Чупакабра (СИ) - Бальсина Екатерина. Страница 40

Так, и что же это было минутой раньше? Уж не померещилось ли мне?

Все выяснилось чуть позже, когда человеки перекусили и прилегли на травку, подставив морды лучам заходящего солнца.

— Нет, ты это слышал, приятель? — первым начал черноклокий. — Мы тут с ног сбились, голову сломали, гадая, от чего ключ, а это, оказывается, от коробки с конфетами. А корона спокойненько так лежала себе все это время под троном.

— У каждой венценосной особы свои тараканы в голове, — отстраненно произнес Тиллирет. — Меня вот гораздо больше сейчас интересует, почему нас до сих пор никто не посетил. Обычно мы не успевали взять в руки искомую Мурдином вещь, как тут же объявлялся его племянник с новым поручением. А сегодня мы вот уже несколько часов отдыхаем.

— Может, у старины Мурдина закончились идеи? — предположил Пин, переворачиваясь на живот. — Вот мы и получили небольшую передышку.

В этот момент в воздухе над черноклоким разлилось зеленоватое сияние, а затем прямо на его спине материализовался знакомый тип.

— Ой! — приглушенно крякнул Пин, но его никто не услышал. Тиллирет и племянник главы гильдии внимательно разглядывали друг друга, чтобы удостовериться в подлинности встреченного коллеги, а чупакабра сразу же отошел на безопасное расстояние.

— Добрый вечер, — наконец поздоровался вновь прибывший. — Вам удалось добыть сапфир?

— Ага, — Тиллирет вложил камень в протянутую руку и забрал из другой очередной пухлый конверт. — Молодой человек, я все хочу спросить, как вас зовут?

На щеках парня проступил румянец, заметный даже сквозь густой загар.

— Зовите меня Ветер.

С этими словами племянник Мурдина растворился в очередном одноразовом портале.

— И не лень Мурдину каждый раз создавать такие артефакты? — пробурчал Пинмарин, с некоторым трудом поднимаясь на ноги после того, как по его спине целых две минуты топтался довольно крупный взрослый мужчина. — Это же сколько сил на такое уходит!

— Зато их невозможно отследить, — парировал Тиллирет, распечатывая конверт. Пробежав глазами первые два листа, маг тяжело вздохнул и убрал бумагу обратно в конверт. — Я так и знал.

— Что такое? — спросил Пин, ощупывая по мере возможности спину. — Гляди-ка, радикулит с остеохандрозом как рукой сняло. Надо будет при следующей встречен с этим Сквозняком попросить его еще по мне потоптаться.

— Ветром, — рассеянно поправил его Бродяга. — Кстати, ему вполне подходит это прозвище. Не успеваешь заметить, когда прибыл и куда убыл.

— Так что там старый гад Мурдин пишет? — оставляя свою спину в покое, уточнил Весельчак.

— А как ты сам думаешь? — ответил вопросом на вопрос Тиллирет. — Разумеется, снова надо пойти добыть очередную реликвию.

— И что на этот раз?

— Изумруд Грешных вод, — с нервным смешком ответил Бродяга.

Я почесал задней лапой за ухом, с любопытством наблюдая за спорами человеков. Хозяин утверждал, что нам просто необходимо сначала отправиться в ближайший крупный город, где он сможет запастись разными нужными зельями и средствами, а черноклокий убеждал его в том, что достаточно подкрепиться на дорожку, и можно смело отправляться хоть к черту на рога. Где это странное место, я не понял, но, судя по активным возражениям белошерстого, хорошего там было мало.

В конце концов сошлись на компромиссе: едем в город, но черноклокий там наедается от пуза. Я невольно облизнулся, надеясь, что и мне перепадет лакомый кусочек. С королевским пиром обломали, пусть хоть мясной косточкой порадуют.

Очутившись наконец в городе и отправив Пинмарина с Бесом в ближайший трактир, Тиллирет неспешно пошел в сторону виднеющихся неподалеку лавок, составляя в уме список необходимых покупок. Следовало закупиться всеми вещами, которые могут понадобиться в Грешных водах, и в должном количестве, потому что других возможностей разжиться снадобьями, зельями, эликсирами и просто магическими предметами там уже не будет.

