Буря над городом - Виор Анна. Страница 15

На этих словах Кими прервал его. Ото взглянул на друга, ожидая пояснений.

– Рыжий кутиец, – сообщил старый слуга. – Черный как уголь утариец с луком в его рост. Похожий на выходца из Междуморья очень подозрительный малый, те, кто родом оттуда, – все пройдохи, учти это! – Ото едва не рассмеялся – а ведь он никогда не рассказывал Кими, что сам родился на побережье моря Моа, почти на границе с Годжей – в Междуморье.

– Он к тому же показывает браслет Мастера Пятилистника. И еще один тип – разбойник разбойником. Я бы их не пускал.

– А чего они хотят? – «Действительно странная компания».

– Они говорят, что у них письмо для тебя и устное сообщение.

– У всех четверых?

– Ну так пускать их? Или гнать взашей из здания Совета?

Ото усмехнулся: на самом деле Кими сгорает от желания узнать, кто они такие и чего хотят.

– Пусть заходят. – Ото отложил книгу, поправил свой кам и пригладил седые волосы. Кутиец, утариец, пройдоха-Мастер Пятилистника, разбойник? Кими явно преувеличивает…

Через время, которого потребовалось гораздо меньше, чем для того чтобы пересечь бесконечные коридоры Здания Совета и подняться на пятый этаж по извилистым лестницам, появились его гости: Кими уже давно привел их сюда и держал где-то в застенках. Вот кто настоящий пройдоха!

Впереди шел невысокий худощавый человек в шелковом каме. У него пепельного цвета волосы и черные глаза с вздернутыми вверх уголками – и вправду уроженец Междуморья. Он дотронулся правой рукой до серебряного браслета Мастера на левом запястье и церемонно поклонился Ото. Тот ответил сдержанным кивком.

– Мастер Музыкант Гани Наэль, – представился гость мягким и приятным голосом, голосом певца.

За Наэлем следовали описанные Кими кутиец, высоченный утариец и плотно сбитый смуглолицый воин, похожий на арайца. Ни знаменитого лука, ни другого оружия при них не было – Кими конечно же отобрал перед тем, как пустить их сюда.

– Ого, Эй-Га и Харт, – коротко представил Мастер своих спутников. Ото даже не понял, кто из них кто.

Он указал на стулья напротив, предлагая присесть, и сделал знак Кими, чтобы тот угостил пришельцев вином, но старый упрямец и не пошевелился – стоял, прислонившись к стене, сложив руки на груди, и внимательно следил за Гани Наэлем, словно ожидая, что междуморец начнет воровать золотые статуэтки и серебряные кубки.

Мастер почувствовал взгляд и обернулся на Кими с немым вопросом в глазах. Только после этого старый слуга перестал за ним пристально наблюдать и с явной неохотой пошел к столику с вином и кубками.

Музыкант вынул из холщовой сумки, перекинутой через плечо, свиток пергамента и передал Ото.

На воске витая буква «К» и два перекрещенных меча – печать Кодонака…

Брови Ото поползли вверх. Кодонак? Пишет ему?

Он мельком вопросительно взглянул на Мастера Музыканта и сразу же вернулся к письму, сломал печать и прочел:

«Приветствую тебя, Советник Эниль! Знаю, что мало чести в приветствии изгнанника. Но я столкнулся с задачей, требующей твоей помощи. На суде ты сказал, что не нашел достаточно доказательств моей вины, и я хочу представить тебе новые сведения, подтверждающие мою невиновность. Я знаю, что ты тот человек, который разберется в деле до конца и не станет относиться с предубеждением к свидетельствам неодаренных. Да, те, кто пришел к тебе, – мои свидетели, они не только подтвердят мои слова, но и дополнят их, а также скажут то, что нельзя доверить чернилам и бумаге.

Ты можешь сомневаться сейчас, что написанное здесь принадлежит моей руке, и, дабы развеять твои сомнения, я привожу слова, сказанные тобою в день моего отбытия на границу с Дорженой. Их слышали только ты и я: «Береги себя и своих Мастеров, это не последний бой для вас».

Ото кивнул сам себе. Он говорил это.

«Но я не столько пекусь о своем оправдании, сколько беспокоюсь за того, кого хочу доверить твоим заботам. Сам я не в том положении сейчас, чтобы помочь ему должным образом.

