Архвы Дерини - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 50

— Ну что, Ян? — осведомилась она, и ее полные красные губы искривились в почти свирепой улыбке.

— Сын Льва засел на ночь в клетку, крошка моя, — вкрадчиво сказал он и не торопясь, с небрежной грацией, приблизился к ней. — В королевском семействе раздоры. Сын холоден с матерью, которая так старается его защитить, и та ссорится с генералом, который распаляет мальчишку рассказами о доблести отца.

Он расстегнул тяжелый плащ, сбросил его на табурет и, отцепив меч, опустился на широкую, застеленную атласным покрывалом кушетку.

— А юный принц? — допытывалась она. — Очень ли ему не по себе в ожидании коронации?

В голосе ее звучала насмешка. Она отложила серебряную щетку на туалетный столик, встала, и газовое платье окутало ее фигуру воздушным лазоревым облаком.

— Думаю, он весьма расстроен, — улыбнулся молодой лорд и прилег, опершись на локоть. — Ушел отдыхать и приказал, чтобы до утра его не беспокоили. Если он вдруг выйдет, мы об этом сразу узнаем.

Его зеленые глаза жадно следили за каждым ее движением.

— Чудесно, Ян, — тихо сказала она, и в голосе ее прозвучали низкие, грудные ноты. Затем она плавно двинулась к нему. — Ты хорошо потрудился, — кончиками пальцев она коснулась его плеча и улыбнулась. — Голубая колдунья тоже желает отдать на ночь такой приказ.

Когда вдали отзвонили после вечерни колокола, Морган вскочил и по-кошачьи потянулся. Подойдя к окну, он приподнял край занавеса, выглянул в сгустившийся сумрак, затем отпустил тяжелую ткань, и та упала на место. Морган подавил зевок, подошел к богато изукрашенному канделябру, зажег свечи и поставил его возле королевской постели.

Келсон внезапно открыл глаза и огляделся по сторонам.

— Кажется, я заснул, — сказал он, приподнявшись на локте. — Нам пора?

— Нет еще, мой принц, — ответил Морган, подойдя к шкафу и рассматривая одежду. — Повечерие еще не отзвонили.

Он выбрал темно-серую шелковую тунику, отделанную золотом и жемчугом, и бросил ее на ближайший стул.

— Это, пожалуй, подойдет.

Затем он устало опустился в кресло возле камина и, рассеянно приглаживая волосы, несколько мгновений смотрел в огонь.

— Вообще-то, если поразмыслить, собраться вам лучше уже сейчас.

— Удивительный вы человек, Морган, — сказал Келсон, глядя на молодого генерала. — Когда вы сказали, что мне надо отдохнуть, я был уверен, что глаз не сомкну, но вы рассеяли мою тревогу своим спокойным голосом и тихими речами, и я заснул.

Морган ответил рассеянно:

— Вы просто очень устали, мой принц.

Он снова уставился в огонь, и Келсон, поняв, что других объяснений не услышит, прошел в гардеробную.

Просидев неподвижно еще несколько секунд, Морган вдруг встрепенулся и вскочил на ноги. Сбросил куртку и кольчугу, быстро ополоснулся над тазом в умывальной комнате и, когда Келсон вернулся, уже снова натягивал кольчугу поверх шелковой рубахи.

— Вы ждете каких-то осложнений? — спросил юноша, глядя встревоженно на ее стальные колечки.

Морган усмехнулся.

— Нет, мой принц, но лучше быть готовым ко всему, — сказал он, зашнуровывая бока. — И я хочу извиниться за то, что был не слишком вежлив с вами. Вы нуждались в утешительных словах, а я был резок. С моей стороны это глупость.

Он слегка подтолкнул принца, проходя мимо, и Келсон слабо, протестующе улыбнулся.

— Не будьте так серьезны, мальчик мой, — сказал Морган, роясь в своем седельном вьюке и доставая черный бархатный камзол с золотой каймой. Его он натянул поверх кольчуги. — Магия вашего отца никак не может повредить сыну — скрытая в тексте угроза относится не к законному наследнику, а к тому, для кого эта магия не предназначена.

Прицепив меч и надев плащ, он подошел к шкафу, вынул темно-красный бархатный плащ и подал юному принцу. Келсон, одевшись, расправил на плечах воротник из черно-бурой лисицы и повернулся к двери.

