Властитель Дерини - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 3

— Извини, если мы причинили тебе боль, — тихий голос светловолосого пронзил его видения, словно клинок — бедро, и Мэл внезапно очнулся. — Попробуй рассказать нам о том, что же тут случилось. Может, это отвлечет тебя и будет не так больно.

— Да, постараюсь, — вздохнул Мэл и, пытаясь отогнать боль, заговорил: — Ну да, вы же выполняли приказ лорда Варина и знать не знаете, что здесь было, — он поморщился, а светловолосый покачал головой. — Сегодня, значит, мы победили. — Он снова закинул назад голову и уставился в темнеющее небо. — Окружили мы тридцать королевских рыцарей, которых вел сам принц Нигель. Многих убили, а принца ранили. Но на этом дело ведь не кончится. Король теперь уж точно пришлет большое войско и покажет нам, как бунтовать. И все из-за этого герцога Аларика, чтоб его разорвало.

— Да? — Лицо светловолосого было спокойно. Даже обросшее густой бородой, оно оставалось красивым и, казалось бы, не таило никакой угрозы, тем не менее Мэл почувствовал противную холодную судорогу в желудке, когда встретился взглядом с серыми глазами незнакомца. Он с трудом отвел взгляд, силясь понять, отчего ему так неловко говорить сейчас о своем сеньоре с этим странным незнакомцем. Мэл невольно, однако, снова взглянул человеку в лицо. Что-то во взгляде светловолосого тревожило, притягивало его. Но что?

— И что же, герцога все так ненавидят, как ты? — негромко спросил незнакомец.

— Да что ты, в Дженнанской долине в жисть никто не собирался воевать против нашего герцога, — неожиданно для себя выпалил Мэл, — он ведь был ничего себе, пока не занялся этой проклятой магией. С ним тогда даже священники дружили. — Он немного помедлил и приподнялся, хлопнув по земле ладонью. — Но архиепископы-то что говорят? Что он ту черту переступил, за которую даже герцогам дорожка заказана. Они же с кузеном, тоже Дерини, осквернили этой весной гробницу Святого Торина! — Мэл презрительно фыркнул. — А кто уж точно заплатит за все на том свете, так это Мак-Лайн; этот — подумать только — священник, слуга Господень — и Дерини. А когда они не явились на суд Курии, чтобы ответить за свои грехи, ведь кое-кто из корвинцев все равно остался на их стороне, и говорят, что будут Моргану верны, даже если и весь Корвин отлучат. А Варин говорит — выход у нас теперь один: схватить этого герцога да передать его архиепископам в Короте! И что мы должны ему помочь разделаться со всеми Дерини. Это — единственный выход… Ох! Полегче с моей ногой, парень!

Мэл, едва не потеряв сознание, снова опустился на землю, сквозь пелену боли смутно осознавая, что незнакомцы уже перевязывают его раненую ногу. Он чувствовал, как горячая кровь хлещет из бедра, как меняют повязку, потому что первая сразу же пропиталась кровью.

Сознание покидало его вместе с кровью, но тут он почувствовал чью-то холодную ладонь на лбу и услышал тихий голос:

— Спокойно, Мэл. Расслабься. Сейчас тебе полегчает, сейчас мы закончим. Расслабься и усни. Забудь обо всем.

Сознание его уже совсем помутилось, но он еще слышал, как второй незнакомец бормочет какие-то непонятные слова, чувствовал, как его рану заполняет тепло, как ощущение безмятежности охватывает его всего. Потом он открыл глаза и увидел, что сжимает в кулаке окровавленный стальной обломок, а два незнакомца уже убирают инструменты в коричневый кожаный мешочек. Светловолосый ободряюще улыбнулся, увидев, что Мэл открыл глаза, и, приподняв голову раненого, влил ему в рот воды, и Мэл машинально сделал глоток. Но когда он попытался припомнить подробности происшедшего, у него закружилась голова. Странные серые глаза светловолосого были всего в нескольких дюймах от него.

— Я живой, — прошептал Мэл ошеломленно. — А я-то думал, что уже умер, правда, — он посмотрел на кусок железа, что держал в руке. — Это… это просто чудо какое-то.

— Ерунда. Ты всего лишь потерял сознание ненадолго. Можешь сесть? Лошадка твоя уже тут.

