Принц Севера - Тертлдав Гарри Норман. Страница 17

— Быть может, это и так… пока, — сказал Вэн. — Но часто случается, что человек, слишком голодный и изнуренный, чтобы бороться, продолжает тянуть свою лямку там, где даже вьючный мул упал и не встал бы. Но дайте этому человеку крошечную надежду и накормите досыта, а потом попробуйте ударить его кнутом… уж лучше после этого не приближаться к нему, вот какое дело.

Джерин щелкнул языком. Слова чужеземца были отчасти верны, в учебниках по истории такого навалом. Но он ответил:

— Я должен попытаться. Если я этого не сделаю, весь этот край через два поколения снова вернется к варварству, и единственное отличие элабонца от трокмуа будет заключаться в цвете усов — черном вместо рыжего.

— Но ведь я не вовсе не недоумок, — возмутился Драго. — Мне надоело слушать всю эту чушь. Я умею воевать, выращивать лошадей и поддерживать порядок в своих владениях. Чего еще надо?

— Представь, что случилась засуха и тебе нужно прибегнуть к магии для вызывания дождя, — сказал Джерин. — Как ты поступишь?

— Конечно, найму колдуна.

— А откуда, по-твоему, колдуны эти берутся? Хорошие — из элабонской Школы чародеев. Но нашим магам это теперь недоступно. Мы отрезаны от юга, ты не забыл? Если мы хотим иметь новое поколение чародеев, которые заменят тех, кто умрет, нам придется найти какой-то способ обучать их на севере. И тут, кстати, чтение, как и письмо, будет совсем не лишним.

Драго нахмурился.

— Ты нечестно споришь, Лис.

— Здесь я вынужден не согласиться, — вмешался Райвин. — Аргументы лорда Джерина представляются мне вполне логичными. А логика, я считаю, это одно из тех приобретений цивилизации, которые следует всячески оберегать. Вопрос заключается в том, стоит ли риск, связанный с попыткой превратить крепостных в цивилизованных людей, тех преимуществ, которые мы надеемся извлечь из этого предприятия.

Внезапно Джерину до смерти надоел этот спор.

— Чума все забери, — пробурчал он. — Единственное, что сейчас действительно важно, это узнать, кто похитил Дарена и что с ним сейчас. Я говорил то же самое перед тем, как мы отправились на поиски, и надеялся получить новые сведения, вернувшись в Лисью крепость. Вместо этого мы все сидим здесь, за тем же проклятым столом, спустя пять дней, а знаем не больше, чем прежде.

Райвин бросил на него косой взгляд.

— Там, где терпят неудачу колесницы, громыхающие по дорогам, и люди, рыскающие по кустам, может помочь колдовство. Я говорю совершенно абстрактно, как ты понимаешь, поскольку мои собственные возможности применять магию были отняты у меня разгневанным богом, однако таким способом поисков Дарена не стоит пренебрегать.

— Не стоило бы, будь я более сильным волшебником. — Джерин вздохнул. — Ох, м-да, ты, наверное, прав. Надо попробовать, хотя раньше я уже совершал подобные опыты и ни разу не обрел того, что искал. А на попытки найти подходящего мага уйдет столько времени, что след остынет и все потеряет смысл.

— Пытаться сотворить заклинание, будучи заранее уверенным, что ничего не удастся, лучший способ спровоцировать эту самую неудачу, — заметил Райвин.

— Да, я знаю, но трудно сохранять оптимизм, когда к тому нет причин. — Лису очень хотелось бы избавиться от сомнений в собственных силах. Как сказал в свое время тот же Райвин, из него получился бы неплохой волшебник (хотя ему никогда-никогда не стать по-настоящему хорошим магом!), если бы не они. Но эти сомнения были его неотъемлемой частью, такой же, как шрам над левым глазом.

В этот момент в главную залу вошла Фанд. Указав на Райвина, Вайдена и Драго, она сказала:

— Я знаю, что этим людям не повезло. А ты сам напал ли на след своего пропавшего сына, такого маленького и беззащитного?

— Нет, — ответил Джерин. Это «нет», произнесенное вслух, лишь утяжелило давящий на него груз.

— Пф, позор тем, кто крадет детей, — сказала Фанд. Джерин чувствовал, что слова дикарки искренни, но такова уж была ее натура, что она недолго умела переживать за других и очень скоро вспоминала о собственных заботах.