Признаюсь заранее: то, о чем пойдет речь в моем письме, больше похоже на бред безумца, страдающего к тому же от жестокой лихорадки, но, заметь, что безумец не признал бы этого сам.

Что ж, начну.

После суда Советник Абвэн переместил меня в Шеалсон, где живет старая мать одного из моих бойцов, Алисандеса Миче; он написал ей и попросил принять меня в их доме. Другого выхода, кроме как воспользоваться столь любезным приглашением, у меня не было.

Совпадение, непредсказуемый поворот, шутка Мастера Судеб или предназначение, но в доме госпожи Миче я встретил того, кто спас меня и Золотой Корпус на холмах Межигорья. Он пришел сюда раньше меня из Ары. Мастер Гани Наэль был его спутником от самого Бурона.

Ну а теперь держись, Советник Эниль, я буду писать о совсем уж безумных вещах. Оказалось, что его зовут Вирд. Не знаю, скажет ли о чем тебе это имя, но второе его имя – Фаэль…»

Ото нахмурился. «Вирд Фаэль? Неужели сын Асы?..» – Он прошептал это вслух, и Кими сразу же среагировал и оказался у него за спиной, бестактно читая письмо. Впрочем, Ото не возражал, все равно он дал бы прочесть послание старому другу-слуге.

«О том, как юноша оказался в Аре и каковы его детские воспоминания, тебе расскажет Мастер Наэль. Писать об этом я не смею…»

Ото тут же уставился на Гани Наэля, опустив бумагу.

– Как он попал в Ару? – не откладывая на потом, задал Ото вопрос.

– Вирд? Он был там рабом вот с этим, – он обернулся на рыжего кутийца, – юношей у одного хозяина. Ого, поведай Советнику, как ты встретился с Вирдом.

– Ну, когда его привели, мне было около девяти, а ему не больше семи, – стал рассказывать высокий парень с огненными волосами. – Моя золотая мамочка приняла его и стала заботиться, как и обо мне.

– Твоя мать тоже была в рабстве? – спросил Ото.

– Да. Ее захватили в Куте, когда мой отец погиб, а она была беременна. Вирд… мы его звали Рохо, ничего не помнил: ни кто его родители, ни откуда он. Он вспомнил все совсем недавно. Потом меня продали, и я вновь увидел его в Буроне, когда он убежал.

– Он что, убежал? – вмешался Кими. – А как же эффы?

За беглыми рабами в Аре посылали этих тварей, об этом всем было известно.

– Он остановил эффа, – продолжил Мастер Наэль, – и снял с него ошейник. С живого! Может, для вас это и неудивительно, но для любого арайца – это выше всякого понимания. Снять ошейник с эффа не могут ни его хозяин, ни смотритель, ни даже чатанские Мудрецы.

Все – правда. И Ото это знал.

– Развернулся Дар? Дар Укротителя? Очень необычно для тарийца. А ведь Вирд – тариец… – размышлял он вслух.

– Слово «обычно» и Вирд – понятия несовместимые, – усмехнулся Музыкант. – Вместе с путешествующей хозяйкой Ого к'Хаиль Фенэ он пересек перевал Майет и оказался в Тарии. И я должен сказать вам, Советник, о воспоминаниях Вирда, упомянутых в письме Кодонака, тех самых, что нельзя доверить бумаге и чернилам… Он совсем недавно вспомнил, что является сыном Асы Фаэля, и при первой встрече рассказал Кодонаку об этом. Хуже другое. Он утверждает, что его отца убили…

– А я говорил! – снова вмешался Кими.

Ото рассеянно обернулся к слуге, затем вновь к Наэлю.

– Кто? – спросил он.

– Юноша назвал имя убийцы… – Музыкант замялся, помолчал и, наконец, произнес: – Советник Ках…

– Что?! – Ото привстал. – Это невозможно!

– Это слишком серьезные обвинения, – продолжал Наэль. – Потому я передаю эти слова из уст в уста. Я верю Вирду, зная его. Но обвинять никого не собираюсь. Я сказал лишь то, что слышал. Надеюсь, вы понимаете…

Ото посмотрел на Кими, тот сдвинул брови. Такого даже подозрительный старик не ожидал. Мог ли Ках убить? Советник? Мастер Целитель Созидатель… Вообще, возможно ли ему совершить убийство, при его-то Даре?!

– Читайте дальше, – Наэль указал на письмо, – я поясню, когда потребуется…

Ото недоверчиво покачал головой и вернулся к посланию: