Война Белой Розы - Фортель Аделаида. Страница 4
«Нет, пожалуй, в ванне вентиль не поместится, громоздкий больно, а на кухне будет в самый раз. О, вот сюда и прикручу. Здесь от окна тень будет падать очень удачно. А насчет жильцов – это вы напрасно. Не поедет сюда никто», – но вслух только согласно покивала головой.
«Эх, еще бы синий раздобыть», – вздыхала Роза, закрывая за соседкой дверь.
Поток людей прервался примерно на месяц, а затем возобновился, но был количественно и качественно другим. Враг стал профессионально подготовленным, но и Роза уже не была дилетантом.
Теперь людей приводил энергичный молодой человек по имени Владислав – агент по недвижимости. На «зеленую» Розу он смотрел как на слабую умом дурочку, Роза-проститутка вызвала у него недоумение, а после демонстрации полномасштабной травли насекомых он насторожился.
– Слышь, артистка, кончай мне бизнес портить! Ты что тараканов в выходные потравить не можешь?
На что Роза не без злорадства обещала – тараканов больше не будет. Вечером она разлила на лестничной площадке пачку густого томатного сока. Изобразила капли, лужицы и брызги, и, обмакнув в пакет руку, провела долгий жирный след на своей двери. Очередные посетители были близки к инфаркту, когда перепуганная девушка забилась в истерике у них на руках, цеплялась за них у двери и умоляла не бросать ее одну хотя бы сегодня.
Фокус оказался настолько великолепен, что Роза, обнаглев, провернула его три раза подряд.
– Ты что, принцесса, лестницу помыть не можешь? – шипел агент за спиной еще одного безнадежно потерянного, клиента.
– Я крови до смерти боюсь, – блеяла Роза. – Как увижу кровь, в обморок падаю. Меня из-за этого в мединститут не приняли.
– Медичка, твою мать… Птьфу!
Как-то среди ночи Розу разбудили странные звуки. Через открытое окно в комнату врывался топот, грохот и разудалые возгласы. Там, размахивая как крыльями грязно-желтым пончо с поредевшей бахромой, танцевал Савелич. Бородатое лицо его, в лунном свете неестественно бледное с темными кругами запавших глазниц, решительно ничего не выражало. Он попеременно вздергивал конечности, словно марионетка в руках сумасшедшего кукловода, и неуклюже подскакивал на полусогнутых ногах. На поверхности крыши, повторяя каждое движение, кривлялась и корежилась его тень. Савелич был пьян в дупель. «С ума сойти можно, – вздохнула Роза. – Жаль, нельзя его в союзники привлечь, такой талант пропадает. А впрочем, почему нельзя? Попробовать можно…»
Роза начала с прикормки, выставляя каждое утро за окно кастрюльку с борщом. Савелич борщ съедал, а кастрюльку вежливо оставлял на прежнем месте. К хорошей жизни сосед привык быстро и был несказанно удивлен, не найдя однажды на привычном месте завтрака. Он смущенно завозился под окном, вежливо покашлял и легонечко постучал в стекло.
– Прошу прощения, уважаемая, тут давеча, кастрюлька стояла, а сегодня вы о ней, по видимости, запамятовали… Иль случилось чего? – участливый тон звучал фальшиво, но Роза Станиславского изображать не собиралась. Она театрально всплеснула руками и зачастила бабьим речитативом:
– Случилось, Савелич, случилось! Ничего не успеваю, даже в магазин не выйти. Не дом, а проходной двор какой-то. Ходят и ходят, ходят и ходят. Полы пачкают. И все им показывай-рассказывай по часу каждому…
– Кто ходит-то? – Савелич встревожился вполне натурально.
– Жильцы новые ходят. Соседи комнату продают. И до чего же въедливых покупателей подыскали: те уже четыре раза приходили, все трубы и стены обстучали, а сегодня хотят крышу смотреть на предмет протечек…
Савелич бросил на Розу затравленный взгляд.
– А, это, как его, нельзя отменить?
– Что отменить?
– Жильцов отменить? Зачем нам жильцы? Без них, как-то, вроде, спокойнее… А?
– Как отменить жильцов? Вы что же имеете в виду? С крыши сбросить?!
– Зачем же с крыши, – испугался Савелич. – Не надо с крыши. Надо, чтобы сами не полезли.
Когда в дверь очередной раз позвонили, Роза распахнула окно и кинула в сторону Савелича камешек. Он выглянул, важно поднял ладонь, дескать, не волнуйся, уважаемая, все под контролем и, пятясь задом, поволок на крышу громоздкое кресло, производя невероятный скрежет.
