Ничего неизменного - Игнатова Наталья Владимировна. Страница 36

У дома стояла запряженная двуколка без кучера. Кто-то приехал ненадолго, раз рискнул оставить лошадь в подступающей темноте. Сюда, на берег, с лесной опушки могло прийти... всякое. Строительство мельницы и каждый день приезжающие люди, может, и распугали нечисть, но по ночам лес все равно следил за мельницей неотрывно и пристально. По ночам живым лучше было бы оставаться на другой стороне реки.

Однако полночь еще не скоро, а до полуночи безопасно на любом берегу. 

Берана увела Эбеноса в крошечную конюшню, которую тот давно считал своей собственностью. Он там был единственным постояльцем.

К Занозе не приезжали гости. Он сам по гостям ходил, когда надо было. Только сегодня принесло кого-то.

Интересно, кого бы?

Какая-нибудь важная шишка? Лошадка-то в двуколке хорошая, и без почтового клейма. Деловые переговоры? А вдруг какая-нибудь дама из Замкового Квартала явилась? Какие еще деловые переговоры по вечерам? Не бывает таких. А дамы бывают.

Берана постояла на веранде, раздумывая, входить или нет, и, отвернувшись от двери, тихонько пошла вокруг дома. Она не собиралась подслушивать, она просто хотела выяснить, не слишком ли Заноза занят. Окна тут никогда не закрывались — тепло же, и комаров ее вампир, ясное дело, не боится, а гостиная была на первом этаже. Весь первый этаж — сплошная гостиная, и она же кухня. Там Карла себе и сыновьям готовила обеды. Хорошо готовила. Она Занозе всегда оставляла что-нибудь вкусненькое, так что Берана точно знала — повариха из вдовы Мазальской отменная.

Представив себе, что Заноза угощает чем-нибудь вкусным постороннюю дамочку из Замкового, Берана чуть не передумала проявлять деликатность, и не запрыгнула прямо в окно. Но тут, наконец, услышала голос. Мужской. И это был не Заноза. Кто-то рассказывал о достоинствах мельницы и о том, какое это, оказывается, прибыльное дело.

Приятный был голос. И говорил хорошо. Берана и сама знала, что дело прибыльное, уж считать-то она умела, но все равно заслушалась. Со всем была согласна. И с тем, что мельница очень уж на отшибе, можно сказать, почти в лесу стоит — тоже. Этот лес — место плохое, дурное, мутное. На опушку в своем уме даже днем никто не сунется. И случись что на мельнице — ни из города, ни из деревни помощь не подоспеет.

Вот уж точно. Другое дело, что днем тут народу больше, чем в таверне вечером, а ночью приходит Заноза. Значит, днем ничего не случится, а ночью… при самом худшем раскладе у Занозы будет неожиданный ужин. Обладатель приятного голоса этого не учитывал. Не знал, наверное? О том, кто таков Заноза на самом деле, вообще мало кто знал. Берана, сеньор Мартин сеньора Лэа, да сеньора Шиаюн. А! Сеньора Виолет еще. Хотя, какая из нее сеньора, если она детей убивает?

Гость точно был не из Порта. В Порту тарвудскими делами не особо интересовались, там своих хватало. С любым складом или причалом что-нибудь случиться может, с любой лавкой, с любым кабаком. За всеми присмотр нужен. Со всех за присмотр нужно плату собрать. Где уж тут еще и на остров лезть, и так с ног сбиваются. Значит, двуколка из Блошиного Тупика. Не из самого Тупика, конечно, а из Замкового Квартала, но приехал на ней кто-то из тех обитателей Замкового, кто с тупиковцами дружбу водит.

Беране интересно было посмотреть, как гость вылетит из окна. Прямо в омут. Брызги, пузыри, веселье. Водяной, опять же. Вдруг да покажется? Но Заноза, кажется, был настроен мирно. Он так спокойно стал объяснять, почему не видит возможным установление деловых отношений в предложенном ключе, что Берана тут же заскучала. И вернулась к двуколке. Лошади все разные, и выяснить, кому принадлежит этот серый в яблоках мерин, будет не трудно. Да и экипажи не одинаковые. Ей-то без разницы, кто в Замковом Квартале дружит с ребятами из Блошиного Тупика, но может, Занозе будет интересно? Он спросит, ну, так, риторически, он любит сам с собой разговаривать, а она и ответит, так, мол, и так, это из соседей сеньора Мартина господин. Живет в таком-то доме по такой-то улице. Тут Заноза и удивится. Надо его удивлять почаще, чтоб не думал себе.