Он осторожно опустил голову Мэла и закрыл флягу. Мэл, совсем придя в себя, увидел неподалеку маленького Ройстона, растрепанного ослика рядом с ним и худенькую хрупкую женщину в платке грубой вязки, накинутом на голову, — должно быть, это была мать мальчика. Он вдруг вспомнил, что до сих пор сжимает в кулаке стальной обломок, и вновь посмотрел на светловолосого, стараясь, однако, не глядеть в его серые глаза.

— Я… я просто не знаю, как вас благодарить, — произнес, запинаясь, он.

— Да не стоит, — ответил тот, улыбнувшись. Он протянул руку и помог Мэлу встать на ноги. — Недельку не трогай повязку, а потом, когда будешь менять, смотри, чтобы грязь не попала в рану. Вообще тебе повезло, все не так страшно, как казалось.

— Да, — прошептал ошеломленный Мэл и, сильно хромая, двинулся к ослику.

Когда он подошел к нему, Ройстон крепко обнял друга, а потом придерживал ослика за шею, пока два незнакомца помогали Мэлу взобраться на животное. Женщина все это время боязливо держалась позади, не совсем понимая, видимо, что же произошло, и с благоговением рассматривала соколов на серых плащах незнакомцев. Мэл поудобнее устроил раненую ногу, опершись об их плечи, затем сел прямо и ухватился за спутанную гриву ослика. Он взглянул на своих благодетелей, которые уже отступили назад, и, слегка поклонившись им, поднял руки в прощальном жесте, по-прежнему сжимая в кулаке злополучный кусок металла.

— Я еще раз благодарю вас, джентльмены.

— Думаю, благодарить нас еще рановато, — заметил темноволосый.

— Да благословит вас Бог, друзья, что вы не прошли мимо и не бросили меня здесь. И передайте лорду Варину, когда увидите его, что мы готовы подняться по его приказу.

— Передам, — ответил светловолосый. — Обязательно передам, — повторил он себе под нос, когда ослик с седоком, мальчик и женщина свернули на дорогу и растворились в ночи.

Когда они скрылись из виду, и их уже не было слышно, светловолосый вернулся к кустам, где только что лежал раненый, взял факел и поднял так, чтобы товарищу легче было собрать и упаковать вещи, а затем погасил его в грязной луже посреди дороги.

Он грустно усмехнулся.

— Ну, что скажешь, вылечив этого парня, перешел я ту черту, за которую даже герцогу дорожка заказана, а, Дункан? — спросил он, нетерпеливым жестом натягивая потертые кожаные перчатки.

— Кто знает, — пожал плечами Дункан, передавая ему поводья. — Нам представился случай помочь человеку, и в этом нет ничего дурного. Кстати, он все равно не сможет ничего вспомнить. И потом, когда тебе еще выпадет поговорить со своими крестьянами? А впрочем, не буду тебе докучать, это твое дело, в конце концов, и твои подданные, Аларик.

Аларик Энтони Морган, герцог Корвинский, Поборник королевского престола, чародей-Дерини, ныне еще и отлученный от церкви, улыбнулся, подобрал поводья и вскочил на своего боевого коня. Дункан последовал его примеру.

— Мои подданные. Да. Надеюсь, что это так, да благослови их Бог. Скажи-ка мне вот что, кузен. Неужели я в чем-то все-таки виноват? Я никогда не думал об этом раньше, но я это так часто слышал в последние несколько недель, что уже сам начинаю этому верить.

Дункан покачал головой, тронул шпорами бока своего коня и двинулся вперед по дороге.

— Ты ни в чем не виноват. Ты не можешь один отвечать за всех. Просто архиепископы использовали нас, чтобы добиться того, о чем они мечтали многие годы. На протяжении нескольких поколений все только и делалось для этого.

— Да, ты прав, — отозвался Морган. Он тоже пришпорил коня и догнал кузена. — Но как объяснить все это Келсону?

— Он и так все понимает, — ответил Дункан. — Интереснее, как он воспримет те сведения, что мы собрали за неделю. Сомневаюсь, что он отдает себе отчет в том, насколько неспокойно сейчас в этой части его королевства.

— И я сомневаюсь, — хмыкнул Морган. — А как ты думаешь, когда мы будем в Дол Шайе?

— После полудня, — заявил Дункан, — держу пари.

— Ну-ну, — лукаво усмехнулся Морган, — принимаю. Тогда — вперед!