Запретная земля - Форсит Кейт. Страница 11

Следующее утро выдалось серым и шумным. Слуги ходили с бледными лицами и красными глазами. Кухарка приболела, а многие лорды до сих пор храпели в своих комнатах, так что компания, собравшаяся за завтраком, была довольно немногочисленной. Спустившаяся из своих покоев Гвинет тоже казалась усталой и невыспавшейся, веки у нее покраснели. Брангин пришла вместе с ней, и при виде кузины Финн залилась краской и закусила губу, но тем не менее быстро подошла к ней и хриплым голосом извинилась. Щеки у нее пылали. Брангин безотчетно поднесла руку к распухшей губе, но учтиво приняла извинения. Одобрительный взгляд Гвинет быстро потушил огонь раздражения от снисходительности Брангин, и Финн погрузилась в мечты о путешествиях с циркачами и приключениях.

Наконец ее мать отодвинула тарелку с едва тронутым завтраком и поднялась. Финн не отходила от нее ни на шаг, еле сдерживая нетерпение. Эльфийская кошка угольно-черной тенью следовала за ней по пятам. Брангин чинной походкой последовала за ними, ее опущенное лицо было по обыкновению отстраненно-вежливым, руки благопристойно сложены.

Циркачи уже ждали в гостиной. В своей поношенной яркой одежде они казались стайкой каких-то потрепанных ураганом экзотических птиц. Когда вошла Гвинет со своей свитой, они поднялись и поклонились, сняв украшенные перьями шапочки. Придворные загудели, принявшись расхваливать вчерашнее представление и ахать по поводу некоторых фокусов и песен.

— Надеюсь, вам понравилось представление, миледи? — с ухмылкой спросил огнеглотатель, облаченный в поношенный малиновый камзол и полосатые штаны.

— Да, очень, — вежливо ответила Гвинет. — У нас в Касл-Рурахе в последнее время не слишком много развлечений. — Она уселась в обитое бархатом кресло, безукоризненно прямая, с белокурыми волосами, заплетенными в тугую косу, достигавшую ей до колен. Ее плечи окутывал серо-голубой плед Мак-Шанов, сколотый брошью с крупным голубым и прозрачным драгоценным камнем. — Самое сильное впечатление на меня произвела музыка, жаль только, что мой муж в отъезде и не мог тоже послушать ваши песни.

— Мы встретили Мак-Рураха на озере Финавон, — ответил огнеглотатель, склонившись так, чтобы никто, кроме ближайшего окружения Гвинет, его не расслышал. — Боюсь, у него не было ни времени, ни настроения слушать песни.

Ее зеленые глаза метнулись к нему.

— Что нового у моего мужа?

— Он шлет вам огромный привет, миледи, и говорит, что им удалось отразить нападение Фэйргов, хотя и ценой больших потерь. Им нелегко приходится, миледи. Фэйрги кажутся неутомимыми и нападают в любое время дня и ночи. Они снова и снова прорывались через частокол, который перегораживает реку. Мак-Рураху не помешало бы свежее подкрепление.

Гвинет нахмурилась и сцепила пальцы.

— Я уже отослала почти всю стражу, — пробормотала она. — Во всей стране вряд ли найдутся еще мужчины боеспособного возраста. Придется попробовать поискать добровольцев среди беженцев с побережья.

Огнеглотатель, грузный мужчина с золотым кольцом в ухе, сообщил Гвинет о том, как обстоят дела в остальном Эйлианане. Он рассказал о свадьбах, родах и смертях, ссорах и примирениях влюбленных, выигранных и спущенных состояниях, наследствах и приданых, кораблекрушениях, банкротствах и скандалах, убитых ограх и замеченных там и сям драконах. Поскольку новости доходили до них нечасто, Гвинет и ее фрейлины жадно слушали. Под конец он поднялся и продемонстрировал самый модный при дворе в Лукерсирее танец, так закружив леди Энн Монтгомери, что та раскраснелась и засмеялась.

Под прикрытием болтовни и музыки внук и внучка принесли Энит и усадили ее рядом с Гвинет. Властные зеленые глаза скрестились с непроницаемыми черными.

— У меня новости от Ри, — тихо сказала старая женщина. Гвинет кивнула, но ее спина так и осталась прямой. — После того как Тирсолер проиграл войну, там начались серьезные беспорядки, — сообщила циркачка, быстро оглядевшись, чтобы удостовериться, что никто их не слушает. — Хранительница Ключа считает, что пора нам приложить руку к этому полотну. У них есть план, который, как они надеются, поможет положить конец правлению Церкви.

