Волшебник Темной Улицы (ЛП) - Одиссей Шон Томас. Страница 23

Пушистые листья танцующего папоротника грациозно отклонялись в сторону, чтобы не попасть Уне под ноги, а когда девушка ступала на опавшую листву, безутешник затягивал свою красивую элегию.

Как и предполагала Уна, движение, замеченное ею у окраины сады, оказалось отблеском платья. А если точнее, уже знакомого платья в красную и позолоченную полоску, сверкающую в свете звезд. Исидора копошилась возле пустой грядки.

— Кхы, — откашлялась Уна, чтобы привлечь внимание девицы.

Исидора подпрыгнула от неожиданности и чуть не упала вперед, опрокинув какую-то деревянную табличку. Затем она обернулась к Уне.

«Корень турлока», — прочла сыщица на свалившемся указателе.

— Чем могу помочь, мисс Айри? — спросила Уна снисходительным тоном.

Непрошеная гостья завертелась на месте, хлопая невинными глазками, будто понятия не имела, где находится или как сюда попала:

— Похоже, в поисках выхода я заблудилась на обратном пути.

— Да что вы говорите?! — ответила нахалке Уна, скрестив руки на груди, и затопала ногой. — А мне так четко видится, что если ты через сад не шла, чтобы попасть в уборную, то и возвращаться через него никакой надобности не было.

Исидора выпрямилась в полный рост:

— Вот только грубить не надо! Я просто не туда свернула. А потом увидела эту табличку и подумала...

— Что можно тут поживиться корешком турлока? — перебила ее Уна, заметив грязные руки Исидоры.

Она вспомнила причитания мадам Айри, жаждущей обрести хоть мизерный кусочек турлока, чтобы помолодеть и влезть в шикарное платьице с витрины.

— Ну, и что с того? — спросила Исидора с гонором. — Я ж для маман старалась. Она рассказывала, что эта трава только в Чудоземье растет, а тут гляди-ка?! — указала красотка на табличку.

Только Уна открыла рот, чтобы поведать мисс Айри, что земля, на которой разбит сад Маятника, привезена из Волшебной страны и является уникальной по эту сторону Стеклянного портала, как вовремя одумалась. Не нужно было вредине знать об этом, да и совсем не интересно, возможно.

— Сожалею, но отсюда ты ничего не возьмешь, — предупредила отважная сыщица.

— И кто же меня остановит? — нахально заявила Исидора, задрав подбородок. Но через мгновение глаза ее округлились.

— Я, с превеликим удовольствием, — послышалось позади Уны. Она обернулась и за своей спиной увидела Самулигана. Должно быть, он тоже решил проверить, почему девушки задержались. Зубастая улыбка в тусклом звездном свете выглядела угрожающе, и Уна порадовалась, что эта улыбка была обращена в этот раз не на нее.

Воспитанница академии светских девиц прикусила губу от сожаления и выпалила:

— Отлично! Матушка все равно не стала бы пробовать эту вонючую дрянь. Она ужасно воняет, как и ты. Вот, нюхни-ка!

В три маха Исидора подскочила к Уне, вытерла руки об ее лицо, прошмыгнула мимо Самулигана и кинулась к выходу. Ошарашенная сыщица не смогла и слова произнести в ответ. Непонимающе моргая, она стояла, как вкопанная, колеблясь между желанием догнать обидчицу и отомстить или отпустить ее восвояси.

Уна чувствовала себя не просто униженной, а была в бешенстве. Грязь стекла по ее щекам до самого рта, похожая на отвратительный шрам.

Волшебный слуга, видимо, решил остаться с хозяйкой, а не преследовать негодницу, и на какое-то мгновение Уна за это преисполнилась благодарностью к Самулигану, когда тот протянул ей платок, чтобы вытереть лицо. Вместе они направились через сад обратно к выходу. Крейт надеялась, что близнецы Айри уже покинут Маятник, когда они доберутся до вестибюля. Но не тут-то было...

Они застали Дьякона, взгромоздившегося на вешалку в прихожей, и орущую Исидору. Брат пытался ее угомонить, но истеричка не успокаивалась. Она столь резко повернулась к Уне, что полосатая юбка закрутилась в спираль вокруг ног, и ткнула в сыщицу пальцем:

— Ты украла мою шаль! — заявила Исидора.

Уна нахмурилась:

— Что я сделала?

