Чаша и Крест (СИ) - Семенова Вера Валерьевна. Страница 41

— Достойный? Да для тебя будет великой честью погибнуть от руки Берси де Террона! Я просто не хочу марать об тебя свою шпагу!

— Разве я заставляю вас это делать?

— Последний раз спрашиваю — ты отдашь мне лошадь или нет?

Молодой человек покачал головой.

— Прошу прощения, сударь, — сказал он. — Я вижу, что вы действительно сильно торопитесь. Но и мне выбирать не приходится.

Берси неожиданно успокоился.

— Вот и хорошо, — сказал он, кладя руку на эфес шпаги. — По крайней мере, сэкономлю. Клянусь небом, я предлагал вам согласиться по-хорошему, так что никто не станет меня обвинять в избиении невинных младенцев. Вам нужна лошадь, мне тоже, так пусть на нее сядет тот, кто будет в состоянии это сделать.

— Вы предлагаете мне поединок? — удивленно спросил Кэри, — Значит, правду говорят о том, что круаханские нравы измельчали. Раньше хотя бы дрались из-за женщин. А теперь из-за лошадей.

— Дальнейшего падения нравов ты уже не увидишь! — зарычал Берси, извлекая шпагу из ножен. — Ты будешь драться или нет?

— Запрет на поединки вас не пугает? — все так же спокойно сказал Кэри. Но тут выведенный из себя Берси сделал выпад, и тот едва успел увернуться, пригнувшись на скамье и вскочив на ноги.

— Бери свою шпагу и дерись, айньский ублюдок! — Берси тяжело дышал, и конец его клинка упирался в горло Кэри. — Или я отхлестаю тебя ножнами как труса!

Кэри опять усмехнулся. У него была странная улыбка — очень невеселая, и поэтому она оставляла впечатление какой-то гримасы.

— Мне очень не хочется причинять вам неудобства, господин де Террон, — сказал он, медленно вытягивая из ножен свою шпагу — та действительно была опасно длинной и еще очень старой, судя по потемневшему клинку и вытертой рукояти. — В конце концов, вы мне ничего плохого не сделали, всего лишь пытались убить или ранить. Может, вы еще передумаете?

— Сейчас я тебя проткну насквозь! — пообещал Берси, снова делая выпад. Он по праву считался одним из лучших и по крайней мере, самых сильных фехтовальщиков в Круахане, отточившим свое мастерство в бесконечных схватках. Но загадочный Кэри ушел от его приема без всяких усилий. По некоторым ухваткам и манере держать кисть руки он принадлежал к южной, валленской школе, но на этом сходство заканчивалось. Он не владел ни одним из силовых приемов, и стоило бы Берси нажать посильнее, как его защита сломалась бы с легкостью, но он просто не допускал прямой схватки. Он двигался плавно и чуть лениво, и это внешнее равнодушие было самым опасным — два раза Берси с трудом отбил острие клинка, метившее ему прямо в бок. Пока что его спасала огромная сила и выносливость, поэтому он еще не начал задыхаться, но как-то незаметно поединок перешел в другую стадию — сначала Берси наносил прямые удары, словно пытаясь проткнуть стену, а теперь он был занят исключительно тем, что уворачивался от внезапных атак Кэри. Несколько раз тот употребил такие комбинации движений, которые Берси так и не понял до конца, да ему уже было некогда пытаться что-либо понять. Он сделал ошибку, задав слишком высокий темп с самого начала, и теперь его скорость оборачивалась против него, когда противник делал мгновенные ловкие выпады, словно выпуская когти. Берси уже не замечал столпившихся у стены невольных зрителей и не слышал их восхищенных восклицаний.

— Может, вы хотите передохнуть, сударь? — невинно спросил Кэри. Его клинок неожиданно вынырнул снизу, подцепив манжет на руке Берси, и тот повис белым лоскутом. Берси прекрасно видел, что ему ничего не стоило сделать этот лоскут красным от крови, но он намеренно удержался — и это взбесило его еще больше.

— Я тебя убью, — пообещал он, глядя на маячившее перед ним миловидное личико с ямочкой на подбородке. В этот момент он ни к кому не питал такой слепой ярости и желания залить кровью эти насмешлвые серые глаза.

Но у Берси сегодня, видно, был неудачный день — все его планы срывались. Сзади прозвучал хриплый голос:

— Эй там, вы оба! Именем его светлости Моргана, опустите шпаги!

