Манускрипт всевластия - Харкнесс Дебора. Страница 100
Мэтью, явно побаиваясь, как бы фарфоровое блюдо не снесло ему голову, сел рядом с Эм. Сара с раздраженным видом заняла виндзорское кресло.
— Ну давай же, — выпалила она пару минут спустя. — У меня еще дел полно.
Из щели в зеленой стенной обшивке выполз толстый коричневый конверт. Повисел немного, пролетел по комнате и приземлился у меня на коленях.
«Диане» было нацарапано на нем синей пастой. Мелкий женственный почерк матери я знала по школьным запискам и открыткам на день рождения.
— От мамы. Что это может быть?
— Понятия не имею, — ответила Сара, удивленная не меньше меня.
Внутри обнаружился еще один конверт и что-то обернутое в папиросную бумагу. Конверт был бледно-зеленый, с более темной каймой по краю. Мы с папой купили этот почтовый набор маме в подарок — на каждом листке бумаги был напечатан букетик ландышей, белый с зеленым. К глазам подступили слезы.
— Хочешь побыть одна? — привстал Мэтью.
— Нет. Останься.
Вся дрожа, я вскрыла конверт. Под лилиями стояла дата: 13 августа 1983 г.
Мой седьмой день рождения. Всего за несколько дней до отъезда папы и мамы в Нигерию.
Я пробежала глазами первую страницу письма. Она выпала у меня из рук, опустилась на пол.
— Диана? — Страх Эм чувствовался не только слухом, но и на ощупь.
Затолкав письмо в глубину кресла, я снова схватила большой пакет, который дом так долго хранил для меня. Под папиросной бумагой ощущалось что-то плоское, тяжелее положенного, заряженное невероятной, уже знакомой мне силой.
Услышав, как запела моя кровь, Мэтью встал за спинкой кресла, положил руки мне на плечи.
Я развернула первый слой упаковки. На самом верху лежал обыкновенный листок белой бумаги с побуревшими от возраста краями, с тремя затейливыми рукописными строчками.
— «В начале всего — отсутствие и желание, — выговорила я стиснутым горлом. — В начале всего — кровь и страх».
— «В начале всего — открытие чародеев», — закончил Мэтью. Едва дождавшись, когда я передам листок ему, он понюхал его и молча вручил Саре. Я окончательно развернула бумагу.
У меня на коленях лежала недостающая страница «Ашмола-782».
— Боже, — выдохнул Мэтью. — Это то, что я думаю? Откуда ее взяла твоя мать?
— Надо письмо прочесть, — пробормотала я, глядя на ярко раскрашенную картинку.
Мэтью, подобрав упавший листок, стал читать вслух:
Дорогая Диана! Сегодня тебе исполнилось семь — очень важный возраст для ведьмы. В семь лет пробуждается и начинает формироваться сила, но твоя пробудилась сразу, как только ты родилась. Ты с самого начала была особенной.
Колдовской вес пергамента давил на мои колени.
Если ты это читаешь, значит, нам с отцом удалось внушить Конгрегации, что им нужен он, а не ты. Не вини себя: другого решения просто не было. Мы надеемся, ты теперь достаточно взрослая, чтобы это понять…
Мэтью, легонько сжав мое плечо, возобновил чтение:
…И продолжить начатую нами охоту — сбор информации о себе и собственной силе. Эту страницу вместе с запиской мы получили, когда тебе было три. Они пришли в конверте с израильским штемпелем. Обратного адреса и фамилии отправителя, по словам факультетского секретаря, не было — записка и рисунок, ничего больше.
Все четыре последних года мы, лишенные возможности задавать кому-то вопросы, пытались разгадать смысл этого послания. И пришли к выводу, что на рисунке изображена свадьба.
— Да, это свадьба — химическая свадьба ртути и серы. — Мой голос после богатых обертонов Мэтью прозвучал резкой нотой. — Критический шаг в создании философского камня.
