Солнце цвета ночи - Казаков Дмитрий Львович. Страница 50

Стены нижнего яруса украшали барельефы – такие же змеи, раскинувшие крылья орлы, высеченные так искусно, что можно было различить каждое перышко и даже зрачок.

– Храм Утренней Звезды, Приносящей Свет, – сказал проводник торжественно. – Вашего отца.

– Отца? – удивился Ивар.

– Кецалькоатля, – хуастек изумился еще более, его темные глаза блеснули.

Из пирамиды вышел человек в ниспадающем до земли белом одеянии, неспешно пошел к викингам.

– Чего ему надо? – пробурчал Нерейд. – За осмотр денег не берут!

– Привет вам в сердце Толлана, чужеземцы, – сказал человек, ничем не показав, что услышал слова рыжего викинга. – Да будут благосклонны к вам боги.

– И к тебе, – настороженно ответил Ивар, заметив, как напрягся проводник.

– Благородный Топильцин хочет побеседовать с вами, – человек мягко улыбнулся и сделал приглашающий жест в сторону пирамиды.

– Кто? – Ивар положил руку на меч и тут же убрал, устыдившись ставшего привычным жеста.

– Правитель Толлана.

– Откуда он узнал о нас? – высунулся Нерейд.

– Он знает все о том, что творится на земле его предков, – человек в белом повернулся. – Пойдемте. Вашей жизни ничто не угрожает, кроме вашей собственной злобы.

– Чего он сказал? – возбужденно прошептал Ульв. – Я не понял.

– Засуньте мечи в ножны, а языки – в горло, – посоветовал Ивар. – Тогда, может быть и обойдется.

Человек в белом шел неспешно, край одеяния волочился по земле, но грязь странным образом к нему не приставала.

Когда подошли к пирамиде вплотную, Ивар заметил, как каменные змеи чуть повернули головы, следя за гостями. До слуха донеслось еле уловимое шипение, смешанное с орлиным клекотом.

Окунулись в темноту прохода, где пахло пылью и камнем, впереди забрезжил багровый свет.

– Так я не понял, их правитель что, живет в храме? – спросил Кари, до которого все, как обычно, доходило не очень быстро.

Ивар только вздохнул.

Открылся зал, где убрался бы небольшой поселок вроде Хальтдалена. Своды терялись во мраке, на стенах пылали светильники в форме чаш, в высоту уходили необычной формы колонны.

Приглядевшись, Ивар ощутил невольный трепет – крышу поддерживали исполинские фигуры воинов. Несмотря на тьму, конунг рассмотрел их глаза, блестящие и печальные.

– Йотуны… – отчаянно прохрипел Нерейд, раздался шорох извлекаемого из ножен клинка.

Ближайшая фигура зашевелилась, поднялась рука толщиной со ствол векового дуба. Послышался скрежет, сверху полетели мелкие камушки, а в недрах зародился тяжелый и очень грозный рокот.

– Я же сказал – вам ничего не угрожает, кроме вашей злобы, – провожатый обернулся, посмотрел укоризненно.

– Меч на место! – рыкнул Ивар.

Лязгнул задвинутый до упора клинок, статуя медленно и очень плавно встала на место, вновь став просто камнем. Рокот стих.

– Вот и отлично, – человек в белом улыбнулся, пошел дальше.

За статуями обнаружился ярко освещенный закуток, стоящее у стены низкое кресло из черного дерева.

Сидящий в нем человек был высок и широкоплеч, блестели черные, близко посаженные глаза, придающие хозяину сходство с птицей, седые волосы белой гривой падали на плечи.

– Приветствуйте благородного Топильцина! – воскликнул провожатый, сгибаясь и касаясь руками пола.

– Э… привет, – сказал Нерейд и помахал рукой.

Сидящий на троне человек засмеялся. У Ивара отлегло от сердца – кто хохочет таким образом, не может таить зла.

– За восемьдесят лет так меня не приветствовали ни разу, – Топильцин обвел викингов пристальным, тяжелым взглядом, кое-кто под ним поежился. – И все же вы не дети Кецалькоатля…

– Мы этого никогда и не утверждали, – Ивар содрогнулся, поняв, что глаза у правителя Толлана меняют цвет, становятся то серыми, как облачное небо, то зелеными, словно море, то черными…

– Я знаю, – кивнул Топильцин. – И знаю так же, что вы прибыли из таких дальних земель, о каких никто даже помыслить не смеет. Вижу чудные города, странно одетых людей, плывущих по морю змеев из дерева…

Взор его затуманился, голос сделался вибрирующим, в углах проснулось, зашуршало эхо.

