В поисках Сэма (ЛП) - Лор Питтакус. Страница 11

Оглядываюсь вокруг, оценивая обстановку. Я в деревянной хижине, лежу на кровати, свесив голову с края матраса. Через трещины в напольных досках вижу бегущую воду: реку.

Реку Раджанг.

― Они тут!

Поворачиваю голову и вижу Хильду, Чепана Первой. Она выглядывает через щель в двери, держа оружие наготове. Хильда кидается ко мне, трясет за плечи, вытаскивает из кровати.

И тут я, наконец, понимаю, что я не просто зритель последнего воспоминания Первой, кем я, как правило, и был в прошлые разы. Нет, меня подключили непосредственно к ее ощущениям. И призрака Первой тут нет. Я полностью слился с Первой: каждой мыслью, каждым чувством. В носу стоит отсыревший запах хижины. По спине бежит пот. Я чувствую на себе взгляд Хильды, прикидывающей, готова ли я к схватке.

«Я не готова», ― думаю я. ― «Мне просто страшно».

Штурмовая группа могадорцев вышибает дверь, и Хильда бросается в бой: выбивает у мога нож и, пока он не очухался, одним ударом дробит ему трахею. Мог превращается в кучку пепла, а Хильда уже нападает на следующего, молниеносно сворачивая ему шею.

Страх настолько парализовал меня, что я не могу двинуться. Я знаю, что грядет. Хильда вот-вот умрет.

Сердце рвется на части. Я люблю эту женщину всей любовью Первой.

Еще один могадорец бросается в атаку. Хильда опрокидывает его на спину.

Но этот мог быстрее остальных. Он вытаскивает бластер и посылает заряд прямо Хильде в грудь.

Взор застилает красная пелена. Гнев, ужас и ярость Первой от потери Чепана ― моего Чепана ― накрывает меня с головой. «Нет, это все неправда, Хильда не может, моги не могли… это все моя вина… я не справилась, как я могла?» Все эти мысли принадлежат Первой, но я чувствую и слышу их, как свои. «Вернись! Не умирай! Нет-нет-нет! Они заплатят, не прощу, им конец». Бешенство, помноженное на обе наши души, нарастает. «Они пожалеют, о да, еще как пожалеют, мы заставим их пожалеть…»

И тогда я чувствую это… Словно внутри меня что-то ломается, выпуская нечто совершенно новое, но странно знакомое, даже забавно, почему я раньше этого не замечала, почему только шок смог это вскрыть? Пол хижины начинает трястись, мощный рокот идет откуда-то из-под земли и одновременно из меня самой. И когда внутри уже все начинает петь ― «сейчас они заплатят, сейчас они заплатят» ― на глаза вдруг опускается мрак и…

Тени. Руки движутся напротив лица, флуоресцентный свет пробивается сквозь темноту.

Я опять в лаборатории Закоса. Он цедит ругательства, срывая с моей головы электроды и настраивая модуль, к которому я подключен.

― Что случилось? ― спрашиваю я.

Меня все еще потряхивает от пережитого. Несмотря на сумбурность, с которой прошла передача памяти, и ту бурю эмоций, которые я там испытал, я также ощутил нечто такое… как будто я был на грани понимания чего-то важного, обещания чего-то великого.

Но стоило мне ивернуться обратно, и ощущение исчезло.

― Показатели жизненно важных органов упали до предела гораздо быстрее допустимого. Если бы мы продолжили… ― Закос снова матерится.

Выпрямляюсь в кресле.

Док буравит меня взглядом.

― Ты что-нибудь помнишь? Узнал какую-нибудь полезную информацию, которую я бы мог отправить наверх?

Отрицательно качаю головой.

Конечно же, я вру. Мне и без сегодняшнего опыта многое известно о лориенской психологии и об отношениях между Чепаном и Гвардейцем. А жизнь Первой вплавлена в мой мозг вся до последней секунды. Все это у меня было уже после первого эксперимента.

Закос критически меня оглядывает. Видно, что он взволнован, волосы аж слиплись от пота, правда это не делает его менее пугающим.

― Я знаю: оно внутри, ― заявляет он.

От его слов мне становится не по себе.

― Ты можешь и не помнить явно, но я уверен: знание у тебя внутри, в твоем мозге. И я знаю, как вытащить его оттуда, ― продолжает Закос.

