Архвы Дерини - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 48

Он посадил вас в седло чуть ли не с того самого дня, как вы научились сидеть. Ваши учителя фехтования были лучшими из всех, и когда они научили вас тому, что умели, он взялся учить вас сам, и вскоре вы уже побеждали своих наставников. Вы изучали военную историю, стратегию, языки, математику... даже немного астрономию и алхимию.

Ваше воспитание имело также и практическую сторону. Ибо в том, что юному, непоседливому порой наследному принцу дозволялось вопреки правилам сидеть рядом с отцом в зале совета, была своя мудрость. Вы приобретали сызмальства, даже не подозревая об этом, зачатки безупречной риторики и логики, которыми Брион славился не меньше, чем своим умением владеть мечом и своей доблестью. Вы учились давать советы и принимать советы — с разумной скромностью. В результате вы стали понимать, что мудрый король никогда не говорит в гневе и не судит, пока не узнает всех обстоятельств.

Морган помолчал немного, затем задумчиво продолжил:

— Я думаю, что в каком-то смысле вы, мой принц, станете даже лучшим королем, чем Брион. Вы чувствительны, разбираетесь в живописи, литературе и музыке, чего ему не было дано в полной мере, хотя, по моему мнению, это не мешало ему быть прекрасным королем. О, он слушал философов столь же внимательно, как и воинов, но я не уверен, что он действительно понимал их. Вы же понимаете.

Келсон повернул голову и встретился с генералом глазами.

— Вы забыли кое-что, Морган, — сказал он тихо. — Я не обладаю силой моего отца, а без нее все это ничего не стоит, — он нетерпеливо вскочил. — Отец не сказал вам, как мне остаться королем? И что насчет его убийцы? Могу ли я, смертный, противостоять Голубой Колдунье с пустыми руками? Морган, — с мольбою обратился он к другу своего отца, — что мне делать?

— Вы подошли к самой сути, мой принц, — улыбнулся Морган. — Давайте уйдем отсюда. Мы здесь уже слишком долго. Ваша мать не должна нас прервать посреди этого разговора.

И, взяв юного принца за руку, он повел было его подальше от покоев королевы.

Как раз в этот момент в сад суетливо выбежала полная, запыхавшаяся фрейлина.

— Ваше высочество, — пронзительно закричала она, забыв приветствовать принца реверансом. — Мы вас повсюду ищем. Ваша мать, королева, весьма встревожена, вы же знаете, она не любит, когда вы гуляете в одиночестве. Ведь это так опасно... — она запнулась и умолкла, увидев, что принц находится отнюдь не в одиночестве.

— Вы слышали, Морган? — сказал Келсон, поворачиваясь к своему другу. — Это так опасно! Леди Боллистон, — продолжил он сухо, — не будете ли вы так любезны сообщить моей матери, что я гуляю по саду в полной безопасности с генералом Морганом?

Леди Боллистон узнала Моргана, охнула, прикрыла пухлой ручкой рот, и глаза у нее округлились. Она торопливо присела в реверансе и сказала запинаясь:

— Я не узнала вашу светлость.

— И это вполне объяснимо, леди Боллистон, — кивнул он, — поскольку я давно здесь не бывал. Надеюсь, однако, что впредь вы будете проявлять к своему королю несколько больше уважения, — он дружелюбно улыбнулся. — Ваш выход не был образцом приличий.

Леди Боллистон против воли улыбнулась тоже, подумав про себя, что генерал покойного короля, возможно, вовсе не такое чудовище, каким его описывает королева, и пролепетала свои извинения.

— Но ваша мать желает вас немедленно видеть, ваше высочество, — добавила она.

— По поводу приезда генерала Моргана? — осведомился Келсон. Она не ответила, и он кивнул. — Я так и думал. Что ж, скажите госпоже королеве, что я уже совещаюсь с сэром Алариком и хочу, чтобы меня не беспокоили. Не забудьте добавить, что я в полной безопасности, — закончил он сухо.

— Хорошо, ваше высочество, — она еще раз присела и отправилась обратно на террасу. Когда она скрылась из виду, Морган и принц расхохотались.

— Вы знаете, мой принц, по-моему, ваша матушка решила все-таки не допустить нашей встречи, — сказал Морган, опустив юноше на плечо руку в черной перчатке. — Лучше уйти отсюда, пока она не вышла сама нас искать.