– Вам многое кажется странным у нас, – правитель Толлана встряхнулся, точно выходящая из воды утка, заговорил нормально. – А мне было бы интересно послушать о том, как живут у вас.

Ивар вздохнул, вспомнился Миклагард, где дочь императора тоже возжелала услышать рассказ о Северных Землях.

– Конунг, можно я расскажу? – неожиданно высунулся Нерейд.

– Только без шуточек, – Ивар кинул на рыжего викинга грозный взгляд.

Нерейд заговорил, необычайно мягко, рассказал о том, как зимой падает снег, покрывает землю белым пухом – лица Топильцина и провожатого вытянулись – а море замерзает.

Вспомнил о фьордах, о ходящих по ним драккарах, о людях, что живут на суровой, но такой прекрасной земле, о зеленых лесах и прозрачных реках, о женщинах, красивее которых нет на свете.

Ивар ощутил, как сердце сжала тоска, краем глаза увидел, как потупился Ульв. Кари шумно вздохнул, будто всплывший из глубины кит, провел ручищей по лицу.

– Да, – проговорил Топильцин, когда рассказа оказался завершен. – Сегодня я узнал больше, чем за предыдущие десять лет. Пусть светит вам Утренняя Звезда, указывает путь даже в непогоду…

– Благодарим, – Ивар чуть наклонил голову. – Мы можем идти?

– Да, – правитель Толлана поднялся во весь немалый рост. – Идите, люди с глазами изо льда и сердцами из обсидиана, и свершите то, что вам суждено судьбой…

– Опять непонятно, – вздохнул Нерейд, когда викинги шагали между исполинскими колоннами-статуями. – Чего он нам пожелал?

– Удачи, чтобы все получилось, – ответил Ивар.

– А, ну-ну…

Вышли из пирамиды, окунулись в солнечный свет, показавшийся необычайно ярким.

– Куда теперь? – спросил Ивар, дав глазам привыкнуть.

– Все туда же, – ответил проводник и решительно зашагал к улице, ведущей на юг.

Деревушка выглядела так, будто ее строили наспех. Хижины стояли кривые, покосившиеся, из стен и крыш торчали ветки, засохшие или еще с листьями, сквозь дыры в крышах выходил дым.

При появлении чужаков поднялся переполох, забегали дети, закричали женщины. Навстречу путешественникам вышел осанистый мужик в плаще из заячьих шкур и с заплетенными в косички черными волосами.

– Мир вам, странствующие по воле богов, – сказал он, глядя на хуастеков без особого дружелюбия.

– Мир и тебе, почтенный вождь, – ответил глава посольства, чье имя викинги, как ни пытались, выговорить не могли.

– Что это за люди? – негромко спросил Арнвид.

Последние дни пленники шли сами, ноги им связывали только на ночь, а руки освобождали дважды в день – для утренней и вечерней трапезы.

– Отоми, – сказал Ицкоатль. – Сегодня мы дальше не пойдем, заночуем у них.

– А нас не перережут втихомолку? – эриль с недоверием вглядывался в звероватых, мрачного вида мужчин, толпившихся за спиной вождя.

Они спокойно внимали словам посла, призывавшего на обитателей селения благоволение богов.

– Ни в коем случае, – жрец улыбнулся. – Это племя еще дикое. По их поверьям, гостей посылают боги, и пока мы находимся в селении или рядом, никто нас пальцем не тронет…

Глава посольства закончил длинную и довольно невразумительную речь, вождь отоми отступил, сделал радушный жест. На лицах его соплеменников появились кислые, как стухшее пиво, улыбки.

Арнвид шел по селению и с любопытством крутил головой. Земля около хижин блестела от грязи, там и сям валялись кости, осколки глиняной посуды, на воткнутых в землю кольях сушились шкуры, пахло нечистотами, кровью и горелым мясом.

В центре деревни открылась широкая утоптанная площадка, снабженная кострищем и торчащим из земли идолом, довольно грубо вырезанным из цельного ствола.

– Да, – сказал Арнвид, разглядывая выдающиеся уды бога, размерами превосходящие бычьи. – Сильно.

– Куда уж сильнее, – добавил Ингьяльд.