Больше похоже, что он разговаривает сам с собой.

― Наше понимание могадорской психики значительно превосходит наши знания о психологии лориенцев или землян. С моими техническими возможностями в области неврологии, я могу сделать то, чего не мог Ану. Трижды прогнать эти электротоки с максимальным значением и выдрать эту информацию из твоего мозга непосредственно на мой жесткий диск.

Закос внимательно смотрит на меня. Чувствую себя куском мяса на прилавке, такой у дока оценивающий взгляд, будто я вещь какая-то.

― Но для этого, ― горько усмехается он. ― Нужно, чтобы твой отец разрешил мне тебя убить.

Глава 10

Остаток дня я вынужден провести на работе в центре слежения. Желания бороться нет, и мой рейтинг резко падает. Шестнадцатое место, восемнадцатое, девятнадцатое, двадцатое. Здравствуй, дно.

Легко догадаться, что Закос немедленно доложил моему отцу о провале эксперимента. Правда, сомневаюсь, что док нашлась смелость выложить Генералу свою идею о моей ментальной вивисекции. [2]У меня осталось еще два дня в центре, прежде чем отец решит, годятся ли мои результаты для отсрочки моей смерти. А потом Генерал либо меня казнит, либо сочтет ценным кадром в деле и позволит продолжать работу поисковиком. Радость-то какая.

После работы приходит время очередного унылого ужина. Генерал занят на совещании внизу, так что за столом сидим только мы с мамой и Келли. Сестра демонстративно не смотрит на меня. Когда мать выходит на кухню, я пробую завязать с Келли разговор. Последний раз мы общались еще до моего первого эксперимента с памятью, то есть ― почти пять лет назад. Интересно, а сестра вообще помнит те времена? Как она терпеть не могла Ивана за то, что тот дразнил ее и постоянно обижал? И как, казалось, обожала меня, своего доброго старшего братика?

― Давненько не видел тебя в туннелях, ― начинаю я. ― Как у тебя дела в Питомнике?

Келли молчит, медленно пережевывая пищу и глядя в одну точку прямо перед собой. Сложно поверить, что четырнадцатилетняя девочка может быть настолько полна непробиваемой ненависти.

― Келли, мне жаль, если своим выживанием я осложнил тебе жизнь, что тебе приходится объяснять, почему твой братец-неудачник вернулся…

― Иваник мне все рассказал, ― вдруг ядовито шипит она. ― В отличие от мамы, я знаю правду. Ты предатель!

Желудок подскакивает к горлу. Ужин так и просится наружу.

― Так что можешь ко мне не подмазываться. Со мной это не прокатит.

Келли резко встает из-за стола.

― Лучше б ты сдох, ― цедит она, а потом бежит наверх и громко хлопает дверью своей спальни.

― И тебе доброй ночи, ― говорю я, жалко посмеиваясь над собой.

После ужина поднимаюсь к себе комнату. Первая отсутствует. Я не видел ее с прошлой ночи.

Почему-то меня это не удивляет. Передача памяти была такой короткой и так быстро прервалась, что я и не ожидал, будто эта процедура как-то сильно укрепит положение Первой в моем сознании. Возможно, то чувство, как будто я был на грани понимания чего-то важно… и было ключом к тому, как сохранить Первой жизнь внутри меня?

Было забавно наблюдать за Закосом, который решил, будто защищая мою жизнь, прикрывает собственный зад. Да если б док меня убил, отец, вероятно, вручил бы ему за это медаль.

Причин засиживаться допоздна нет, и я ложусь спать пораньше.

Ворочаясь в постели без сна, до меня доходит вся жалкая ирония моего положения. Я вернулся сюда ради спасения самого лучшего и единственного друга, но так и не смог ей помочь, так же, как не смог спасти Ханну. Если Первая еще не исчезла насовсем, то это случится очень скоро. А сам я застрял тут, как в ловушке.

Один.

Работа не задается с самого утра. Мой рейтинг завис между 13–15 местами. Плачевно.

На свой трюк с папкой «Ненужное» я забил. Зачем вообще париться, пытаясь кого-то впечатлить? Так что я действительно изучаю каждую ссылку, приходящую мне на монитор, хоть это и плохо отражается на продуктивности. Но так хотя бы интересней, чем тупо раскидывать файлы по папкам.