— Не сюда, — сказал Морган, схватил его за руку и подвел к стене у балконного окна. — Подождите немного...

Отойдя от стены, Морган осмотрелся и встал обеими ногами на одну из плит пола. Затем, вытянув указательный палец, он начертил в воздухе какой-то сложный рисунок, и часть стены с тихим шорохом ушла назад, открыв темную лестницу.

Келсон открыл рот от удивления.

— Откуда это здесь? — спросил он недоверчиво.

— Я полагаю, кто-то когда-то ее построил, мой принц, — заметил генерал, вступая в проход. — Таких во дворце немало. Идемте.

Он подал руку принцу, и, когда Келсон двинулся за ним, колокола вдалеке прозвонили повечерие. Через десять минут они были уже во дворе, и темная громада церкви неясно вырисовывалась перед ними на фоне ночного неба. Под прикрытием темноты они прошли в портик и, никем не замеченные, остановились в нише.

В церкви в этот час было пусто и тихо, тьму рассеивали лишь огоньки поставленных во исполнение обета свечей, слабо озарявшие каменные полы и бросавшие отблески на темные витражи. Перед алтарем склонилась одинокая фигура в черном, очерченная бледным красным сиянием неугасимой лампады. Услышав звук шагов Моргана и Келсона, Дункан повернулся и вышел им навстречу в трансепт.

— Все готово, — шепнул он и провел их в свой кабинет. Больше он не сказал ни слова, пока они не расселись вокруг маленького стола, на котором зловеще мерцала брошь с золотым Львом, лежавшая на малиновой подушечке.

— Келсон, — тихо начал священник, сложив перед собой руки, — то, что я должен сказать, касается главным образом вас.

Келсон с бледным в свете свечи лицом серьезно кивнул, и Дункан продолжил:

— Ритуал будет очень прост: мы войдем в церковь. Вы встанете на колени у ограды алтаря. Я дам вам мое благословение, Келсон; затем вы, своей рукой и по собственному желанию должны будете вонзить зубы Льва в ладонь вашей левой руки. Если Господь с нами, вы почти сразу ощутите прилив силы. Ощущение это должно походить на головокружение. Возможно, вы потеряете сознание. Но я не уверен. Это станет ясно по ходу дела.

Келсон, еще более побледневший, тихо вздохнул.

— Есть еще что-нибудь, что я должен знать, отец?

— Нет, сын мой, — мягко ответил Дункан.

— В таком случае, — дрогнувшим голосом сказал юноша, — перед тем, как мы приступим, мне хотелось бы немного побыть одному.

— Конечно, мой принц, — ответил священник, вставая. — Аларик тем временем поможет мне облачиться.

Морган заговорил только в ризнице.

— А вдруг что-то пойдет не так, Дункан? — спросил он, протянув священнику белоснежный стихарь, который тот бережно принял у него из рук. — Это может его убить?

— Это наша единственная возможность, — отвечал Дункан. — Мы оба с тобой знаем, что произойдет, если он встретится с Голубой колдуньей, не обладая силой... это уж точно.

Он поднес к губам край парчовой епитрахили, затем возложил ее на плечи.

— А так у мальчика хотя бы есть шанс. Брион знал своего сына. Я думаю, все должно получиться. Пойдем, — он положил руку на плечо Моргана. — Мы должны сделать все, что в наших силах.

И они вернулись обратно в кабинет, где сидел в ожидании своей участи юный принц.

Келсон же в раздумье смотрел на огонек единственной свечи. Либо он познает вскоре силу своего отца, либо не познает ничего; мысли его обратились к двум верным друзьям, которые сопровождали его на этом пугающем пути в неизвестное: к Моргану, что был другом его отца и едва ли не вторым отцом для него самого, и к Дункану, молодому священнику, который был его наставником с тех пор, как он себя помнил.

Он даже упрекнул себя за то, что мог усомниться хотя бы на миг в их мудрости, и душу его согрела мысль, что этой ночью, что бы с ним ни произошло, они будут рядом. И когда отворилась дверь, он с улыбкой поднялся на ноги, и Морган, увидя доверчивое выражение его лица, ответил ему подбадривающей улыбкой.

— Вы готовы, мой принц? — спросил Дункан, поднимая брошь вместе с подушечкой и передавая ее Моргану.

— Да, отец, — последовал ответ, и все трое вышли в церковь.