Цитадель - Грацкий Вячеслав Вениаминович. Страница 80

— Да, помолчи.

Марвин прикрыл глаза и что-то забормотал вполголоса. Рикерт поначалу прислушивался, однако вскоре махнул рукой и вернулся к разглядыванию прохожих. Его внимание привлекла очередная кавалькада конников. Во главе ехал высокий рыцарь в легких доспехах, лицо которого сразу же показалось Рику знакомым.

Конники приблизились. Взгляд рыцаря, лениво скользивший по улице, зацепился за Рикерта.

— Ты?! — Глаза рыцаря расширились, он неуверенно улыбнулся: — Рик? Ты ли это?

Натянув поводья, он спешился и чуть ли не бегом бросился к Рикерту. Рик медленно поднялся.

— Да, дядя. Это я.

— Что ты тут делаешь? В таком виде? На улице? Едем ко мне! Боже мой! Столько лет от тебя ни единой весточки! И вдруг ты — живой, здоровый. В глазах — огонь. Правда, вид у тебя не очень, если честно. Ну так ты едешь ко мне? Тут у меня небольшой дом.

Пока Рикерт раздумывал над ответом, подскочил Марвин.

— Конечно же, он едет. — Марвин склонился к Рику и прошептал: — Я для чего колдовал? Не вздумай отказываться!

— Это и есть твое колдовство? — удивился Рикерт.

— А что, есть какие-то сомнения? — Марвин подбоченился. — Если бы не я, мы сидели бы тут до завтрашнего утра.

— О чем это вы? — нахмурился Гелен. — Это твой друг, Рик?

Рикерт кивнул:

— Да, дядя. Это мой друг. Мы принимаем твое предложение.

Поздним вечером, после сытного ужина Марвин отправился спать, а Рикерт и Гелен остались сидеть за столом. Они успели побеседовать о многом. О военной службе Рика в Итании, о землях барона Гелена фон Далема и даже о шатком положении монарха Армании. Не говорили только о двух вещах: о случившемся в трактире под Амбергом десять лет назад и о Хагене.

Но в конце беседы Рикерт не удержался.

— Ты по-прежнему служишь ему, — сказал он, и в голосе его прозвучало осуждение.

— Я по-прежнему считаю его великим человеком. Уверен, он скоро станет новым королем Армании. И Церковь поддержит его. А потом, вот увидишь, Армания недолго будет оставаться в этих границах. Да, Рик, его ждет великое будущее, я уверен. Он построит империю, равной которой еще не было. Это будет великая империя.

— Я говорю не о нем. Меня меньше всего интересует он и его планы. Как насчет тебя, дядя? Тебе не надоело быть его тенью?

— А что в этом плохого? Хаген будет творить историю, он уже ее творит, так что плохого оказаться причастным к этому?

— Ты не понимаешь меня. Или не хочешь понять. Вспомни, сколько лет ты был тенью моего отца. Даже после его смерти. Ты ведь потому и ушел к Хагену, ушел с мечтой о своем собственном пути, о своем собственном имени…

— Но ведь я добился своего! — с жаром воскликнул Гелен. — Именно благодаря Хагену я перебрался из поместья твоего отца в замок Далем, именно благодаря ему я стал бароном. Моя мечта сбылась.

— Тогда почему ты здесь? Почему ты не в своем замке?

— Хаген — мой сюзерен, и я обязан являться по его призыву… Да что я тебе рассказываю, ты сам не знаешь?

— Я о другом. — Рикерт немного помолчал. — Во время ужина ты обмолвился, что бываешь у себя реже, чем у графа.

— Ну что ж. — Гелен поднялся и заходил по комнате взад-вперед. — Сейчас трудное время, а он доверяет мне больше, чем кому-либо, поэтому я здесь.

— Об этом я и говорил. У тебя по-прежнему нет своей жизни. Ты был и остался правой рукой Хагена. Ты говоришь, что ты просто его вассал, но это иллюзия, дядя. Ты — раб Хагена. Его самый верный и преданный раб. Или цепной пес. Если тебе так больше нравится.

— Рик! Если бы ты не был моим племянником… — Гелен оборвал себя и отвернулся. — Иди спать, Рик, уже поздно.

— Да, наверное, я зря затеял этот разговор.

Молодой человек поднялся и направился к выходу, но у порога остановился.

— Я ушел из наемников именно поэтому. Я понял, что тоже стал рабом. Рабом войны, оружия и смерти.

— Поэтому ты предпочитаешь бродяжничать, как какой-нибудь нищий? Это и есть твоя свобода?

— Наверное. Я не знаю. Но я хочу узнать. И еще, дядя Гелен… Не нужно тебе возвращаться в замок графа. У меня плохое предчувствие. Хаген… Мне кажется, он может стать причиной твоей смерти, дядя. Тебе лучше держаться от него подальше. Его скоро ждут неприятности, большие неприятности, так что…

Гелен нахмурился.

— Ты что-то знаешь о Логане? — спросил он.

— Логане? Да, я знаю его. Я встретился с ним, — медленно сказал Рик. — По дороге сюда. Это очень скользкий и опасный тип.

— Значит, Хаген не ошибся.

— В чем?

— Я не должен этого говорить, Рик.

— Дядя, если речь идет о Логане, нам лучше не держать секретов друг от друга.

— Хм-м, возможно, ты прав. Да и нет, пожалуй, в этом никакого секрета. Хаген уверен, что Логан собирается прикончить его. Если ты видел его по дороге сюда, значит, он уже здесь, в Амберге. А ты, что ты знаешь о нем?

Рикерт лихорадочно соображал. По всему выходило, что Логан забрал Айрис, чтобы вместе попытаться убить Хагена. И, возможно, всех вассалов графа. В том числе…

— Дядя, не возвращайся в замок. Я прошу тебя. Логан — очень опасный человек.

— Ты стал бродячим пророком? — усмехнулся Гелен.

— Если Логан решил убить Хагена, он это сделает. Поверь мне, дядя. Очень прошу. Мои предчувствия еще ни разу не обманули. В Итании многие солдаты мне верили. И многим удалось избежать смерти.

— Рик, даже если ты тысячу раз прав, ты ведь понимаешь, что я не могу не выполнить волю графа.

Рикерта захлестнула волна гнева. Гнева, копившегося уже очень и очень долго. Настолько долго, что Рик, пожалуй, и сам успел забыть о нем. И вот сейчас, неожиданно не только для Гелена, но и самого Рикерта, он вдруг прорвался наружу.

— Волю графа?! — Он треснул кулаком в дверной косяк. — Сколько же раз… Сколько раз можно твердить одно и то же! Прости, что лезу не в свое дело, но я слышал твои разговоры с матерью! Сколько раз ты обещал ей, что будешь думать о себе, сколько раз ты обещал, что не повторишь судьбу моего отца и твоего брата? Сколько раз ты клялся? И вот опять. Ты мчишься по первому зову этого мясника Хагена, не думая ни о чем. Ты твердишь о долге вассала, но так ли это на самом деле? Мать говорила, что иногда ей кажется, будто ты бежишь от нее. Будто ты по-прежнему боишься сравнений с отцом. Когда же ты поймешь, что твой брат давно умер! И что моя мать любит тебя не потому, что ты похож на него!