Сеньора Шиаюн спрашивала, стал ли Заноза в последнее время спокойнее, чем обычно. Берана его беспокойным никогда и не помнила, особенно, если с сеньором Мартином сравнивать — а Заноза больше всего времени с ним проводит. Но… стал ли он еще спокойнее? Заноза, которому угрожают. У которого вымогают деньги. Что бы он сделал месяц назад? Да точно ведь выкинул бы гостя в окно. Еще и сломал бы что-нибудь, наверное. А мог и вообще пристрелить.

Он очень много разговаривал с этой Виолет. Не всегда вместе с сеньором Мартином. Чаще даже без него. Берана сама додумалась, почему сеньора Шиаюн спрашивает, изменился ли Заноза. Виолет могла его менять, так же, как поменяла своего ратуна. Берана хотела бы забыть тот разговор в таверне, когда Виолет рассказала, что убила девочку, а Заноза сказал, что убил ратуна и… всю свою семью. Но как такое забудешь? Она помнила каждое слово. Заноза тогда сказал, что любой мертвец может измениться, потерять остатки человечности. И чем человечней он был, тем хуже станет. Он сказал, что Виолет изменяет вампиров, превращает их в бездушных убийц, что она сделала это с ратуном, а тот даже не заметил.

Ратун Виолет был хорошим человеком. И Заноза хороший.

Ратуна Виолет уже не спасти, да и не жалко его, он стал чудовищем и должен умереть. Заноза должен убить его. Но как быть с самим Занозой?

Меняется ли он?

Берана не знала. Но месяц назад, явись на мельницу незваный гость с угрозами, Заноза повел бы себя иначе. Это точно. Он извиняется, когда ему наступают на ногу, но только если наступают случайно.

Раньше было так. Теперь стало по-другому.

Почему? Из-за Виолет? Хорошо бы с ней что-нибудь сделать. Но она нужна Занозе, значит, делать с ней ничего нельзя. Даже для его блага. Пока Заноза не стал совсем спокойным, он разозлится, если с Виолет что-нибудь случится. А когда станет — делать что-то будет уже поздно. 

Заноза, признаться, ждал гостей даже чуть раньше. Мельница работала уже почти месяц, ясно было, что она себя оправдывает, и это на остатках прошлого урожая, а ведь будет новый. Но в Блошином Тупике осторожничали. Не из-за мельницы, скорее всего, а из-за его непонятного статуса. Вроде бы он сам по себе, а вроде дружен с друзьями леди Калиммы. Джентльмены из Тупика выясняли, впишется ли за него Замок. И раз наехали, значит, решили, что не впишется. Правильно решили. Ему защита Замка не нужна, он на Тарвуде после Мартина — самая опасная тварь. Хотя, конечно, обитателям Блошиного Тупика об этом знать незачем.

В общем, гостей Заноза ждал. К встрече был готов. Дома, на Земле, они с Хасаном всегда решали подобные проблемы мирно. Хасан говорил, что если кто-то хочет немножко их денег, это не повод для драки, нужно лишь как можно понятнее объяснить, почему денег не будет. И на Тарвуде Заноза не собирался воевать с людьми только из-за того, что у них есть свой бизнес. С ним для начала, как заведено, приехали просто поговорить, а говорить он умел немногим хуже, чем стрелять. И мистер Хлынов, нотариус, которому поручили провести переговоры, уехал с мельницы в уверенности, что лучше бы в Тупике и о ней, и о Занозе вообще забыли.

Насколько внятно он сможет донести эту мысль до лиц, непосредственно заинтересованных в крышевании мельницы, станет ясно в самое ближайшее время. Но язык у мистера Хлынова подвешен хорошо, и репутация хорошая — такие дела он обстряпывает не в первый раз, а убедительный отказ получил впервые. Должны поверить.

Берана, шнырявшая вокруг дома, умудрилась гостю на глаза не попасться. И постучалась в дверь уже после того, как коляска Хлынова переехала мост. Вошла, донельзя загадочная, даже не сунулась, как обычно, в буфет, где миссис Мазальская оставляла пирожки и всякую другую человеческую еду. Уселась на табурет и начала сверлить взглядом.