Ступени в вечность - Минич Людмила. Страница 13

— Ты останешься здесь под опекой Тангара, — сказал Раванга, улучив момент, когда вихрь унёсся прочь. — Это жилище Покровителя Табалы.

— Тут… — повторила она, мгновенно расстроившись.

Он уходит! И бросает её!

— Я же сказал, что не брошу тебя, Маритха. Но любая женщина в Храме привлечёт к себе излишнее внимание. Тангар!

Хранитель тенью возник перед ним. Опять пришлось ждать, когда притихнет ветер.

— У меня к тебе просьба…

— Любое твоё желание будет исполнено, Великий Раванга, — быстро ответил хранитель, не успел тот даже закончить.

— Эта женщина, Маритха… Её нужно беречь.

— От того болтуна на тарпе?

Ведатель поманил хранителя ближе.

— Ото всех, — еле расслышала Маритха. — Даже от тех, кто живёт в этом доме.

— Я не пойму твоего повеления, Великий…

— Просто храни её, Тангар, от всего и всех, и ты хорошо послужишь Бессмертным.

— Понял.

Раванга наклонился к уху Маритхи:

— Не бойся! Слышишь меня?

Она кивнула.

— И не тревожь себя понапрасну! Твоё появление в Табале — большая загадка, и за разгадкой я должен обратиться к Бессмертным. Завтра, не раньше, я буду готов говорить с тобой, и все станет явным и ясным. Слушайся во всем Тангара! Ты поняла? — Маритха кивнула. — Он охранит тебя от любопытных глаз.

— Но ты обещал…

— Я всего лишь гость Покровителя Ради́ха. Почётный и всегда желанный, это правда, но только гость. Меня ждут! Другое жилище и другие люди, женщина. Мы долго пробыли в пустоши, но люди, что пришли ещё до Последнего Заката и терпеливо дожидались меня в Храме, не знают твоих дел и знать не хотят. У них свои беды. Они ждут дольше тебя.

Он отпустил отворот её шапки, загнутый для того, чтобы она услыхала его слова.

— Три дня. — Тангар поднял три пальца, и Маритхе стало совестно.

Верно. Не будет же весь мир стоять, пока её дела делаются. Просто день такой выпал, что она забыла, как было всегда и будет. У Великих свои заботы, тоже, верно, великие. Куда им до бедной одинокой Маритхи!

— Нет великих и малых, женщина! — крикнул ей Раванга напоследок. — Жди меня! И отдыхай.

На девушку вдруг снизошло спокойствие. Ниоткуда, точно с неба упало. И чего это она, как девчонка, чуть не разрыдалась. Завтра так завтра. Да и спать уже хочется. Усталость с ног так и валит. Она пошатнулась, и Тангар удержал её за плечо. Маритха тяжело оперлась на его руку, зевая. Ну и развезло!

Её потащили внутрь. Двери закрылись. Девушка слышала, как они ещё не раз скрипели где-то вверху, но было уже не до дверей. Её вели вниз, не иначе как в подвал. Какая-то женщина по указке Тангара пошла с ней дальше, освещая путь толстой полуоплывшей свечой. Резкий запах так и бил в ноздри, Маритхе указали какую-то каморку, и она тут же принялась стягивать те многие одёжки, что на ней. Запуталась спросонья и чуть не расплакалась от бессилия. Женщина, верно, из здешних слуг, нехотя взялась помогать. Каким-то чудом нашёлся дорожный узел Маритхи. Видно, его хранитель прихватил.

Девушка так и растянулась на лежанке и даже не помнила, кто и как накрыл её тяжёлой лохматой шкурой, под которой она и проснулась на следующее утро. Да и утро ли? В этих комнатках без окон время стояло на месте. Может, прошло уже несколько дней, а ей невдомёк. Может, все уже бросили её!

Маритха огляделась. Да нет, непохоже, чтобы бросили. Вон, толстенная свеча едва на треть сгорела. А яркая какая, прямо факел.

Ну да ничего, хоть за ночлег платить не придётся. Кошель целее будет. Ещё бы поесть принести догадались.

Она сбросила шкуры и тут же вздрогнула от холода. Однако первым делом все же кинулась к своим пожиткам, разыскивая мешочек с лепёшками. Нашла. Немного осталось. Только сейчас вспомнилось, что вчера ни кусочка не проглотила. Зябко кутаясь в ту самую шкуру, которой её снабдили, Маритха тут же сжевала все, что было, даже крошки вытряхнула, но жадный червяк внутри не унимался.

