Волшебник Темной Улицы (ЛП) - Одиссей Шон Томас. Страница 24

Но сегодня не дерево завладело ее вниманием. Сыщица рассеянно уставилась на небольшой участок пустоши в саду, где она поймала Исидору за выкапыванием корня турлока. Как-то племянница спросила дядю, почему тот не использует корень для омолаживания. Дядя объяснил, что корень омолаживал не только внешность, но и ум тоже.

— Я предпочитаю мудрость красоте, — объяснил дядя. — И, кроме того, считаю, что с годами становлюсь привлекательнее.

«Бедный дядя Александр. Зачем кому-то захотелось навредить ему?» Мысль, что его уже нет в живых, была невыносима. Сидя под кроной большого стеклянного дерева, Уна впала в прострацию. Разочарованный взгляд Волшебника, которого она бросила, стоял прямо перед глазами.

Почему она ушла от него? Конечно же, ответ был очевиден, но чувство вины пронзало сердце, словно нож. Девушка чувствовала пустоту, будто тело обескровили. Уставившись рассеяно на голый клочок земли, Уна вдруг подумала: «А что находится под ней?». Это как загадка: любопытство просыпается всегда, когда что-то необычное скрыто от глаз.

А затем старые думы вернулись, как часто случалось, когда Уна оставалась в одиночестве во внутреннем дворике, — воспоминания о несчастном случае под смоковницей в Освальд-парке. В одно мгновение ее мать и маленькая сестричка Флора исчезли навек. И в том была ее, Уны, вина, хотя дядя пытался ее переубедить. Если бы она не занималась колдовством, обе были бы живы. Уна хотела лишь продемонстрировать свое умение, развлечь их.

— Люкс люцис адмирацио!

Взяв упавшую веточку, Уна зажгла на ее кончике луч света, словно от волшебной палочки. Искры высоко взметнулись вверх, окружив большую смоковницу звездной гирляндой, переливаясь разными цветами, закручиваясь и ускоряясь.

Мама улыбнулась ее трюку. В то время Уне было всего десять, но уже тогда она понимала, что это была первая настоящая улыбка, которую она увидела на устах матери спустя пять месяцев после смерти отца.

Флора, которой на той момент не было и годика, начала хихикать и хлопать в ладоши на маминых руках — обе отдыхали на лужайке под широкой кроной дерева — когда искры, вылетавшие из Униной веточки, становились больше, ярче и заполоняли пространство. Маленькая волшебница не понимала, что ослепительные огни набирали опасную силу и мощь. Они стали настолько яркими, что могли посоревноваться в яркости с солнцем, в результате чего тень от смоковницы сместилась и затанцевала в дневном свете. Люди останавливались, чтобы полюбоваться чудо-иллюминацией.

— Посмотри, что я умею! — воскликнула Уна.

— Вижу, дочка, — ответила мама. — Это....

Но мать так и не закончила фразу. Уна никогда не узнает, что она хотела сказать, потому что в тот самый миг свет вырвался из-под контроля и с такой силой ударил в смоковницу, что дерево одновременно вспыхнуло пламенем и повалилось. Все случилось так быстро, что у родных не было шансов выбраться. Вот так просто ее мама и сестренка ушли из жизни. Ушли и никогда не вернутся.

Именно дядя Александр утешал ее. Именно он убеждал Уну в том, что близкие погибли мгновенно, без страданий — дерево было огромным, каким только могут вырастать смоковницы. И когда инспектор Уайт хотел допросить Уну, именно Волшебник отказал ему, требуя, чтобы дело передали в его юрисдикцию, поскольку именно магические действия стали причиной инцидента.

Больше никто не пострадал — по крайней мере, хоть это радовало. Сила взрыва была такой, что маленькую колдунью отбросило на несколько ярдов, и она приземлилась целой и невредимой на открытой лужайке.

Уна сидела, прислонившись к хрустальнику во внутреннем дворике, а по щекам катились слезы. Грусть, которой она старалась не поддаваться, стала заполнять грудь. Девушка подняла глаза к небу. Стеклянные листики хрустальника под стать настроению вместо бриллиантов засверкали слезинками.

Когда эмоции наконец-то отпустили ее, и Уна выплакалась, сыщицу потянуло в сон. Она заставила себя подняться в комнату, где быстро уснула.

