Кабаны города Каннута - Валин Юрий Павлович. Страница 49

Даша заехала кулаком в живот кавалера. Костяк охнул и согнулся.

– Блин, еще раз про нее упомянешь, – Даша громко на всю улицу выстроила несколько многообещающих вариантов физиологических преображений десятника «деловых».

Костяк с трудом разогнулся и спросил:

– Что значит «порвать на британский флаг»?

– Это значит – порвать очень больно, – с некоторым смущением сказала Даша. – У меня в памяти много чего лишнего болтается. Что ты лыбишься? Еще стукнуть?

– Не нужно. Ты, Даша-Аша в последнее время здорово окрепла.

– Ладно, – Даша обняла лохматого. – Ты извини. Я ее, суку, ненавижу. Слышать и видеть больше не хочу. Понятно?

– Понятно. Только ты это… пожалеешь. Жизнь могла бы измениться.

– Она у меня и так слишком часто меняется. Хватит. Меня эта устраивает.

Костяк осторожно взял в ладони ее лицо:

– А я устраиваю? Я, Дашечка, без тебя не могу. Без глаз твоих прозрачных.

– Поэт, – Даша поцеловала его сама. – Вот окончательно поумнеешь, тогда поговорим.

– Я потерплю, – заверил парень.

– Ага, с Ресничкой, чего ж не потерпеть. Не соскучишься, – мрачно согласилась Даша. – Пошли, преданный Ромео…

У дома Даша попросила:

– Ты Эле ничего не говори. Она расстроится и ругаться будет.

Лохматый покачал головой:

– Не получится, Даша. Я наврать могу, только на тебе и так как на бумаге всё написано. Хозяйка у тебя умная. Если вилять будем, она и мне по загривку настучит, и тебе достанется. Давай, я ей все объясню. Тогда меньше крику будет.

– Поговори, – Даша отвернулась. – Только без меня. А то у меня опять сопли потекут.

– Если бы меня родственники кинули, я бы громче чем тот хобий выл, – Костяк нежно чмокнул подружку в висок.

– Ты меня пожалей еще, пожалей, – забурчала Даша. У нее снова щипало глаза.

Эле не приставала. Неизвестно, что ей наговорил Костяк, но за ужином хозяйка только посматривала сочувственно. Но разговора избежать не удалось. Даша уже легла. Старалась думать только о делах на завтрашний день. Эле все ворочалась на своей скрипучей кровати. Даша не очень удивилась, услышав шаги босых ног.

– Аша, может, встретишься с ней? – хозяйка осторожно присела на узкий топчанчик в ногах девушки. – Ты девка умная, в замке бы прижилась. Что тут с кабаном маяться?

Даша молчала. В темноте были видны только пряди густых волос хозяйки и очертание высокой груди. Красивая все-таки бывшая Перчатка. Не хуже сучки светловолосой. Разве что постарше.

– Эле, ты со мной в замок пойдешь?

– Что я там делать буду? – проворчала хозяйка. – Убогую приживалку изображать? Меня там еще многие помнят. Да и не нужна я тебе там буду. Ты еще Вас-Васа с собой потащи. И воришку своего.

Даша вздохнула:

– Лохматого приглашать не нужно, он, наверное, за мной сам пролезет. Вас-Васу недолго осталось в хлеву скучать. Уйдет к своим кабаньим богам. Мне, Эле, без тебя плохо будет. Не хочу я в замок. Да и не получится. Ненавижу я ее. Бросила меня как огрызок. Я ведь совсем мышонком была. Едва выкарабкалась. Да пошла эта леди Мари в задницу! И замок туда же.

– Может и правильно, – прошептала Эле. – В замке жизнь беспокойная. Особенно сейчас. Война. Да мы еще вдруг в союзе с Калатером оказались. Где это видано? Ну, ладно, спи. Война от нас далеко.

Утром Даша поговорила с Эле, возражений не встретила, взяла торбочку и отправилась к Земляному валу. Пришлось долго вопить шепотом и швырять в кусты камешки. Мин появился, когда девушка уже потеряла надежду. Выглядел он встрепанным, сонным и прихрамывал. Левая лапа-нога была замотана тряпкой.

Подозрительно оглядевшись, полукровка объяснил:

– Спал крепко.

– Днем? – удивилась Даша.

– Ночью не дали, – дарк еще раз хмуро огляделся.

– Гоняют? Люди или дикие?

