Волхв (СИ) - Атилла "Русич". Страница 62

— Не надо звонить прокурору, — усмехнулся один из людей в штатском. — Вы его скоро сами увидите, он к вам обязательно придет на допрос, и в ФСБ не надо звонить, мы уже здесь…

Его избушка стояла на том же месте, ничего не изменилось, чурбачок, которым он прикрывал дверь, не сдвинут. Чужих следов не видно. Никто не ходил на его территории, даже на огороде ничего не изменилось, хоть он и просил игумена, чтобы за ним присмотрели. Но не сделали, то ли времени не нашли, то ли саму избушку. А работы на нем много, все заросло сорняком, уже осень, пора собирать урожай. Капуста, картошка, хрен, чеснок, лук, да много чего выросло — кормилец же, все на нем растет.

Странник протопил баньку, напарился вдосталь, потом окунулся в холодный ручей, и почувствовал, как становится мягче кожа, как расслабляется тело, как приходит в себя, как напряжение последних дней уходит под воздействием пара. Жизнь снова становилась простой и понятной.

Он сходил на огород, немного пополол, набрал овощей: репы, моркови, лука, сварил из этого на летней печке овощную солянку, спокойно поел, глядя, как солнце скатывается за далекие деревья. Внутри разливалась тихая спокойная благодать, все внешнее уходило, остался только он один и звезды, смотрящие на него сверху. Заснул он сразу, и приснился ему очередной сон.

Тихомир сидел на скамейке и слушал старшего волхва, да и он сам был юн, это было видно по его худым рукам и малому росту.

— Этот мир мудрен, — молвил старый волхв. — А почему? Потому что создан богом. Спросишь, для чего? Я отвечу. Богу тоже иногда бывает скучно. Однажды он появился в пустоте и задумался над тем, как ему жить дальше. Думал, думал и решил создать себе собеседника, чтобы было с кем поговорить. Подумал и начал создавать. А как? Спросишь ты. И ответ тебе не понравится. Нельзя создать подобное богу быстро, потому что нельзя вырастить дерево из семени за один день. Всему есть время, и всему есть предел. И бог может получиться только из разумного создания, из существа, которое день за днем ищет ответы на свои вопросы, и находя их, становится постепенно мудрее. И за одну жизнь сие не получается, обычно требуется пять-шесть, иногда десяток. Все зависит от исходного материала, потому как не все одинаково разумны. А почему? — Спросишь ты. — Мы неодинаковы. Я отвечу, потому что разумные получаются из неразумного. Разум не может появиться сразу, ему нужна основа. А где ее взять? Вот и создал бог траву и деревья, а потом животных и птиц, а уж потом человека, чтобы было ему, где бродить, за кем наблюдать. И начал человек свой путь к богу. Трудный это путь, каждое перерождение это лишь маленький шажок по пути разума. Долга дорога к богу, немногие ее пройдут, а те, кто дойдут до конца, станут другими. А еще ты спросишь — почему мы такие разные? И ответ прост — потому что богу нужны собеседники, а не свое отражение. Мы вырастаем разными, потому что он так захотел, да и глупо, согласись, общаться со своим отражением, гораздо интереснее, если получается нечто другое…

— И какими мы станем в конце пути? — спросил Тихомир. — Всемогущими? Всезнающими богами? Настоящими?!!

— Если бы, — вздохнул волхв. — Огромен мир, чтобы познать его, требуется много времени, а где его взять? Боги хоть и бессмертны, но и им требуется время, чтобы осознать все. Не всемогущим станешь, но могущим. Не всезнающим станешь, но понимающим, ибо часто нужно не знание, а понимание, как все устроено. Труден путь, долог. И надо людей вести по этому пути, иначе скатятся они обратно в свое звериное начало, потому что так легче. Умным человек становится от нужды, а разумным от великой нужды. Не происходит все само собой, дух животный сильнее человеческого. Не получается все просто, нужное приходит всегда лишь через труд. Поэтому волхв должен трудиться, питаться тем, что сам вырастил, и тем, что люди дадут за лечение. Иначе нельзя. По-иному он вернется в пустоту. Туда, где люди подобные животным грызут друг друга. Где сила важнее разума. Где нет предела зла. И придет тогда тьма, и разольется она повсюду. И новый мир начнет искать свет. А где его взять, если светлые ушли?

