Цитадель - Грацкий Вячеслав Вениаминович. Страница 81

Рикерт сорвался на крик. И барон тоже не выдержал:

— Не лезь не в свое дело, мальчишка! Ты ничего не понимаешь! И никогда не понимал! Как, впрочем, и твоя мать. — Гелен провел ладонью по лицу, успокаиваясь, глубоко вздохнул и отвернулся к окну. — Но я не собираюсь спорить с тобой на эту тему. Это касается только меня.

— Ну и черт с тобой!

Рикерт ушел, хлопнув дверью. Барон долго всматривался в ночную темень, а потом снял с груди медальон и щелкнул крышкой.

Утром за завтраком Рикерт хранил молчание. Гелен и Марвин о чем-то оживленно переговаривались, но Рик не прислушивался.

Вчерашняя вспышка гнева удивила и раздосадовала его. А ведь все началось с Айрис. Да-да, следовало признать, прошлое стало преследовать его, начиная со дня их встречи. Именно с того дня он стал ввязываться в бессмысленные схватки. Именно с того дня он стал все чаше и чаще погружаться в свои воспоминания. Именно с того дня его душа потеряла покой.

И вот вчера он раскричался на дядю. В сущности, из-за пустяка. Какое ему, Рику, дело до личных проблем Гелена? Ему бы расхлебать свои собственные…

— Разве это магия? — до сознания Рикерта долетел голос дяди. — Магия это…

Гелен неопределенно взмахнул рукой.

— Что же такое магия, барон? — усмехнулся Марвин.

— Ну не знаю я, — поморщился Гелен. — Да и откуда мне знать? Но при чем здесь свобода, не могу понять?

— Барон, что же здесь непонятного? Свобода и есть магия. Это одно и то же. Вот вам пример. Скажите, как обычный крестьянский паренек Хаген стал графом?

Гелен молча опрокинул в себя вино:

— При чем здесь Хаген?

— Я знаю, вы можете назвать десяток причин. Вы можете сказать о его уникальных талантах в военном деле, в политике и тому подобной чепухе. Но я скажу одно. Прежде чем совершилось это превращение, прежде чем крестьянин стал аристократом, он сделал только одну вещь. Одну-единственную. Сказать какую?

— Ну?

— Он стал свободным. Он освободил себя изнутри. Освободил от всего, что мешало ему достичь цели. Именно его внутренняя свобода позволила ему добиться того, о чем остальные могут лишь мечтать. И теперь его за глаза называют колдуном. Не подозревая, впрочем, насколько это близко к истине. Его магия называется — свобода. Поэтому, когда вы, барон, говорите, что маг должен непременно походить на мага, что он должен творить магию, понятную каждому идиоту, вынужден вас разочаровать — это не маг. Это фокусник. И не потому, что у него нет силы, а потому что он связан по рукам и ногам.

— Хотите сказать, что истинных магов и настоящую магию невозможно узреть?

— Почти.

— Почему же вы не скрываете своей профессии? — Барон улыбнулся. — Не боитесь сковать себя по рукам и ногам?

— Я ее не выпячиваю. И не показываю фокусов. Этого вполне достаточно. Завтра вы забудете обо мне. И снова перестанете верить в магию.

— Да я и сейчас не верю, если откровенно, — рассмеялся барон. — А хотите знать, что я о вас думаю?

— Очень-очень любопытно.

— Вы бродячий мошенник. Вы ходите по дорогам, пудрите людям мозги заумными разговорами, тем и зарабатываете себе на жизнь. Я угадал?

— Конечно, барон. Вы абсолютно правы. Так оно и есть. — Марвин блеснул своими зубами.

— Ох и скользкий вы тип, Марвин.

— А как иначе? Надо же как-то зарабатывать на жизнь.

Барон махнул рукой и внимательно посмотрел на племянника:

— Рик, я подготовил для тебе жеребца, оружие, припасы…

— Спасибо, дядя, но я вынужден отказаться от твоей помощи.

— Рик, не пристало дворянину и рыцарю выглядеть оборванцем.

Рикерт упрямо помотал головой.

— Марвин, — барон повернулся к магу, — ну хоть вы ему скажите.

— Не стоит, барон, — широко улыбнулся Марвин. — Когда ему понадобится меч и конь, он их получит. Я прав, Рик?

Рикерт пожал плечами.

— Кстати, барон, в этом и состоит суть моей магии, — заметил Марвин. — Когда мне что-то нужно, это непременно появляется. Так или иначе.

— Не верю, Марвин, — отозвался Гелен. — Опять мудрствуете. Не верю я, что вы не испытываете ни в чем нужды. Не верю, что вы всегда получаете все, что захотите.

— К сожалению, это так, барон, — вздохнул Марвин. — Бессмертие — вот о чем я мечтаю в настоящее время. И пока это недостижимо.

— Кто бы мог подумать! — насмешливо воскликнул Гелен.

— Но я работаю над этим, — невозмутимо продолжил Марвин. — И думаю, все к тому идет. Скоро я раскрою эту тайну.

— Неужели?

— Иначе любая магия теряет смысл. Если маг не может умереть исключительно по своей воле, какой же он маг?

— Вы бесподобны, Марвин. — Барон захлопал в ладоши. — Думаю, вы неплохо зарабатываете.

— Ровно столько, барон, сколько необходимо. — Марвин вежливо улыбнулся.

Рик и Марвин уже уходили, когда во двор Гелена, сверкая позолотой доспехов, въехал барон Юлих де Арлон. Позади него громыхали копытами боевые жеребцы десяти рыцарей.

Рикерт с Марвином поспешили в сторону, освобождая дорогу. Рик не сразу узнал барона. Юлих потяжелел, обрюзг, а его лицо прямо-таки источало высокомерие и высокородность. Но едва Рикерт узнал его, как в душе поднялась волна гнева.

Он и сам был удивлен своей реакцией, но… Перед ним был один из тех, кто надругался над юной Айрис. Один из тех, кто бросил ее умирать. Один из тех, кто сделал из нее монстра.

— Юлих, ты помнишь меня? — Он шагнул вперед.

Барон, до того и взглядом не удостоивший двух оборванцев, скосил глаза на Рика. И резко натянул поводья.

— Рикерт? — На его лице мелькнула тень растерянности, которая тотчас же сменилась маской надменности. — Юный наглец… Ты еще жив? Впрочем, судя по твоему виду, — это ненадолго.

— Ты уверен? Ваша банда убийц редеет день ото дня. Росбах, Эдгар, Виссен. Ты уверен, что сегодня не твоя очередь?

— Ты смеешь мне угрожать, вонючий бродяжка?! — взвизгнул Юлих и обернулся к своим воинам: — Убейте его!

Бряцая амуницией, рыцари двинулись в сторону Рикерта. Оружия никто не доставал, много чести для бродяги, боевые жеребцы сомнут его в мгновение ока.

— Рик! — сдавленно прошипел Марвин, в панике отступая к забору. — Ты что, спятил?! Рик!

Безоружный Рикерт стоял, оценивающе глядя на подъезжающих всадников. Жеребцы были великолепные, каждый наверняка стоил целое состояние. И пусть вместо тяжелой брони их грудь украшали небольшие железные нагрудники с гербами, это ничего не меняло. Для них он, без доспехов и без такого же коня, что букашка, сомнут и не заметят. И никто их не остановит. Почти никто.