– И те, и другие, – с досадой сообщил Мин. – Как будто только за мной и охотятся. Я уж думал череп кому-нибудь пробить, что б меня хоть не зря ловили. Каждый мальчишка норовит выследить, будто за меня мешок «корон» ему отсыпят. Тоже, людоеда нашли. Кстати, это ты с Костяком в «Треснувшей ложке» трупоеда укоротила?

– Ой, а ты откуда знаешь? – изумилась Даша.

– Говорят, – полукровка помахал четырехпалой ладошкой. – Про Костяка с подругой. Ну, подруга-то у него одна. Что тут догадываться? Ладно, не подскажешь, как мне через реку переправиться? Как там паром, ходит еще? Думаю, на хутора уйти.

– Если хочешь, мы тебя можем переправить на Пустые хутора. Там Костяк людей предупредит. Но вообще-то, я хотела тебя к нам домой пригласить. Эле не возражает. Поживешь, пока облавы не прекратятся.

– Из милости приглашаете? – мрачно поинтересовался полукровка.

– Ты же не будешь надутым гостем сидеть? Работы полно. Да и время беспокойное – если нападут, вместе отбиться легче.

– Это да, – приободрился Мин. – Я вас камнями всегда прикрою. В вашем отряде мне воевать понравилось.

– Да, я тебя у «Треснувшей ложки» тоже вспоминала, – согласилась Даша. – Нам артиллерии явно не хватало. Я мешок принесла, залезешь?

Дарк осмотрел мешок:

– Ты меня донесешь? Я тяжелый.

– Ты, главное, не ворочайся и не выпячивайся….

Волокла Даша товарища по оружию с трудом. Хорошо, что у площади попалась, вышедшая навстречу Эле. Мешок немедленно перекочевал на крепкую спину хозяйки.

– С бойни? Почем нынче кости?

– Ну и шутки у тебя, – Даша с беспокойством покосилась на мешок.

Мешок подумал и тихо сообщил:

– Я шутки понимаю. Если реки рядом нет.

– Да, у колодца вечно народ толпится, – согласилась Эле. – Туда разве сунешься?

Мешок неуверенно фыркнул:

– Очень смешно.

Деятельность Мин развил не очень заметную, но весьма полезную. Видимо, в последнее время его мирная половина истосковалась по домашнему труду. В два дня балки крыши оказались подправлены, все башмаки перечинены, и даже котел выдраен до неестественного блеска. Особенно Эле восхитили башмаки:

– Ну, ты и умелец! Как из лучшей лавки. Неужели и полностью обувь можешь сшить?

– Не приходилось, но попробовать можно. Мне нравится, – Мин стыдливо отвел глаза. – Может у меня где-то в роду леприхун затесался?

– Ох, и темпераментные у тебя предки были, – покачала головой Эле. – С кем только не гуляли. Это хорошо, все бы дарки такими многорукими были.

– Может, пока все дома сидим, нам кабаном заняться? – с замершим сердцем предложила Даша.

Эле посмотрела на нее:

– Вообще-то, давно пора. Ты-то как? Жаль, небось?

– Жаль, – Даша всхлипнула, – только пора. Он ведь не морская свинка.

– Ну, да, – Эле вздохнула. – Я хоть сейчас могу. Нас «добирать» зверя учили. Без мучений. Правда, таких толстозадых антилоп мне колоть не приходилось.

– Он сопротивляться не будет, – сказал Мин. – Он понимает.

Даша неудержимо захлюпала носом. Ей тоже казалось, что Василий Васильевич все понимает. В последнее время смотреть ему в глаза стало просто невозможно.

Когда на следующий день в гости заглянул Костяк, заплаканная Даша возилась с требухой. Сало ждало своей очереди, окорока уже отправились в коптильню – дел было невпроворот.

– Я думал, вы никогда не решитесь, – сказал Костяк и потыкал пальцем ком большого кабаньего сердца.

– Иди отсюда! – завопила Даша. – Живодеры вы все, вам лишь бы глотки резать.

– Она и ножом стукнуть может, – предупредила Эле, за локоть оттаскивая парня от стола.

Костяк проявил сознательность. Через какое-то время Даша с удивлением поняла, что лохматый в дворике мирно беседует с полукровкой, занятым уборкой прогоревшей соломы.

Василий Васильевич надежды хозяек оправдал. Даше казалось, что такого сочного мяса она сроду не ела. Плакать все равно хотелось, но Вас-Вас наверняка обиделся бы. Кабан честно, с осознанием своего предназначения прожил свою короткую жизнь.