Глава 13.

Сказка о долгом, очень долгом сне

Ослепленная утренним светом, Уна присела на кровати, моргая.

В дверь постучали.

— Кто там? — спросила она осипшим голосом.

— Это я, — ответил Самулиган из-за двери.

Голос слуги, как и предваривший его стук, разбудил Дьякона. Ворон расправил перышки и зашуршал ими, сладко потягиваясь от ночной дремы.

Приходя в сознание, Уна застонала. Выпутавшись из собственного одеяла, она быстро осмотрела пижаму, чтобы убедиться, что та опрятно застегнута.

— Можешь войти, — дала она разрешение, потирая глаза.

Слуга вошел в комнату. Выглядел эльф как всегда величественно и стройно. Шляпа прикрывала глаза так, что нельзя было увидеть его взгляд, сапоги гулко и устрашающе бряцали об пол, будто кто-то стучал по гробовой доске. В руках Самулиган держал красный конверт.

— Кто-то привязал это к центральным воротам, — пояснил он.

Уна бросилась к конверту. Письмо было адресовано «Обитателям Дома с Маятником, №19».

Девушка извлекла содержимое. Бумага поскрипывала под паьцами, что свидетельствовало о ее дороговизне. На красном фоне жирным черным шрифтом было напечатано уведомление о выселении.

Дьякон оставил свой прикроватный пост и спустился на плечо хозяйки, начав громко зачитывать письмо:

— В связи с окончанием полномочий все обитатели Дома с Маятником должны покинуть особняк со всем принадлежащим им имуществом до 23 часов 59-ти минут, 15 мая, 1877 года, после чего в полночь будет остановлен маятник, и начнется снос дома. Таковы требования нового владельца, «Корпорации Белладонна», — Дьякон замолчал на секунду и продолжил. — Подпись: «Кровавый Мартин, президент и владелец «Корпорации Белладонна».

— Уведомление о выселении? — недоумевала Уна. — Это какая-то ужасная шутка?

— Боюсь, это правда, — ответил Самулиган, указывая на конверт, — вот штемпель и печать Совета Темной улицы, что подтверждает полную законность этого требования.

— Как это возможно? — не понимала девушка. — Как Кровавый Мартин мог завладеть Маятником? Не понимаю...

— И это еще не все, — продолжил Самулиган, — похоже, он собирается снести особняк, чтобы освободить землю под строительство казино-отеля. Только взгляните.

Он кивнул в сторону окна. Уна соскользнула с кровати и выглянула во двор. Мужчина в потрепанном котелке устанавливал большой деревянный знак на заросшей клумбе с розами.

Широкие плечи мужчины загородили надпись на табличке, но через мгновение, когда он отошел, чтобы обозреть свою работу, Уна смогла все подробно рассмотреть. По обе стороны плаката были нарисованы две пальмы, а между ними натянут с виду очень удобный гамак, наполненный золотыми монетами; на заднем плане на фоне оранжевого заката виднелись очертания огромной гавайской хижины.

Ярко-красными буквами было написано:

«БУДУЩЕЕ МЕСТО «ОСТРОВА НЕГИ. ОТЕЛЬ И КАЗИНО»

И ниже маленькими буквами:

«Корпорация «Белладонна» — на благо общества!»

Уна была в ужасе. Девушка вернулась к письму.

— Как такое возможно? Я считала, что только Волшебник может владеть Домом с Маятником. Что станет, если маятник остановится?

Самулиган только пожал плечами.

Дьякон ответил:

— Не верю, что это когда-либо произойдет.

Уна покачала головой, пытаясь осмыслить произошедшее.

— Этого нельзя допустить, — она рассеянно обвела глазами комнату, собираясь с мыслями. Наконец произнесла:

— Первое, что мы должны сделать, — это выяснить, находится ли дядя Александр в той башне.

— И как ты это планируешь сделать? — последовал вопрос от Дьякона. — Согласно Арканской энциклопедии, единственный человек, который знает секрет Черной башни, — это действующий Волшебник. Только он может попасть внутрь. Но если твой дядюшка действительно в башне, тогда не вижу способа добыть эту информацию.

— Да, но не забывай, — ответила Уна Дьякону, — только Волшебник и его ученик знают об этом. А я училась у дядюшки почти пять лет.