Чупакабра (СИ) - Бальсина Екатерина. Страница 38

Увидев, как в очередной раз бесславно гибнет шедевр его творческой деятельности, Тиллирет рассвирепел не на шутку. От примененного им заклинания бедные служанки подскочили на месте, словно их ошпарили кипятком, и тут же заохали, заахали и застонали, держась за мигом разболевшиеся головы. Один только Пинмарин, отличающийся редкой устойчивостью к протрезвляющим заклинаниям, громко всхрапнул и снова затих.

— Ну уж нет! — возопил Бродяга, схватив друга за грудки и тряся его, словно бульдог погремушку. — Уже второй раз! Не прощу!

Присутствующие поспешили отойти и отползти поближе к стенам, в надежде, что их минует кара сия. Пин открыл один глаз и удивленно уставился на приятеля.

— Тилли? Тебя уже спасли?

Тиллирет даже задохнулся от возмущения.

— Да уж спасибо за беспокойство, как-то сам справился. Чем это вы тут занимались в мое отсутствие?

— Да так, — неопределенно пожал плечами Весельчак. — Посидели немного, поговорили за жизнь, винца попили…

— Это мы уже заметили, — сквозь зубы процедил Илхеас, украдкой засучивая рукава и разминая кулаки.

— …а потом пришли вы и испортили нам все веселье, — закончил Пин, поднимаясь на ноги. Взгляд его упал на короля. — О, ваше величество! И вы нашлись? Какое приятное известие. Тилли, теперь нас не казнят как убийц царствующей особи, так что зря ты переживал.

— Не понял, — протянул правитель Борунда, переводя взгляд с одного мага на другого.

— Я потом вам все объясню, ваше величество, — несколько раздраженно отмахнулся Тиллирет, не сводя глаз с приятеля. — Лучше скажи мне, зачем вы сожгли мои заметки? Я же теперь точно не смогу их восстановить! Столько материала пропало зря!

— Простите великодушно, — робко вмешалась в разборки магов одна из служанок. — Это все моя вина.

Бродяга повернулся к ней, и женщина отпрянула, увидев выражение его лица.

— Хотелось бы узнать подробности, — не предвещающим ничего хорошего голосом протянул маг.

— Мы это… а они это…, - заикаясь, начала служанка. — А потом — вот, и все.

— А еще подробнее? — подходя на шаг ближе, уточнил Тиллирет.

В содержательную беседу вступила вторая служанка, та самая, что говорила со мной, и мигом прояснила ситуацию.

— Листы пергамента были разбросаны по всей комнате, а нам нечем было разжечь камин. В Северном королевстве без огня долго не протянешь, здесь тепло бывает только один день в году, во время летнего равноденствия. Мы подумали, что нужные документы ни один человек в здравом уме не станет раскидывать по полу, и использовали ваши записи для растопки камина. Мне очень жаль, что мы уничтожили плоды вашего труда, но в противном случае погибли бы мы.

Бродяга нахмурил брови, внимательно разглядывая женщину.

— Ты говоришь слишком гладко для простой служанки.

— Вы очень проницательны, господин. Я — одна из бывших жен короля Илхеаса. Его величество милостиво позволил мне остаться во дворце и прислуживать ему.

Вот так дела! Оказывается, наш Король — та еще штучка. Мало того, что черноклокому задолжал десяток действующих жен за совместное написание поэмы, так еще и бывших во дворце в качестве служанок использует. Неудивительно, что кое-кто решил от него избавиться.

Тем временем белошерстый заметно успокоился и, проворчав, что больше никогда в жизни не возьмет в руки перо, принялся выуживать из камина остатки коровьей шкуры. Выходило это плохо, шкура так и норовила упасть обратно в огонь, и в конце концов хозяин плюнул на это дело и даже швырнул уже добытые кусочки обратно. Настроение у него было явно хуже некуда.

Пока белошерстый пытался спасти свою рукопись, Король выбивал дух из окончательно пришедшего в себя черноклокого. Тот сопротивлялся, но вяло, видимо, уже имея плачевный опыт общения с коронованными особами. Пустая бочка из-под вина немым укором возвышалась рядом, напоминая обоим о причине возникновения конфликта.