Сначала девушка намеревалась ждать Ведателя, разглядывая унылые каменные стены да неровный пол, кое-где покрытый чахлыми шкурами, но голод перевесил осторожность, и она решила пойти поискать съестного. Тихонько толкнула дверь, но та не поддалась. Маритха отчаянно толкнула её обеими руками, ударила кулачками и отпрянула, прижав ушибленные костяшки к груди. Под слоем кожи оказалось что-то очень твёрдое. Гулкий звук наполнил её страхом.

Вот как! Она пленница! Сердце метнулось вниз и натужно заухало. Ну что и кому она сделала, а? Ну что?

— Выпустите меня! — взвизгнула Маритха. — Слышите!.. Слышите меня?! Кто-нибудь!

Однако не успела она как следует раскричаться, как с той стороны послышался резкий окрик. Дверь поднялась, и на пороге встал незнакомец. Маритха хлопала глазами, не зная, что сказать. Вошедший тоже помалкивал, однако взглядом мерил без всякой застенчивости. Сверху донизу. Уж, казалось бы, сколько таких взглядов по дороге в Табалу перевидано, а все равно укрыться хочется. Не им Маритха суждена, не этим всяким. Не для того она сюда из Ашанкара столько тащилась. А раз дотащилась, то Бессмертные ей теперь не откажут, вернут её Игана.

А пока что… Хотелось скрыться от этих похотливых глаз, тем более что холод начинал пробирать все сильней. И так не жарко было, а как из-за двери пахнуло, то и вовсе держись. Жилище вроде, а дыхание незнакомца лёгким белым облачком стояло у лица. Да и сам он одет добротно. Сверху расстёгнутая меховая полурукавка почти до самых коленей. Из-под неё, выдавая его занятие, виднелись черные панцирные пластины, поменьше — загнутые у локтей, побольше — грудные и ножные. Сапоги с лохматыми отворотами, уже виденные вчера на охотниках, доставивших её в Табалу, лишь подтверждали, что перед ней один из хранителей здешнего Покровителя. Только вот оружия не видно. Какая-то цепь вокруг талии да тяжёлый нож у пояса. Но тут в горах никто без ножа в путь не двинется, даже обычный торговец.

Стоит, как скала.

Молчание стало невыносимым. Надо что-то сказать ему, а то чего было в дверь колотить? Вот выйдет сейчас, опять на засов закроет, и что тогда делать?

— Ты кто? — не придумала ничего лучшего Маритха.

— Такху́р, — соизволил он рот раскрыть. И дальше стоит глядит.

Незнакомец сделал шаг назад, выглянул из комнатки наружу. Кажется, кого-то поджидает, сообразила девушка. Все легче.

— Выпусти меня! — набралась она смелости.

— А куда пойдёшь? — обнажились в усмешке зубы, и вновь ей стало не по себе.

— Найду куда, — пробормотала Маритха.

— Зачем же искать?

Ещё один незнакомец скользнул в маленькую комнатушку.

Все в таких же огромных сапожищах да в пластинах тут и там. Он почти ничем не отличался от первого сторожа. Такой же узколицый горец-северянин, разве что повыше первого. Они тут все здоровенные. А так тот же длинный нос, те же жёсткие волосы, торчавшие из-под островерхой шапки, подобно траве игольнику. Такие же вытянутые к вискам глаза, и если бы не эта свечка, а дневной свет вокруг, она бы и цвет разобрала. Наверно, серые, как у всех, но не такие тёмные, как у Маритхи. Серые, как пустыня. Серые, как небо. Как весь этот мир. Но не скользкие, как у того, первого, а жёсткие, цепкие. И вцепились они сейчас в Маритху.

— Не надо искать. Надо ждать. Терпение нужно, женщина.

Ага, и говор такой же жёсткий, как у всех горцев, с придыхом. И голос этот ей уже знаком.

«Приветствую тебя в Табале, пещерном городе».

Это он, Первый хранитель. Наконец-то Маритха узрела его обличье, не скрытое наличником до самых глаз да не в сумраке ночном. Только ещё хуже не по себе теперь стало. Девушка отвернулась, делая вид, что тащит свой арчах из-под груды вещей, в беспорядке сваленных тут же, на лежанке. Собралась с силами.

— А что терпеть-то? Пока я тут с голоду умру? — хотела язвительно бросить ему в лицо, но вышло грустно, бессильно.

Слишком много было отдано дороге. Ничего не осталось. И зачем она покинула того Ведателя, который на тарпе её вёз, подкралась неожиданная мысль. Который спас её… все-таки. Раванга много плохого про него наговорил, да где сейчас тот Великий? Помочь обещал, да где та помощь? Заманил, а теперь уж и след его потерялся, а Маритха тут пленница, и что от неё нужно, чего хотят, никто не говорит.