Такое красивое изображение химической свадьбы мне редко случалось видеть. Золотоволосая женщина в белоснежном наряде держала в руке белую розу в знак того, что она чиста и достойна своего жениха. Он, бледный, темноволосый, в черных с красным одеждах, тоже стоял с розой, но алой, как свежая кровь — символ любви и смерти. Позади этой пары на фоне деревьев и скал собрались под видом свадебных гостей металлы и неметаллы. Присутствовали здесь и животные: орлы, вороны, жабы, зеленые львы, павлины и пеликаны. Волк с единорогом занимали центральное место, сразу за новобрачными. Над всей этой сценой простирал крылья наблюдатель-феникс с пламенеющими по краям перьями.
— Что это значит? — спросила Эм.
— Что кто-то давно уже ждет, когда мы с Мэтью найдем друг друга.
— При чем тут вы, спрашивается? — Сара вытянула шею, разглядывая рисунок.
— На невесте его девиз. — Обруч из золота и серебра на ее голове был в самом деле украшен полумесяцем со звездой.
Мэтью взял из кресла остальные страницы письма.
— Не возражаешь, если я дочитаю?
Эм и Сара оставались на местах, вполне резонно остерегаясь незнакомого заколдованного объекта.
Мы думаем, что в образе невесты здесь представлена ты. Относительно жениха у нас нет уверенности, хотя я и видела его в твоих снах. Присутствующий и в прошлом, и в будущем, он держится в тени и никогда не выходит на свет. Он опасен, однако не для тебя. Надеюсь, что сейчас он с тобой, и сожалею, что с ним не встретилась. Мне так много хотелось бы рассказать ему о тебе.
Мэтью запнулся и стал читать дальше:
Быть может, вдвоем вы сможете разгадать, что это за рисунок. Твой отец полагает, что он взят из одной древней книги. Иногда в глубине пергамента появляется текст. Строчки начинают двигаться, но тут же и пропадают на несколько недель или месяцев.
— Дай мне эту картинку, — вскочила Сара.
— Это из той оксфордской книги — я тебе говорила. — Я неохотно отдала Саре пергаментный лист.
— Тяжелый какой. — Она отошла с ним к окну. — Никаких слов я не вижу, но оно и понятно. Раз лист вырвали из книги, магия должна была значительно пострадать.
— Не потому ли слова, которые видела я, мелькали так быстро?
— Вполне возможно. Они ищут недостающую страницу и не могут найти.
— Страницы, — поправила я.
— Что значит «страницы»? — Взгляд Мэтью забросал меня льдинками — об этой детали я упомянула впервые.
— Из «Ашмола-782» удалена не одна страница.
— А сколько же?
— Три. В самом начале книги. Я видела их корешки, но тогда это не показалось мне важным.
— Три, — повторил Мэтью с таким видом, точно хотел срочно кого-нибудь растерзать.
— Какая разница, три или триста? — Сара все еще пыталась обнаружить спрятанные слова. — Магия все равно пострадала.
— Такая, что иные подразделяются именно на три вида. — Мэтью погладил мою щеку, давая понять, что злится не на меня. — И если одна страница у нас… — начала я.
— То у кого остальные? — закончила Эм.
— Тьфу ты черт. Почему Ребекка нам ничего не сказала? — Саре, судя по всему, тоже хотелось разорвать что-нибудь на клочки. Эм забрала у нее рисунок и бережно положила на чайный столик.
Отец говорит, что без долгих странствий вам эту тайну не разгадать, — снова принялся читать Мэтью. — Об остальном умолчу из опасения, что письмо может попасть в чьи-то чужие руки. Ты все равно придешь к разгадке, я знаю.
Мэтью отдал мне первый листок и перешел к следующему.
Дом передаст тебе письмо, когда ты будешь готова, не раньше. Если ты читаешь его, то должна, помимо прочего, знать, что мы с отцом околдовали тебя. Сара придет в ярость, но это был единственный способ уберечь тебя от Конгрегации до прихода твоего теневого спутника, который поможет тебе вновь обрести твою магию. Сара будет говорить, что это не его дело, поскольку он не Бишоп — но ты не слушай.
Сара пронзила чтеца убийственным взглядом.
Мои чары неразрывно связаны с твоей любовью к нему, но никто, кроме тебя самой, их не снимет. Извини за приступы паники — ничего другого я не придумала. Иногда ты бываешь чересчур храброй для своего же блага. Успехов тебе с заклинаниями: лучше Сары учителя не найти.