Обрадованные возвращением Короля служанки давно удалились, заявив, что у них куча хлопот в связи с этим радостным событием. Судя по всему, вечером нас ждал роскошный пир, и мне на нем будет отведено далеко не последнее место. От предвкушения у меня слюнки начинали течь. На всякий случай я шепотом предупредил бывшую супругу Короля, что предпочитаю сырое мясо с кровью, и она обещала сделать все по высшему разряду. Как я понял, это означало, что я сегодня наемся за все то голодное время, что уже пережил и еще на пару неделек вперед, про запас.

Однако в этой радостной суматохе все как-то позабыли о самом главном, а именно — о цели нашего пребывания здесь. Корону-то до сих пор так и не нашли!

Обиженный на весь мир Тиллирет наградил чупакабру угрюмым взглядом, когда тот осмелился подойти к нему слишком близко. Зверь прижал уши к голове и закрутил хвостом, демонстрируя полное смирение и покорность судьбе.

— Чего тебе? — буркнул Бродяга, поняв, что Бес так просто не отстанет.

— Да вот хотел спросить, — ненавязчиво пристраиваясь рядом и подсовывая морду под ладонь мага, негромко сказал чупакабра. Тиллирет автоматически принялся чесать его за ухом, отчего зверь довольно заурчал. Некоторое время оба молчали, затем Бес уточнил: — Я могу спросить?

— Да спрашивай уже, — гораздо добродушнее проворчал маг.

— Я насчет сапфира, — промуркал Бес, крутя головой, чтобы Тиллирет почесал его не только за одним ухом, но и за другим. — Корону мы так и не нашли. Может быть, стоит спросить про нее у настоящего Короля? Вдруг он что-нибудь знает?

— Может, и знает, — согласился маг. — Только, если ты не заметил, он сейчас несколько занят, пытаясь выбить дух из Пинмарина. Зря старается, этого дуралея один раз повозка, груженная бочками с вином, переехала, и как видишь, он жив-здоров.

— Теперь понятно, откуда у него такие заскоки, — развеселился зверь.

— Не угадал, — возразил Бродяга. — Это у него от рождения. Из приобретенных навыков только неумеренная склонность к алкоголю. Но я с этим борюсь, правда, до сих пор безуспешно [10].

— Я все никак не могу понять, как вы умудряетесь дружить столько лет, — высказал свое удивление Бес. — Я вот, наоборот, не могу с ним найти общий язык. Если бы не ты, Тиллирет, я бы уже давно перегрыз ему горло.

— Наверное, это привычка, — улыбнулся старый маг. — Мы познакомились, когда мне было двадцать, а ему восемнадцать. Вместе учились в академии, вместе путешествовали, собирая материал для научных работ, вместе попадали в самые разнообразные неприятности, большая часть которых происходила по вине Пинмарина. За сто шестьдесят три года вполне можно привыкнуть к причудам друга. С другой стороны, если бы он не был таким, с ним было бы не так интересно. Хотя иногда он утомляет даже меня.

— Вот как, — задумчиво протянул чупакабра. — Пожалуй, мне стоит быть к нему терпимее. Конечно, сто шестьдесят лет дружбы с этим типом я не вынесу, но еще некоторое время потерпеть вполне смогу.

— Вот и молодец, — улыбнулся Тиллирет, и зверь отошел в сторону, свернулся клубочком возле камина и глубокомысленно уставился на танцующие язычки огня. А Бродяга вдруг понял, что от плохого настроения не осталось и следа, и с неохотой пошел разнимать Илхеаса и Пинмарина.

Я успел всласть подремать, пока белошерстый успокаивал Короля и черноклокого. Оба орали как резанные, доказывая каждый свою правоту, но, в конце концов, победила сила дружбы (Тиллирета), и они угомонились. Наконец настал момент задать Королю тот самый важный вопрос, от которого зависел успех нашего мероприятия.

— Ваше величество, — затаивая дыхание после каждого слова, произнес белошерстый, — вы знаете, где сейчас находится ваша корона?

Очень недовольный Король молчал, старательно сопя и отряхивая одежду. Лица человеков начали медленно вытягиваться, выражая посетившее нас всех разочарование, когда его величество соизволило наконец открыть пасть.