— Но какое отношение это все имеет ко мне? — спросила Гвинет, едва потрудившись скрыть враждебность, звучавшую в ее голосе. — Как вы уже слышали, у нас здесь своих забот хватает с Фэйргами, наводнившими все реки и озера, и подданными, устраивающими голодные бунты.

— Да, я знаю, — сказала Энит с сочувствием в выразительном голосе. — Как я уже говорила вам вчера вечером, мы проехали по всему Шантану. В Рурах мы попали совсем недавно, через Сгэйльские горы…

— А что вам было нужно в Шантане?

— Мы же циркачи, миледи. Мы путешествуем по стране, поем старые песни и рассказываем сказания о Яркой Воине и молодом Ри. Сейчас самое время напомнить людям о добрых старых днях, когда драконы были нашими союзниками, а ведьмы в почете. Лахлан Крылатый отлично понимает, что еще многие до сих пор не доверяют Шабашу и укрывают искателей Оула.

Гвинет кивнула.

— Мы сделали все, что было в наших силах, чтобы искоренить искателей, — ответила она, точно пытаясь оправдаться. — В Шантане их было немало, и это вызвало большие волнения.

— Да, знаю. Именно поэтому мы здесь. Старые песни и сказания иногда могут сделать то, чего нельзя добиться силой.

Гвинет натянула плед на шею, как будто ей внезапно стало холодно. Старая женщина продолжала вполголоса:

— Всегда полезно знать, о чем люди в стране шепчутся по углам. Мы — глаза и уши Ри и всегда странствовали ради него по самым опасным дорогам.

— Я слышала, что это вы нашли Ри, когда он еще томился в теле дрозда, и что вы приютили его и помогли ему снова стать человеком, — выпалила Финн. Глаза у нее горели. — А еще я слышала, что настоящий Калека — это вы, и вы руководили восстанием против Колдуньи!

Энит бросила на нее взгляд и сказала все так же тихо:

— Это правдивая история, но не для общих ушей, девочка.

Финн примолкла. Старая женщина наклонилась к ним, позвякивая янтарными бусами.

— В начале весны нас призвали обратно в Лукерсирей. Похоже, у Ри для нас новое задание. Сейчас мы возвращаемся в Рионнаган.

— Так что же привело вас в Касл-Рурах? — осторожно спросила Гвинет. — Вы потеряли несколько недель, сделав такой большой крюк к северу. Вам нужно было перейти Вальфрам над озером Финавон и ехать по степям Тирейча.

Финн затаила дыхание, переводя взгляд с бледного решительного лица матери на смуглое непроницаемое лицо старой женщины. Крошечная треугольная головка Гоблин в точности повторяла ее движения, точно эльфийская кошка была единым целым с Финн.

— Мы приехали потому, что Его Высочество Лахлан Мак-Кьюинн просит помощи вашей дочери, — спокойно ответила Энит.

— Фионнгал? Но она же совсем девочка. Что Ри могло понадобиться от нее?

— Они хотят, чтобы я влезла в какой-нибудь замок и что-нибудь украла? — с надеждой спросила Финн. Она почувствовала ужас своей матери и пожалела, что не придержала язык, в особенности после того, когда Энит весело улыбнулась и ответила:

— Да. Ну, то есть, кое-кого.

Гвинет холодно отрезала:

— Фионнгал — наследница Мак-Рураха, Энит Серебряное Горло, а не какая-то простая воровка. Об этом даже речи идти не может!

— Но мама…

— Довольно, Фионнгал! Ты еще ребенок, и к тому же наследница престола Рураха…

— Мне уже семнадцать, а не три года! В моем возрасте ты была уже почти замужем…

— Не забывайся, девочка, а не то отправишься обратно к себе в комнату до тех пор, пока не научишься себя вести!

Гвинет повернулась к Энит и ледяным тоном сказала:

— Прошу прощения, но я не могу позволить моей дочери участвовать в похищении. Об этом не может быть и речи.

— Ты не сможешь удержать меня! — запальчиво воскликнула Финн, стремительно вскочив на ноги, так что эльфийская кошка слетела с ее колен и грациозно приземлилась на четыре лапы. Болтовня тут же утихла, и все уставились на Финн. Она залилась краской. Мать сложила руки и устремила на нее такой холодный взгляд, что девочка поежилась от стыда и смущения. Потом Гвинет медленно повернулась обратно к Энит.