Берси послушался не сразу, но вдруг осознал, что трактирные зеваки, окружающие дерущихся, все сплошь одеты в темно-красные мундиры. В зале их было уже человек тридцать, и за распахнутой настежь дверью виднелся еще как минимум десяток. Вперед вышел неказистый лейтенант, маленького роста и с ногами кривыми настолько, что это было заметно даже в высоких ботфортах. Берси немедленно перенес на него свою кипящую ненависть и пожалел, что нельзя пригвоздить его к стене, но гвардейцев было настолько много, что сопротивление заняло бы всего лишь несколько минут.

Кэри тоже опустил руку со шпагой. Странное выражение появилось у него на лице — сочетание полной безысходности и бесконечной иронии. Уголки его губ слегка вздрагивали — казалось, он вот-вот рассмеется, запрокинув голову.

— Вы добились своего, господин де Террон? — спросил он насмешливо и тоскливо. — Сегодня вечером вы точно будете в Круахане. И теперь в вашем распоряжении столько гвардейских лошадей, сколько захотите — они постараются домчать вас туда максимально быстро.

— Вы забыли, что поединки запрещены указом его светлости? — осведомился лейтенант. — В тюрьме память к вам быстро вернется. Вы оба арестованы.

Берси молчал. Руку со шпагой он держал на виду, а вторую сунул за пазуху камзола, где был спрятан еще один кинжал.

— Молодой человек, — сказал он шепотом, — вы сами сказали, что не питаете ко мне ненависти. Я прошу прощения, что поступил с вами недостойно. Если это хоть немного загладит мою вину перед вами — не откажите выполнить мою последнюю просьбу.

— Последнюю? — Кэри удивленно посмотрел на него. Лицо Берси опять изменилось, но совсем по-другому. Сейчас от него отхлынула вся кровь, и губы его слегка шевелились, словно повторяя какое-то заклинание.

— Сейчас я воткну кинжал себе в шею, — пояснил Берси. — Но у меня может не получиться убить себя с первого удара. Умоляю вас всем самым дорогим, что у вас есть, если вы увидите, что я еще жив — добейте меня.

— Вы оглохли, что ли? Отдайте шпаги и идите за нами! — крикнул лейтенант.

— Неужели Берси де Террон настолько страшится тюрьмы? — недоуменно спросил Кэри. — Насколько я в курсе последних слухов, это далеко не первый ваш поединок, и у вас достаточно влиятельных друзей в Круахане.

— Нет, — хрипло сказал Берси. — Я не могу сейчас оказаться в тюрьме. Я… у меня с собой одна вещь… если они ее увидят и начнут спрашивать… я могу выдать слишком много народу.

Он обратил глаза на своего бывшего противника — в них был неотвратимый ужас смерти и полная решимость.

— Прощай, Кэри де Брискан, — прошептал он, сжимая пальцы на рукояти кинжала и чуть отводя локоть для более сильного взмаха. — Ты дьявольски хорошо дерешься. Я хотел бы, чтобы ты показал мне один прием, но видно, не судьба.

— Подождите, — неожиданно сказал Кэри. — Если вдруг у меня не получится, можете снова хвататься за свой кинжал. Но я почему-то думаю, что получится.

— Послушайте, господин лейтенант, — произнес он звонким голосом, делая небольшой шаг вперед. — У меня действительно очень плохая память, как вы изволили выразиться. Не затруднит ли вас повторить мне точный текст закона о запрете поединков, изданного бесконечной мудростью его светлости?

На лице лейтенанта возникло несколько напряженное выражение.

— Ты издеваешься, щенок? Судья тебе повторит, можешь быть уверен.

— Ну все-таки, — невозмутимо настаивал Кэри, — я хотел бы избежать ошибки, которая могла бы превратить безжалостное и справедливое правосудие гвардейцев его светлости в глупую комедию. Если безмерное почтение останавливает вас, господин лейтенант, от произнесения вслух этих священных слов, то я могу попробовать сделать это за вас.

Он слегка поднял глаза к небу, вспоминая:

— "Запретить любое разбирательство с оружием в руках между двумя и более людьми мужского пола, достигшими совершеннолетия, и карать таковое, буде оно случится, по всей строгости закона, заключая поединщиков под стражу и предавая скорейшему суду". Я нигде не уклонился от истины?