Келсон согласно кивнул, и они быстро пошли прочь.

Отец Дункан Мак-Лайн, подняв случайно взгляд от чаши, которую он наполнял святой водой, заметил шедших по двору двух молодых людей. Чтобы лучше видеть, он прикрыл рукою глаза от яркого полуденного солнца. Тот, что помладше, в бархатном плаще, золотое шитье которого так и сверкало в солнечных лучах, — принц Келсон. А старший — глаза молодого священника вспыхнули удивлением и радостью — это же Аларик!

Он поставил на пол пустую бутыль, разгладил помятую сутану и поспешно вышел в галерею.

— Аларик! — он крепко пожал другу руку. — Какой приятный сюрприз! И Келсон, — он обнял юного принца за плечи. — Я просто не верю своим глазам. Сразу два моих самых любимых человека, — сказал он, заводя их в прохладную тень портика. — Однако по лицу Аларика я вижу, Келсон, что это не просто светский визит, не так ли?

— Ты весьма чуток, Дункан, — улыбнулся молодой генерал. — Мне не удавалось тебя перехитрить, даже когда мы были еще детьми. Можем ли мы с Келсоном завладеть тобой и твоим кабинетом примерно на час, чтобы посоветоваться?

Дункан криво усмехнулся, но кивнул.

— Разумеется, ты не мог приехать иначе как по делу, Аларик, — сказал он, подхватывая пустую бутыль и ведя гостей в неф. — Наверное, мне следовало бы стать твоим исповедником... тогда хоть раз в году я уж точно бы тебя видел. Правда, если подумать, это не особенно удачная мысль — слишком хорошо я тебя знаю.

Они остановились в трансепте и поклонились перед алтарем.

— Ладно тебе, Дункан, — посмеиваясь сказал Морган, когда вслед за тем они вошли вместе со священником в боковую дверь. — Я вижусь с тобой куда как чаще; кроме того, от моего замка до столицы пятьдесят миль.

— Нет, Аларик, можешь не оправдываться. Или обещай навещать меня почаще или забудь о моем кабинете... и поищи другое место для обсуждения своих дел.

Он тщательно прикрыл за собой дверь и подошел к маленькому круглому столу в центре комнаты.

— Хорошо, Дункан, — засмеялся Морган, усаживаясь по его жесту вместе с Келсоном за стол. — Даю слово.

Он отцепил от своего пояса маленький кожаный кисет и начал возиться с его завязками.

— Не найдется ли у тебя что подстелить, Дункан? — спросил он, справившись с ними.

Священник еще не успел ответить, как Келсон выдернул из рукава белый шелковый платок и расстелил перед генералом.

— Это подойдет, Морган?

— Вполне, мой принц, — ответил тот, вынимая из кисета и бережно опуская на шелк что-то золотое и сверкающее. — Узнаете, Келсон?

Келсон тихонько вздохнул, широко раскрыв свои серые глаза в благоговейном удивлении.

— Это Огненный перстень, печать силы моего отца.

— Можно взглянуть? — взволнованно спросил Дункан.

Морган кивнул.

Священник поднял за концы шелковый платок, повертел его туда-сюда, приглядываясь к перстню. В алых отблесках драгоценных камней гладкий металлический ободок его излучал теплое сияние. Затем Дункан опустил платок на стол и расправил смявшийся шелк.

— Что ж, это хорошо, — выдохнул он, и в глазах его появилась надежда. — А еще?

Вместо ответа Морган снова полез в кожаный кисет и вынул из него тяжелую эмалевую брошь величиной с кулак. По краю ее шел гравированный золотом орнамент, а на малиновом поле сиял золотой лев на задних лапах.

— Что это?.. — начал Келсон, недоуменно сдвинув брови.

— Ключ, мой принц, — тихо сказал Морган. — Ключ к силе вашего отца.

Он подал брошь Дункану, который быстро осмотрел ее и передал Келсону.

— Брион рассказал мне обо всем, когда я видел его живым в последний раз. Он предчувствовал грозившую ему опасность, ибо заставил меня поклясться, что, в случае, если он погибнет, я передам брошь и кольцо вам, Келсон. К броши прилагаются еще стихи.

— Какие, Аларик? — спросил священник, нетерпеливо наклоняясь к нему. — Ты знаешь их?