обладали хвостом. Когда они стали жить на деревьях, хвост у них вырос. Потом начал развиваться мозг, а хвост отпал.

Возьмем постоянную матрицу, биологическую форму, в которой отливаются все существа. Подадим на нее не положительный, а отрицательный потенциал, значительно увеличим его, и хвост вырастет вновь.

У кита и морской коровы выросли ноги, утраченные в далеком прошлом. Пингвин обзавелся крыльями, копыта пони стали трехпалыми — echippus. Ленивец, пожирая все подряд, вырос и ходил на четырех лапах, вместо того чтобы висеть на ветке. Некоторые птицы покрывались чешуей.

«Да, — думал Каллистер, — некоторые из древних черт могли бы оказаться ценнейшей, наиболее практичной частью человеческих организмов. Процесс еще не разработан до конца, придет время и для тонких экспериментов: скрещивания видов, развития силы, интеллекта, а также специальных способностей. Живые роботы, приспособленные для любой цели».

Прендергаст был уже готов. Кофе с наркотиком подействовал, и компаньон спал как убитый. Каллистер вызвал филиппинца. С помощью этого невысокого молчаливого человека он перенес Прендергаста в небольшое помещение, похожее на тюремную камеру и прилегающее к лаборатории. В нем не было никакой мебели, а только сенник и санитарные приспособления. В двери было наблюдательное окошечко из небьющегося стекла с маленькой дыркой в нем.

Помещение имело кондиционер и холодильник, а потолок сделали из пластика, проницаемого для лучей, используемых в процессе.

Каллистер раздел Прендергаста догола и внимательно осмотрел. Компаньон изрядно заволосател. Несколько ночей его подвергали процедуре, и уже появились первые результаты. Каллистер сделал рентгеновские снимки, взял кровь и образцы кожи, после чего изучил пробы.

Кожа стала тверже, а в крови увеличилось содержание эритроцитов. Разумеется, повысилась температура тела. Рентгеновские лучи скорее намекали на перемены, чем показывали их. Кость нелегко плавится в эволюционном тигле.

Поскольку Прендергаста уже неделю подвергали воздействию, можно было без опасений увеличить напряжение. Теперь изменения пойдут быстрее. Этот человек дегенерирует, пойдет против естественного течения эволюции, превратившись в конце концов в капельку студня. Какой мог бы быть corpus delicti [38], какое «вещественное доказательство номер один»!

Будь Прендергаст хоть чуть цивилизованнее, в этом не возникло бы необходимости. Однако тут сыграла свою роль и личная антипатия. Каллистер просто не мог доверяться такому компаньону. В его глазах Прендергаст стоял на лестнице развития лишь на одну ступеньку выше дегенерата-отшельника, который жил на другой стороне долины.

Каллистер был человеком цивилизованным и оценивал свой уровень выше среднего. К большей части человечества он относился с добродушным пренебрежением, но старался держаться от них подальше.

Съев ленч, он закурил, прогулялся по долине и прослушал несколько опусов Моцарта. Потом заглянул через глазок к Превдергасту. Компаньон все еще был без сознания, но перемены не вызывали сомнений.

Каллистер тронул свою гладко выбритую щеку и отправился в лабораторию. Спустя несколько часов туда явился Томми.

— Ну?

— Он проснулся, — сообщил филиппинец.

— Хорошо. Я иду.

Прендергаст действительно пришел в себя. Он стоял у двери, прижавшись лицом к стеклу. Он сразу понял, в чем дело.

— Сколько ты хочешь, Каллистер? — Голос его был отчетливо слышен через дырку в стекле.

— За то, чтобы тебя выпустить? Мне очень жаль, но риск слишком велик. А главное, я хочу проследить процесс до конца.

Прендергаст нервно облизнулся.

— Я отдам тебе все.

— Вот тебе еда. Теперь тебе ее понадобится много. А вот зеркальце для развлечения.

