Журнал "Если" 2009 № 9 - Галина Мария Семеновна. Страница 48

Волосы на голове капитана зашевелились. Он захотел закричать и не смог. Захотел вырвать из кобуры «вальтер», хотя пистолет не поможет против того ужаса, что надвигается на него сзади, и не смог пошевелиться.

Чудовищным усилием воли Бауэр вырвал себя из столбняка... и едва не упал с кровати.

Сердце бешено билось, в окно светил прожектор, и ни планшета, ни жетонов на столе не было. Планшет действительно забрала с собой Эльза. А мешочек с жетонами? Он благополучно сдан в канцелярию штаба 6-й армии еще до вылета в Москву.

Морозное утро оказалось куда веселее душной ночи. Замок уже не казался таким ужасным, да и люди здесь служили самые обычные: по двору сновали невыспавшиеся сотрудники Аненербе, уборщики в серой форме — несомненно, арийского происхождения, но с таким выражением лица, будто им сделали лоботомию. Вид же группы вполне солидных эсэсовцев, синхронно во дворе замка исполняющих какую-то пантомиму и нараспев издающих нечленораздельные звуки типа: «Лаф! Лаф! Лаф! Л! Л! Л! Лу! Лу! Лу!» — Бауэра откровенно позабавил.

— Руническая гимнастика по методике Зигфрида Кюммлера, — заметив недоумение на лице новичка, пояснил появившийся из стенной ниши незнакомый унтершарфюрер.

— Да-да, руническая гимнастика. Конечно, — с видом знатока поспешил согласиться Эрих.

— Они стремятся добиться счастья и успеха, — продолжал незнакомец. — Для этого необходимо вязать гальдстаф тела из рун Нод, Бар, Фа, Зиг, Манн, Бар, Ар, Тюр, Хагаль.

— Хагаль? Крайне действенное средство! — поддакнул Эрих.

Унтершарфюрер пристально посмотрел на Бауэра. Порывисто протянул руку:

— Меня зовут Отто Ран. Я из Гессена. А вы?

— Бауэр. Эрих Бауэр. Очень приятно, — капитан пожал руку и, сославшись на занятость, поспешил ретироваться подальше от навязчивого лектора.

«А рука-то у него — как ледышка. Все они тут какие-то ненормальные».

Дожидавшаяся у кельи Эльза к досаде Эриха держалась холодно и отчужденно. На попытку поинтересоваться, почему она не пришла к нему ночью и не избавила от кошмаров, девушка вполне серьезно ответила:

— Опомнись. Здесь — монастырь. У людей в этих стенах нет пола и иных стремлений, нежели служение своему народу.

Фанатизм штурмбанфюрера Эриха огорчил. Впрочем, как говорил старина Фогель, Эльза была Той Еще Штучкой — это нужно принять или бежать сломя голову прочь. Да только и бежать теперь вряд ли получится...

— Что дальше? Ты виделась с Гессом? — спросил он подругу, прервав затянувшуюся паузу.

— Его нет в замке — будет только к вечеру.

— Но это же отлично, — возликовал капитан. — Судьба дарит нам еще один день!

— Судьба — весьма ветреная особа. Никогда не знаешь, что за сюрприз она приготовила для тебя, — проговорила фройляйн Вернер.

— Ты это о чем? — нахмурился Эрих, на дух не переносящий туманных фраз.

Эльза вдруг прильнула к нему всем телом, и Бауэр, помедлив — все же вокруг «монастырь», — обнял девушку.

— Я боюсь, Эри, — призналась она.

— Чего?

— Мне нужно принять участие в ритуалах, которые пройдут этой ночью в баронском зале замка. Высокая честь. Меня пригласил Гесс, а Гиммлер смотрит на это весьма косо. Но против фюрера рейхсфюрер не пойдет. А фюрер вновь повернулся к партии Гесса лицом.

— Политика... — без особого энтузиазма молвил Бауэр,

— Политика! — отозвалась Эльза. — Если ты не хочешь заниматься политикой, то политика займется тобой. Не знал?

— По-моему, она скорее займется мной, если я полезу в нее.

— Что за пораженческие разговоры? Ты хочешь сбежать? Изволь, я откомандирую тебя обратно в дивизию. Правда, не знаю, где она сейчас. Скорее всего, охраняет от диких горцев запасы каспийской нефти.

— Я не хочу сбежать, — нахмурился Бауэр. — Мы пойдем до конца. Вместе.

— Посмотрим, — фыркнула Эльза. — У тебя есть еще вопросы?