— А еще мне было очень одиноко, когда двое моих мужчин отправились в эту не увенчавшуюся удачей поездку. Хотя, быть может, они привезли что-нибудь оттуда, чтобы компенсировать свое длительное отсутствие.

Первым ответил чужеземец:

— А не отходить ли тебя по твоей жадной заднице, женщина? Не кажется ли тебе это достаточно справедливым, если подумать о том, куда мы ездили и зачем?

Когда Вэн начинал разговаривать подобным громовым голосом, напоминая готовый вот-вот извергнуть лаву вулкан, разумные люди предпочитали отойти в сторону. Но Фанд тоже нельзя было упрекнуть в отсутствии горячности. Она воскликнула:

— Значит, я жадная, да? Только потому, что задала вам простой вопрос? Очень часто вы сами обращаетесь ко мне с простыми вопросами, давая понять, что мне лучше ответить «да», иначе я пожалею. И ты еще называешь меня жадной? Да чтоб тебе подцепить что-нибудь на свой кургузый сучок!

— Если я что и подцеплю, то скорее всего от кого? — парировал Вэн.

— Ты слишком долго живешь со мной, — пробормотал Джерин. — Снял с языка мой ответ.

Но Фанд его не слышала. Она обрушила весь свой гнев на Вэна.

— Ты? Да откуда мне знать, от кого и что можешь ты подцепить? Думаешь, мне не известно, что ты бросаешься на все, что движется, словно козел по весне? Мне гораздо больше следует опасаться твоих похождений, чем тебе — моих. Ну же, скажи, что я лгу!

Лицо Вэна приняло цвет углей, тлеющих в очаге.

— Мужчины так устроены, — прошипел он.

Драго, Райвин и Вайден согласно кивнули. Джерин тоже последовал их примеру, хотя вовсе не считал себя блудливым котом.

— Пф, я это знаю. — Фанд презрительно вскинула голову. — Но раз так, зачем обвинять меня в том, в чем повинны вы сами?

Джерин так отчаянно пытался подавить разбиравший его смех, что даже закашлялся. Оказывается, не только Вэн кое-что у него перенял. Ни один ситонийский софист в тоге не смог бы более изящно и логически четко поразить оппонента его же оружием, чем это только что сделала Фанд.

Вэн взглянул в его сторону.

— Ты разве не придешь мне на помощь? — жалобно спросил он, словно одинокий боец, теснимый демоном на поле брани.

— Думаю, наша дама действительно снедаема алчностью, но что до остального, ты сам в это влез, сам и выберешься. — Джерин поднялся и направился к лестнице. — Я же собираюсь пойти посмотреть, какие заклинания можно применить, чтобы попытаться найти моего сына.

Поднимаясь по лестнице в свою библиотеку, он все еще слышал раздававшиеся за спиной возгласы — низкие, похожие на стук котлов, и высокие, трубные. Он знал, что нигде в северных землях нет столь громадного количества книг, но при этом прекрасно сознавал, насколько неполно его собрание. Например, из сотен существующих учебников по волшебству у него имелось лишь десять. Плюс к тому несколько эпических поэм Лекапеноса, несколько старинных рукописей по истории, пара книг по естественной философии, трактат по искусству верховой езды, еще один о войне, школьный сборник ситонийских пьес (в основном, объедки со стола Лекапеноса) — вот и все. А сколько еще неизведанного осталось в томах, которые ему никогда не суждено даже увидеть, не то что заполучить в собственность… Мысли о собственном невежестве угнетали его.

Один за другим листал он учебники по волшебству в поисках заклинания, которое позволило бы ему либо увидеть того, кто похитил Дарена, либо узнать, где находится его сын. Он нашел довольно значительное количество таких заклинаний, но многие пришлось сразу же отмести. Одни — по причине его ограниченных магических способностей. Другие — из-за отсутствия необходимых ингредиентов, например засушенного плавника морской коровы из Великого Внутриземного моря.

Для большинства заклинаний требовалось вино. Но даже если бы его и можно было достать, он побоялся бы использовать этот напиток. Пуще всего на свете ему не хотелось привлекать к себе внимание вспыльчивого Маврикса.