Берендей - Денисова Ольга. Страница 18

Юлька закашлялась, и Берендей легко стукнул ее по спине.

– Ну что, тебе легче, Егор? – спросила Антонина Алексеевна.

Он кивнул. И с чего она взяла, что ему было тяжело? Неужели это так заметно? Юлька, например, пережила куда как больший стресс, чем он.

Они налили по второй и снова выпили не чокаясь. На этот раз Берендей закусил остатками Юлькиного салата. Хмель быстро закружил ему голову, как это обычно и бывало.

– У вас есть ставни? – спросил он Антонину Алексеевну.

– У нас жалюзи, а что? – удивилась она.

– Он придет. Он придет сюда по нашему следу. Мы забрали его добычу.

Берендей и сам удивился, почему не подумал об этом раньше, когда здесь было много людей и Вован с пистолетом.

– Медведь? – прошептала Юлька.

– Да, – ответил Берендей. Он чуть не сказал «бер». Назвать его бером вслух было все равно, что позвать. Его отец никогда этого не боялся. И Берендей тоже. До сегодняшнего дня.

– Покажите мне, как их закрывать, я закрою.

– Да, пожалуй, ты прав, – согласилась Антонина Алексеевна, – только мы пойдем с тобой вдвоем. Они закрываются с улицы.

– Мы пойдем все вместе, – сказала Юлька и поднялась.

– А это без разницы – вдвоем или вчетвером, – успокоил их Берендей, – медведю все равно, сколько нас. Вчетвером мы будем – он убьет четверых. Без оружия мы ничего не сможем сделать. Поэтому я пойду один.

– Нет, – Юлька покачала головой.

– Это не обсуждается, – мягко ответил ей Берендей.

На улице было темно и жутко. Он быстро понял, как закрывать жалюзи. Антонина Алексеевна выдала ему одиннадцать замков – по количеству окон на первом этаже. На втором этаже окна закрывались изнутри.

Однажды отец валялся на диване и читал принесенную из школьной библиотеки книжку.

– Смотри, Егор, как здорово написано: «Мужчина должен один на один встречать ночь».

– Да, бать, мне это тоже понравилось, – ответил Берендей, не отрываясь от тетради по алгебре.

– Когда будешь растить своего медвежонка, всегда об этом помни. А то я сто тридцать лет прожил, а этого не знал.

– Да ладно! А то ты меня не так растил.

– Может и так. Только красиво сказать не мог.

Берендей с раннего детства, как только отец забрал его у матери, один на один встречал ночь. Когда-то у него были детские страхи, но их почти не помнил.

И вот теперь он стоял с ночью один на один, и не умел встретить ее достойно.

Медвежонок не хотел спускаться с крыльца, медвежонок хотел вернуться внутрь и захлопнуть дверь. Покрепче. Берендей осмотрелся. Смешно уверять себя в том, что бера здесь нет. Это не ночные страхи в темной комнате. Он может быть за много километров отсюда, а может стоять за забором.

Берендей спустился на две ступеньки вниз. Чем быстрей он закроет окна, тем скорее вернется внутрь.

Он никогда не боялся! Так, чтобы тормозить на ступеньках, когда от него требуется нехитрое действие. Берендей выдохнул и пошел к окну, стараясь развернуть плечи и выпрямить спину. Семи смертям не бывать... Он опустил жалюзи на окне кухни. Свет погас, как будто сверху его накрыла тень. Тень бера.

Вытереть пот со лба. Достать из кармана замок. Ничего не случилось. Просто из окна кухни перестала светить лампа.

Берендей поднялся на цыпочки и защелкнул замок. Ему не хотелось оглядываться. Интересно, ему только кажется, что кто-то смотрит в спину, или это действительно так? Он повернулся. За спиной никого не было. Следующим шло окно «красной» комнаты. Там свет не горел. Берендей защелкнул замок и направился к восточной стороне дома. Но едва приблизившись к повороту, замер. Ему показалось, что он слышит чье-то дыхание. Он замер, стараясь не дышать. Нет. Это всего лишь ночные страхи. Он должен сперва почувствовать его запах. Гораздо раньше, чем услышать дыхание. Берендей повернул за угол.