— Каллистер!

— Слишком поздно. Я не могу тебя выпустить. Дал бы тебе несколько книг, чтобы ты мог убить время, но вряд ли ты будешь этим заниматься. Впрочем, если хочешь, я могу давать тебе снотворное, по нескольку таблеток сразу.

Тишина, потом:

— Хорошо.

— Но я должен видеть, как ты их принимаешь. Чего доброго, ты накопишь их побольше, а потом сразу примешь смертельную дозу.

— Ах ты, мерзавец! — выкрикнул Прендергаст слишком высоким голосом, чтобы его можно было счесть яростным.

— Хочешь снотворное?

— Нет. Каллистер, а нельзя ли нам как-нибудь…

— Нельзя, — отрезал Каллистер и вышел, оставив Прендергаста с его обедом.

После этого визита атмосфера сгустилась, поскольку Каллистер не был ни садистом, ни бесчувственной машиной. Он просто захлопнул свой мозг перед неприятными эффектами эксперимента. Процесс продолжался, набирал темп. Прендергасту возвращались утраченные черты.

К концу дня он был уже сгорбленным, неуклюжим и не мог прижать большой палец к ладони. Большие пальцы ног стали подвижными, кожа порозовела, и, несмотря на охлаждение, резко вырос аппетит. Он литрами пил воду и бульон, пригоршнями глотал капсулы с витаминами. На закате солнца его уже невозможно было узнать. Что-то вроде кроманьонца. Потом неандерталец. Питекантроп…

Две ночи спустя Прендергаст бежал через отверстие в стене, где крепился поворотный столик. Сила его была удивительна: он согнул металл голыми руками. Вернувшись с прогулки, Каллистер побелел как бумага, наткнувшись в холле на тело филиппинца. Ворвавшись в лабораторию, он схватил пистолет и начал следствие.

Томми был жив, только оглушен. Следы плоских ступней перед домом указали направление, в котором удрал Сэм. Каллистер зарядил еще один пистолет усыпляющими зарядами и отправился на охоту. Если человеко-зверь сохранил способность общаться с людьми, все пропало.

Впрочем, говорить Прендергаст уже не умел, а руки его стали слишком неуклюжими, чтобы он мог держать в них перо или карандаш. И все-таки…

Каллистер дошел по следам беглеца до проселочной дороги, а по ней до асфальтированного шоссе, которое змеилось между горами. Навстречу ему попалась перепуганная девушка, которая при виде мужчины упала в обморок.

Пришлось оказать ей первую помощь. Он уже видел пару раз эту девушку — она жила в нескольких километрах отсюда — и догадался, что произошло. Придя в себя, она рассказала все.

— Страшная горилла… — начала она.

— Не бойтесь, вам ничто не грозит. — Каллистер показал ей пистолет, и девушка успокоилась.

— Я ехала по дороге на велосипеде, а она выскочила на меня из кустов. Я… налетела прямо на нее. Она подняла меня вверх и принялась скалить зубы и рычать.

Каллистер широко открыл глаза.

— И что? — спросил он.

— Я думала… я даже не помню, о чем я думала. Потом мне удалось вырваться, и я убежала. Она немного гналась за мной, потом вернулась к велосипеду и села на него. Я прыгнула в кусты, а это существо проехало мимо меня, направляясь вниз по склону. Потом я побежала в обратную сторону.

— Понятно. Она неопасна. Это дрессированная горилла, я купил ее недавно… Зайдете ко мне, а потом я отвезу вас домой.

Девушка облегченно вздохнула. Каллистер задумчиво пожевал губу — Прендергаст направлялся к ближайшему городку, Алтадене, расположенному у подножия холмов. Если бы только удалось настичь беглеца…

Он взял машину, отвез девушку домой и помчался по дороге, словно восьмое воплощение Вишну. Сосны бросали на дорогу причудливые тени, лучи фар прочесывали округу. Прендергаста нигде не было.