На этот скрежет и потянулись первым делом очередные клиенты. На глазах у онемевшей публики Савелич неторопливо установил кресло напротив Розиного окна, вальяжно развалился, словно в шезлонге, закурил засаленную папироску и приветливо помахал рукой зрителям.
– Это сосед наш, Василий Савельевич. Он тут солнечные ванны принимает, – прокомментировала Роза.
– Всегда принимает?
– Нет, что вы. Только когда погода хорошая. Да вы не волнуйтесь, он, в отличие от прочих, мирный.
– А-а, что, еще и прочие бывают?
Роза нервно поежилась и покосилась на агента, что не могло остаться незамеченным.
– Я вообще говорю. Об этой категории граждан, – промямлила она, потупившись.
Владислав с трудом справлялся с душившей его злобой.
– Комнату и общее пользование посмотреть не желаете, – прохрипел он и бросил на Розу взгляд дрессированного тигра. Вся процессия двинулась за ним. Савелич тоже резво покинул кресло и затаился под кухонным окном.
Клиенты остались довольны комнатой, а просмотр кухни Савелич сорвал окончательно. Он выставил в форточку локоть и попытался просунуть косматую голову. Оставив напрасные попытки, залихватски гаркнул:
– Эй, соседушка! Не нальешь старику водички попить? Уж больно сегодня жарко.
Пока Роза наполняла стакан, Савелич светски болтал о погоде, нисколько не смущаясь каменным молчанием собеседников. Проглотив воду, он протянул в форточку стакан и по-отечески погрозил клиентам пальцем:
– Вы тут девчушку мою не обижайте. Не смотрите, что она одна проживает. За нее есть кому вступиться. Она мне заместо дочери, понятно? Я за нее кому угодно ноги повыдергиваю!
Савелич оказался прирожденным импровизатором. В дождливую погоду, когда солнечные ванны могли выглядеть подозрительно, он гремел под окнами Розы обшарпанным ведром, просил водицы или же протягивал в форточку ржавую консервную банку, бывшую в его хозяйстве солонкой. Но любимой репризой стал «поход за спичками».
Роза (сварливо, демонстративно не глядя на протянутую в форточку грязную руку): Спичек не дам. Знаю я тебя, устроишь пожар, кто тушить будет? Снова я?
Савелич (жалостливо, требовательно помахивая рукой): Ну, как же без горяченького. У меня же язва может случиться. Спичек что ли тебе жалко?!
Роза: Спичек не жалко, дом жалко. Я, в некотором роде, здесь проживаю.
(Обращаясь к зрителям) Каждый раз одно и тоже: просит спички, что-то там кулинарит, засыпает по пьяни и горит. А я потом бегаю по крыше с ведрами. (Громко, Савеличу) Опять ведь сгорит твое хозяйство!
Савелич: Сгорит, да и черт-то с ним! Такого хозяйства в окрестностях полные помойки. Нового наберу. Дай спичек, а? Во так надо! Я колбаской разжился, а она не слишком свежая, поджарить надо. (С надрывом) Отравлюсь ведь я! Ну, что ты за девка такая бессердечная? (Распаляясь, трясет раму) Человек рядом помереть готов, а тебе плевать! (Кричит зрителям, просунув бороду в форточку) Не подселяйтесь к ней, люди добрые! Она сущая ведьма! Ей что человек, что таракан – все едино! Меня со свету сживет, вас отравит…
Роза (устало): Ладно, Савелич. Неси сюда свою колбаску, сама поджарю.
Савелич радостно исчезает, возвращается с засаленным свертком. Передает его Розе в форточку.
Роза (возмущенно): Фу, Савелич она же тухлая совсем! Ты с ума сошел, это же есть нельзя!
Савелич: Скажи, какая барыня нашлась на нашей крыше! Колбаска почти свежая! С одного бока только зеленая! Нечего меня перед людями позорить! Не хочешь жарить, так и скажи. Я и сам могу, не велика премудрость. Спичек дай!
Реприза имела кольцевую композицию и с данного места могла играться с начала для особо несообразительных. Таких, правда, ни разу не попадалось.
Зоя Федоровна появилась в рамках установившегося графика, через полгода. Она скорбно вздыхала, жаловалась на жизнь, здоровье и невезение, деликатно опуская подробности недавнего разговора с агентом, который категорически отказался заниматься ее «вариантом». «Комнату вашу продать не сложно, сложно дураков найти, которые там жить захотят.» Тут-то Зою Федоровну и осенило, где дураков искать надо.