Скандалистка показала на вешалку возле кладовки:

— Дуру из меня не делай! Я повесила шаль сюда, когда пришла вечером на встречу. Она просто шикарно дополняла мой наряд! И теперь ее нет!

Уна осмотрела вешалку. Она припомнила, что видела шаль ранее этим вечером и повесила ее обратно, после того, как уронила стойку, выбираясь из чулана. Теперь на вешалке одиноко висел лишь черный мундир, и Уна понятия не имела, куда подевалась накидка.

Исидора билась в истерике:

— Где мой пла-а-ато-о-ок?!

Она разразилась бранью, перевернув стоящую рядом корзину для зонтов и толкнув каблуком подставку возле чулана. Уна только и успела отпрыгнуть, чтобы избежать удара подставкой. Из корзины же на пол попадали два белых кружевных парасоли² и красный зонт-трость, чуть не ударивший Адлера по ноге.

— А теперь взгляните сюда, барышня! — каркнул Дьякон с верхушки вешалки. — И успокойтесь!

Но Исидора разбушевалась не на шутку:

— Да я ее прямо ту-у-ут оставила! — заорала она во все горло, сдернув мундир с крючка и опрокинув стойку.

Ворон взвизгнул и вспорхнул с вешалки, когда та через секунду стукнулась об пол.

— Где-е-е моя ша-а-аль? — вопила девица, яростно пиная опрокинувшуюся вешалку.

— Исидора! — гаркнул Адлер.

— Не вмешивайся, Адлер! — завопила Айри.

— Но, Исидора, погляди, вот твоя шаль, прямо тут, — указал Адлер.

Дьякон перелетел на плечо к Уне, когда Адлер указал место, где вешалка пробила пол. Шаль лежала сверху на мундире.

— Глянь, — продолжил близнец, вставая на колени, чтобы вытащить красно-золотую ткань. — Смотри сюда, Исидора. Кто-то повесил свой мундир поверх твоей шали. Всего лишь, — он протянул платок сестре, потом вернул вешалку в горизонтальное положение и повесил мундир на крючок. — Просто инспектор, должно быть, забыл мундир, когда уходил, — он глянул на Уну, слегка улыбнувшись. — Он мог бы и собственную голову забыть, если бы она не крепилась к шее.

Однако Уна не улыбнулась в ответ. Она была слишком потрясена поведением Исидоры, да и всеми событиями того вечера, поэтому могла лишь моргать от недоумения, глядя на Адлера. Рассматривая мундир инспектора, сыщица думала только о том, что ей нужен повод вернуть инспектора Уайта в особняк этой ночью.

Близнецы покидали дом, переступая через разбросанные зонты. В дверях Исидора обернулась, прикрыв плечи шалью, словно полосатым флагом. Казалось, что она готова извиниться за свои выходки, но вместо извинений произнесла очередную грубость:

— Не забудь, ты все еще должна выяснить, кто украл матушкины платья. Ты должна найти их к завтрашнему балу.

Уна захлопнула дверь перед носом красавицы.

Даже спустя несколько часов в голове не укладывалось, как Исидора могла так нелепо качать права и рассчитывать, что Уна бросится на поиски идиотских пропавших платьев, когда единственное, что имело значение — это поиски дядюшки и злодея, покушавшегося на его жизнь.

Собрав воедино немногочисленные зацепки, сыщица поняла, что их слишком мало, чтобы продолжить расследование. Но больше всего ее раздражал тот факт, что она не находила причины, по которым претенденты хотели бы навредить ее дяде. Она решила разузнать о них больше.

Уна видела, как Гримсби исчез с крыльца музея истории магии, того самого места, откуда украли кинжалы, и это обстоятельство не давало покоя. Это не доказывало, что Гримсби был исполнителем, но могло стать отправной точкой. Дьякон утверждал, что заклятие невидимости давно утеряно. Но сыщица видела, как Гримсби спорил с кем-то невидимым.

К тому же в тот же день, но чуть раньше, и Исидора, и Адлер побывали в музее.

Когда ноги совсем устали, Уна присела под высокий хрустальник в центре сада. У дерева не было древесной кроны, его стеклянные ветви росли из ствола, закручиваясь в спирали. Хрустальные листики сияли, словно бриллианты, в лунном свете. Несмотря на неприязнь к магии, девушка всегда считала хрустальник самой прекрасной вещью из когда-либо увиденных. Она могла проводить часы, просто любуясь его прозрачной красотой, наблюдая, как преломляется свет, проходя сквозь ветви, будто сквозь фантастическую ледяную скульптуру.