— Когда ушли? Куда ушли?

— Куда и ты уйдешь, когда придет время…

Буров проснулся от звука собственного голоса, то ли от стона, то ли от вопроса, заданного в пустоту. Опять странный сон о волхвах. Почему они снятся ему? Что или кто хочет ему сказать что-то?

Солнце только поднялось из-за деревьев. Тихомир вышел на крыльцо, глянул на висевший над поляной туман, зябко поежился и помчался к ручью. Вода была холоднее, чем обычно, а может он отвык. Так или иначе выскочил он из воды как ошпаренный и помчался обратно готовить себе завтрак. Понемногу тело разогрелось и стало хорошо. Он попил заваренного с вечера травяного настоя и стал думать о том, как ему жить дальше. Конец августа. Самое время заготовок, а он большую часть времени провел в городе. Придется наверстывать. А что туман, так это хорошо, грибы будут. Надо собираться. Буров натянул камуфляж, берцы, вытащил большую корзину и отправился в лес. Места ему были давно известны, деревенские сюда не ходили, поэтому все грибы были его. Он набрал сначала одну корзину, потом вторую. В основном рыжики попадались, волнушки да лисички, груздя было мало, но ему еще и не время, позднее будет, когда холодные октябрьские туманы пойдут.

Остаток дня он провел за мойкой и чисткой грибов. Часть разложил на просушку, часть засолил в старом бочонке, часть пожарил, чтобы поесть. И уже вечером, когда устало сел на лавку, внезапно сдавило сердце. Это был знак. Что-то должно было произойти. Плохой знак, он предвещал опасность. Ну, тут уже ничего не поделаешь. Жизнь такая штука, пока живешь, всегда что-то происходит, это мертвым спокойно, у них все позади. Тихомир проверил своих стражей. Прошло много времени, одни упали со своих мест, другие не могли видеть из-за поднявшейся травы, третьи просто перестали работать по неизвестной причине. Что ж, на завтра снова есть работа — идолов своих поднимать, да на дежурство ставить, а сейчас пора спать. День прошел, исчез, оставив после себя только легкую грусть об уходящей жизни.

Утром он снова помчался по сырой траве в ручей. Когда выскочил из ледяной воды долго и с чувством матерился, ощущая, как тепло поднимается изнутри, поднимая настроение. Странник поел сваренной еще вечером каши и отправился к своим стражам. Солнце только начало подниматься над туманным лесом, но уже было все хорошо видно. Утренний осенний лес он как сказка, красив и странен: желто-красная листва, желто-зеленая трава, повсюду мазки ярких красок, а над всем этих бледно-синее стылое небо.

Каждого стража странник снова помазал капелькой своей крови, поднял так, чтобы он мог видеть как можно больший участок леса, силу свою влил. Потом на всякий случай сделал еще с десяток идолов, на этот раз не заморачиваясь с внешним обликом, просто вставляя кусочки стекла в сучья, а то и ветки. Правда, кровью все равно пришлось мазать, иначе, он не ощущал этих стражей с собой как единое целое. После этого сделал пару лёжек, набросал в них срезанных сосновых веток, а затем начал ставить капканы на людей. Не хотел ставить, а пришлось. Чувствовал, что снова придут его убивать. Ему придется защищаться, а как? Убивать не хотелось своими руками, плохо это для души. Приходилось делать что-то такое, чтобы калечило бы незваных пришельцев без его участия.

Делать капканы было просто: отвернул ветку, закрепил ее сплетенной из коры веревкой, и привязал к колышку. В итоге получалась растяжка, в которой вместо гранаты работает гибкая ветка. Убить, конечно, не убьет, но ноги поломает — лишать жизни он никого не хотел, нельзя ему, а защищаться можно. Он перекрыл капканами лощину потому, что именно отсюда ожидал нападения, затем оборудовал все обходные тропинки, причем старался ставить так, чтобы звери не пострадали. Конечно, настолько, насколько это возможно. Впрочем, зверье более осторожно, да и реакция у них лучше, чем у людей, так что не должны попасть.