Изначально Грешные воды прозвали так за то, что на местные острова ссылали преступников, в надежде, что, дескать, там они сгинут на веки вечные. Священнослужители называли таких людей грешниками, откуда, собственно, и пошло название архипелага. И действительно, никто долгое время оттуда не возвращался, но буквально пару столетий назад ситуация резко изменилась. Из считающихся гиблыми мест повалили толпы беженцев, в основном мужчин, заполонив три остальных государства и вызвав своим прибытием многочисленные проблемы. Пра-прадед Рахмада, султана Ингара, решил ситуацию своими методами: отправил всех вновь прибывших на плаху. После этого волна переселенцев в Ингар резко пошла на убыль, зато в Борунде и Империи начала достигать катастрофических размеров.

Предок Илхеаса также быстро нашел выход из ситуации: послал беженцев заселять неисследованные доселе территории, в связи с чем границы Борунда заметно расширились. Однако дело это было неблагодарное, человеческие жертвы исчислялись сотнями и тысячами, да и климат не способствовал благополучному проживанию, поэтому Северное королевство скоро также оставили в покое.

Куда сложнее пришлось Империи, которой в ту пору управлял один из миролюбивейших королей за все века. Правитель отдал приказ "потесниться" и принять с радушием всех. Как результат, начались эпидемии от завезенных, неведомых ранее болезней, голод от нехватки продуктов и подобные вытекающие последствия. Маги и священники сбивались с ног; первые лечили еще живых, вторые отпевали уже умерших. За один год население Империи сократилось в пять раз — катастрофический результат, если учесть, что в то время страна была на ножах с Ингаром и Борундом.

От полного уничтожения Империю спас Мурдин, тогда еще молодой тридцатилетний мужчина. Маг обратился к соседним государствам с призывом о помощи, прозрачно пообещав в случае отказа обложить оба королевства таким проклятьем, что мало не покажется никому. Именно тогда и был заключен мирный договор между тремя государствами и высланы послы в Грешные воды, дабы включить острова архипелага в союз, а заодно разузнать причину столь повального бегства местных жителей. С собой они везли щедрый подарок — огромный изумруд редкого оттенка и изумительной огранки.

Вернувшийся посол, за несколько недель постаревший на добрую сотню лет, с трясущимися руками и побелевшей головой, поведал, что отныне на островах правят почитатели некоего культа, по правилам которого любая женщина объявлялась чуть ли не потомком богов, а мужчины влачили жалкое рабское существование. Всех несогласных друидки [11], а именно так именовали себя эти феминистически настроенные культистки, безжалостно вырезали. Мужчине удалось бежать оттуда не иначе как при помощи чуда.

С тех пор страсти на архипелаге поутихли, друидки стали относиться к мужчинам более мягко, и острова снова были плотно заселены. Название Грешные воды уже давно сменило смысл на более фривольный, потому что единственный пережиток прошлого, но именно он-то и пугал Тиллирета более всего, заключался в том, что каждый вновь прибывший на острова мужчина в обязательном порядке подвергался Испытанию страстью, смысл которого заключался в том, что нужно было переспать со всеми друидками, живущими на острове. И маг серьезно подозревал, что в этот раз может и не пройти такое сложное испытание.

Как ни странно, черноклокий не пожадничал, заказав для меня большой кусок свежего мяса. Даже кровь еще капала, когда его положили перед моим носом. От этого я взгрызся в угощение с двойным удовольствием.

Однако мне начинает нравиться путешествовать! Особенно вместе с хозяином. Да и черноклокий вроде как начал исправляться — или это я привык к его бесконечным выходкам? Все реже вспоминаются дядька и родная нора, и все чаще хочется побыстрее узнать, какие приключения ждут нас впереди. Вот только белошерстый в последнее время стал каким-то нервным. Сразу после того, как выяснил, куда нам ехать дальше. Вот и сейчас сбежал от нас под предлогом, что ему нужно что-то там купить, а у самого вид был просто нездоровый. Ладно, вернется, с живого не слезу, пока не узнаю, в чем дело.