— Чем мне до вечера заниматься? Прятаться под своей койкой в келье?

— Поброди по замку, — предложила Эльза. — Посети показательную грибную ферму в двух километрах отсюда. Словом, отдохни.

Показательная грибная ферма действительно потрясала воображение. Большое, трехэтажное здание с несколькими подвальными этажами в деревеньке рядом с Вевельсбургом представляло собой то ли теплицу, то ли выставочный зал.

На нескольких уровнях, в свете ламп и в полной темноте, в жарком воздухе и в прохладе росло около четырех десятков сортов разнообразных грибов. Шампиньоны и опята, лисички и сыроежки, вешенки и белые грибы, маслята и трюфели... Многие названия Эрих слышал впервые. А в отдельных домиках поодаль от главного здания выращивали и съедобную плесень разных расцветок.

За билет Бауэр заплатил совсем немного — две рейхсмарки. Символическая цена, если учесть, что в нее входила и дегустация продукции — проще говоря, обед после экскурсии. Но меню смутило капитана. Суп из плесени, грибной протеиновый коктейль, ложные котлеты, синтетическое мясо... Даже вина не предлагали, вместо него бармен разливал по бокалам мутный грибной шнапс и пиво подозрительно серого цвета.

Эрих остался без обеда, но особенно не огорчился. В последнее время он вообще стал мало есть. Иногда просто забывал позавтракать или пообедать. А если рядом была Эльза, есть вообще не хотелось.

На выходе из столовой Бауэр столкнулся со своим утренним знакомцем — унтершарфюрером Отто Раном. Тот тоже не стал есть суп из плесени, который радостно наворачивали прочие посетители фермы, большей частью эсэсовцы.

— Не вдохновило мицелиевое пиво? — поинтересовался Ран.

Они зашагали к Вевельсбургу по заснеженной тропинке, не дожидаясь попутной машины.

— Предпочитаю баварское, — признался Бауэр. — Позволено ли мне будет узнать, чем вы занимаетесь? — задал вопрос капитан.

— Я специалист широкого профиля, — Ран заложил руки за спину. — Очень удобно. Но отчасти и обременительно. Во многих знаниях многие печали. Преумножая знания, преумножаешь печаль.

— Вы говорите, как один старик, с которым я недавно познакомился в Москве, — заметил Эрих.

— Старик в Москве? — унтершарфюрер сбился с шага, булькнул, а потом громко рассмеялся. — Ну, вы и конспиратор, Бауэр. Слышал бы Хаусхофер, как вы его назвали!

Эрих удивился.

— Вы знаете профессора?

— Я много знаю. Я бы даже сказал: непозволительно много.

Стены замка закрывали уже почти половину неба. Буковая роща закончилась, тропинка разделилась.

— Что ж, мне направо, но вас вряд ли пропустят через тот вход, даже несмотря на ваше кольцо, — заметил Отто Ран. — До встречи, капитан Бауэр.

— Всего доброго, — буркнул Эрих.

Бауэр двинулся налево и, не пройдя и полусотни шагов, увидел Эльзу, нервно сигналящую за баранкой «опель-адмирала».

— Эрих! Эрих!

Волосы высунувшейся в открытую дверь Эльзы развевались на ветру почти как тогда, в поле под Сталинградом.

— Что случилось, любимая? — сердце Бауэра бешено застучало.

— Садись — нам надо торопиться! Гесс сообщил, что Гиммлер добился ордера на наш арест. Аннулировать его Рудольф пока не может.

Эриха больно кольнуло это «Рудольф», но сейчас было не до ревности.

— В чем нас обвиняют? — он плюхнулся на сиденье рядом с девушкой и захлопнул за собой дверь.

— В предательстве. — Эльза выжала газ, переключила передачу, и «опель» буквально прыгнул вперед. — В том, что пытаемся перебежать на сторону противника вместе с сверхсекретными документами об испытаниях урановой бомбы. Не сомневайся: если мы попадем в лапы Гиммлера, то во всем признаемся. Поэтому, если ты поймешь, что нам не вырваться, убей меня. И себя. Это лучше, чем попасть в лапы гестапо.

— Ничего не скажешь — веселенькая перспектива, — признал Эрих. — Куда мы сейчас?

— Для начала в Падерборн. Поезд для нас — ловушка, так что выдвигаемся на аэродром. Нам потребуется любой самолет, способный дотянуть до Вильгельмсхафена. Гесс связался с командующим кригсмарине и уговорил его срочно переправить подлодкой двух «разведчиков-диверсантов» на английское побережье. Это наш единственный шанс!