Зов безумия - Смит Джулия Дин. Страница 24

Его ноздри возмущенно расширились, пальцы сжались в кулаки.

Он взглянул Атайе прямо в глаза.

— А ты, член королевской семьи… — Его голос сорвался. Переполнявшие эмоции буквально душили Джейрена. — Да ведь вы несете большую ответственность, чем кто бы то ни был, за судьбы людей. Ваша задача — управлять народом и защищать его, а не заниматься слежкой и убийствами!

— Эй, по-моему, ты перегибаешь палку, Джейрен, — предупредил расшумевшегося колдуна Тайлер. — Пока ты находишься на кайтской земле, будь любезен не забывать, с кем разговариваешь. Попрошу обращаться с принцессой с должным уважением.

— Уважением?! Да что вам может быть известно об уважении? Ни один из вас не уважает жизнь. Я увидел это собственными глазами! Боже праведный, чувствую, учитель Хедрик глубоко заблуждается, — отчаянно бормотал Джейрен, Щ обхватив голову обеими руками. — Разве можно еще на что-то надеяться? Разве здесь…

Быстрым движением он вскочил на коня и помчался галопом прочь из деревни. Ошарашенный конь стучал по земле копытами, вздымая клубы пыли. Тайлер хотел было отправиться вслед за ним, но Атайя остановила его.

— Пусть уезжает, — тихо проговорила она, наблюдая за исчезавшим в темноте мрачной ночи разъяренным человеком. — Он еще вернется. — Окинув деревушку печальным взглядом, принцесса почувствовала вдруг, что смертельно устала. — Пойдем к нашим, пусть позаботятся о ночлеге.

Глава 6

На следующее утро Атайя и ее сопровождающие достигли побережья.

Воздух здесь пах свежестью и солеными бризами. На белых песках пляжей темнели тут и там пестрые ракушки и нити водорослей с замысловатыми узорами. Берег изгибался дугой, напоминая формой полумесяц. Крики чаек да приглушенный стук копыт по песчаной почве — только эти звуки нарушали ритмичную песню плескавшихся у берега пенистых волн. Солнечные лучи отражались от водной глади, слепя глаза, и Атайя вынуждена была слегка зажмуриться. Великолепный пейзаж, открывавшийся взору, поднимал настроение и помогал отделаться от мерзких воспоминаний о вчерашнем вечере.

Около полудня принцесса заметила лошадь знакомого окраса, шествовавшую позади с всадником на спине на расстоянии четверти мили. Атайя приказала людям сбавить темп, чтобы дать возможность молодому колдуну нагнать их. Но, по всей вероятности, Джейрен был решительно настроен следовать за ними на определенном расстоянии: он тоже замедлил шаг и, дабы не встречаться взглядом с принцессой и ее сопровождающими, ехал, уставившись на дорогу, опустив голову.

— Хочу узнать, как он себя чувствует, — сказала Тайлеру Атайя. — Поезжайте дальше, не увеличивая скорости. Мы вас скоро догоним.

Она отошла к обочине, пропуская капитана и его воинов вперед, развернула лошадь и через несколько минут уже приблизилась к Джейрену.

— Как ты? — спросила Атайя.

Ее сердце было переполнено сочувствием к этому парню. Несмотря на все неприятности, которые он доставил во время поездки, принцесса искренне сожалела о том, что ему довелось стать свидетелем ужасной сцены в деревенской церквушке. В какой-то степени его даже можно было понять.

Наверняка он чувствует себя несчастным и совершенно беспомощным!

— Прости меня за то, что вышел из себя вчера вечером, — произнес Джейрен спокойным тихим голосом, не поднимая глаз. — Я не раз слышал рассказы о принятом в вашей стране обряде отпущения грехов, но увидеть это собственными глазами не доводилось до вчерашнего дня. Я был просто не готов хладнокровно воспринять подобную жестокость.

— Где ты провел ночь?

Джейрен небрежно пожал плечами.

— В конюшне на чердаке. Я опять воспользовался заклинанием, чтобы стать невидимым, и спокойно пробрался туда. Хозяин ничего не заметил.

— Хорошая вещь — умение делаться невидимым. Очень удобно, — заметила Атайя.