Ну и что будет, если он встретит бера? Бер его убьет, и этим все кончится. Быстро. И ничего с этим поделать нельзя. Ни убежать, ни защититься. Так что сколько не готовься к встрече с ним, это не поможет. Берендей приподнялся, но рука дрогнула и замок полетел вниз. Он выругался про себя. У стены снега намело выше колена. Пришлось шарить в сугробе в поисках замка. Хорошо, что он успел заметить, куда замок падал, иначе можно было спокойно дожидаться весны.

Он закрыл окна по восточной и северной сторонам, и подошел к Юлькиной комнате. На крыльце, которое вело на веранду, горела лампочка. И на снег падала отчетливая тень. Большая, очертаниями напоминавшая зверя. Берендей прижался к стене и перестал дышать. А потом вспомнил, что на крыльце стоит ватрушка, на которой сегодня утром катались с горки Андрей и девчонки. Он стиснул кулаки – да что же это такое! Отец не учил его ничего не бояться, он учил его преодолевать страх. Страх не должен влиять на действия, нельзя под влиянием страха принимать решения.

Берендей закрыл Юлькино окно и подошел к окну веранды.

– Егор, – услышал он Юлькин голос на заднем крыльце.

Он обошел веранду и посмотрел на нее.

– Зачем ты вышла? – сердито спросил он.

– Я просто тут постою. Я смогу сразу спрятаться за дверь, ты не бойся.

– Юлька. Уйди. Пожалуйста. Медведь ходит бесшумно. Совершенно бесшумно, ты понимаешь, о чем я говорю?

Он снова чуть не назвал его бером.

– Да, понимаю. Но я все равно тут постою.

Он скрипнул зубами. Но его страх прошел. Перестали дрожать руки и мерещиться тени. Он не сумел встретить ночь один на один. И теперь поминутно заглядывал за угол, чтобы увидеть Юльку на крыльце. Но дело пошло быстрей. Он защелкнул последний замок и постарался не бежать к крыльцу. Юлька скользнула в дом перед ним.

– А теперь еще водки, – улыбнулась Антонина Алексеевна. И улыбка ее была скорей радостной, чем ироничной.

– Двери заперты? – спросил Берендей, усаживаясь за стол рядом с Юлькой.

– Да, и жалюзи наверху я тоже закрыла.

Берендей разлил водку и поднял рюмку.

– Ну, теперь выпьем за знакомство, – предложила Юлькина мама, – хватит поминок и страхов.

Берендей кивнул. Наверное, это было его лучшее знакомство за всю жизнь. Он покосился на Юльку и был готов поверить, что и она считает так же.

Людмила и Юлька ушли шептаться в Юлькину комнату.

– Девчонкам надо поболтать, – Антонина Алексеевна подмигнула Берендею, – они, считай, пять дней не виделись.

– Почему? – Берендей был пьян. И ему это не нравилось.

– Ну, потому что они не могли остаться наедине и поговорить. Это все равно, что не видеться. Для них. Слушай, я не спрашивала тебя, мне как-то неудобно было... А как ты здесь очутился? Я ведь с самого начала знала, что ты тут случайно, мне Игорь Николаевич еще вчера вечером рассказал про какого-то неизвестного Егора. Я, если честно, очень боялась. Но посмотрела на тебя – оказалось, ты нормальный парень.

– Я вообще удивляюсь, почему вы меня не выгнали сразу.

– А с чего это я должна была тебя сразу выгнать?

– Я... проходимец. А у вас приличная семья, хорошие друзья...

– Проходимец? Интересная версия. А что если вместо слова «проходимец» употребить слово «путник»? Как оно? Правда, совсем по-другому звучит? А смысл, между прочим, совершенно одинаковый. По-моему, впустить в дом путника – это нормально. Ты бы впустил путника?

– Да.

– Вот поэтому мне и в голову не приходило тебя выгонять. И все же, как ты здесь оказался?

Берендей вздохнул. Хмель развязывал ему язык, и он запросто мог болтнуть лишнего.

– Хорошо. Вам я расскажу. Только не говорите об этом Юльке. Обещаете?

– Обещаю.

– Я обходил лес. Я часто обхожу лес. Вот этот лес, который за окном кухни. Он кончается здесь, а начинается около моего дома, километров семнадцать отсюда по дороге. И за мной кто-то погнался, я не видел, кто. Я просто убегал. И добежал сюда. Кстати, я и ватниками вашими без спросу пользуюсь, потому что свой скинул в лесу, когда бежал.

– Ватниками здесь все без спросу пользуются. Ну и?..