И тут ей в голову пришла невероятная мысль. Она нахмурила брови и задумалась. Так, значит, человек, вернее, колдун, обладающий подобными способностями, может спокойно проникнуть куда угодно, и никто даже не догадается о его присутствии. Ее внезапно охватил страх, когда она подумала о Родри. Да ведь он имеет возможность беспрепятственно приходить на любое собрание и любой совет, куда его не приглашают. И никто, кроме, возможно, Кельвина, не знает об этом.

— Это заклинание сложное? Трудно научиться пользоваться им? — спросила Атайя, пытаясь выкинуть из головы навязчивые мысли о Родри.

— Да нет, это не так сложно. Необходимо, в сущности, только одно: полностью сосредоточиться на желании быть невидимым. Естественно, очень важен мыслительный процесс, управляющий концентрацией человека. Он составляет неотъемлемую часть тренировок колдуна.

Атайя покачала головой.

— Так необычно и странно слушать, как ты спокойно рассказываешь мне об обучении лорнгельдов, — призналась она. — Я не встречала ни единого человека, за исключением отца, который бы поддерживал их. На протяжении всей жизни с самого рождения мне внушали…

— Я знаю, о чем ты хочешь сказать, — перебил Атайю Джейрен и взглянул на нее обиженно и раздраженно. — Тебе внушали, что Лорнгельды — проклятые люди, получающие свой дар при рождении от самого Сатаны, у которых есть один выход: очистить свою душу посредством добровольного ухода из жизни. Мне это кажется несколько нелогичным, если позволишь мне высказать свое мнение. Согласно вашему же Священному Писанию, самоубийство считается тяжким грехом. Тебе, конечно, сказали, что обряд убиения лорнгельдов — это не настоящее убийство. И не самоубийство. Так ведь? — добавил он возмущенным, резким тоном. — Ваши люди считают, что уходят из жизни так, как подобает благородным мученикам, либо же они вообще ничего не считают: обкуренные локой, они теряют способность мыслить.

Атайя открыла было рот, желая возразить, но вовремя передумала, оставив при себе язвительное замечание, которое крутилось на языке. Поразмыслив немного, она вообще отказалась от возражений. Соглашаться со всем, о чем молодой колдун говорил сейчас, принцесса вовсе не собиралась, но необходимо было выслушать его. Тем более, как призналась себе Атайя, ей даже хотелось выслушать соображения Джейрена.

— А разве эти люди виноваты в чем-то? — продолжил молодой колдун с еще большим негодованием. — Когда человек заболевает гриппом, никому и в голову не приходит выносить ему страшные приговоры. Его отправляют к врачу и помогают вылечиться. Если вы не способны воспринимать это по-другому, назовите мекан болезнью. Направление дарованных нам способностей в нужное русло — это и есть своеобразный курс лечения. Тренировки необходимы лорнгельдам, без этого мы можем погибнуть. Ты считаешь это правильным? Отказывать человеку в лечении лишь только потому, что его недуг кому-то отвратителен?

Атайя отвела взгляд, почему-то сильно смутившись. Джейрену хватило каких-то пяти минут, чтобы заставить ее взглянуть на привычное учение кайтской церкви совершенно по-новому, увидеть всю его жестокость и несправедливость. Оно напомнило ей вдруг братство экзекуторов, скрывавшихся под личиной благочестия и набожности.

Принцесса подумала об отце. Что бы он, интересно, сказал про Джейрена? Кельвин был первым монархом за два столетия, который не поддерживал отношения церкви к роду лорнгельдов. Потом она вспомнила, что отец уже видел Джейрена, ведь он передал королю письмо от Осфонина. Письмо с изображением зеленых лент, которое и натолкнуло Кельвина на мысль отправить дочь в поездку.

— Мекан… Никогда не слышала этого термина, — заметила Атайя.

— Так мы называем поражение мозга — безумие, в которое впадают лорнгельды, если не занимаются специальными тренировками. А здесь это обозначают каким-то другим словом?

Атайя пожала плечами.

— Мы вообще никак не называем это. Признаться честно, я не совсем понимаю, что это такое. Но священникам скорее всего тоже ничего не известно. Единственный человек, кто знает в этом толк, Родри… и, возможно, мой отец. Но мне никогда в голову не приходило спрашивать их о подобных вещах.