Забавы колдунов. Часть вторая - Кузнецова Вероника. Страница 57

— Только не высовывайся, — предупредила Адель. — А когда покажутся упыри, замри и не шевели даже пальцами. Кто знает, как они, упыри эти, устроены? Вдруг они замечают совсем лёгкое движение?

— Понятно. Держи, Адель!

Девушка получила кусок индейки и два куска окорока, оставшиеся от ужина.

— Как бы их не привлёк запах, — забеспокоилась она.

Иван засмеялся.

— Если их не привлёк запах сразу, то, значит, они его и не почувствуют. Я, как вышел на полянку, где ты остановилась, так сразу почувствовал такой аромат копчёностей, что у меня чуть голова не закружилась. Я уж подумал, что схожу с ума, а потом увидел мешок и сумку и понял, что здоров.

— Почему же ты сразу не сказал, что голоден? — удивилась Адель.

— Неудобно было. При первом знакомстве сразу просить поесть… нехорошо как-то. Я тебя очень боялся сначала. Ты так строго меня встретила. Теперь-то я понимаю, что опасность была слишком велика, и поэтому ты только о ней и говорила, но в то время я был совершенно обескуражен.

Адель впервые слышала, что кто-то может почувствовать себя неловко в её обществе, и подумала, что путешествие в одиночку по Лесу Чудовищ, где ей приходилось самой предвидеть опасность и продумывать каждый свой шаг, не прошло для неё даром. Наверное, теперь она кажется властной, резкой и грубоватой. Надо почаще напоминать себе, что она девушка, а не солдафон, иначе к концу странствий Франк её не узнает…

— Адель! — позвал Иван.

— Что?

— Возьми флягу с водой.

— А как же ты?

— Я налью себе в кружку. Впрочем, дождь и без того её наполнит.

Адель забеспокоилась, что её спутник понадеется на дождь и останется без воды.

— Нет, ты, пожалуйста, налей.

— Налил. Ты что-нибудь слышишь?

— Ничего.

— И я тоже, — сказал Иван.

Они пролежали под густыми ветвями ещё полчаса, а потом оба сразу услышали свист.

— Внимание! Слышишь? — спросил Иван.

— Слышу. Замолкаем и молчим, что бы ни случилось.

На поляну долго никто не приземлялся, но в воздухе всё время слышался свист, словно в вышине с очень большой скоростью и совершенно беспорядочно летало много крупных птиц. Наконец, внизу всё засвистело, и замелькали быстрые тени. Адель боялась даже вздохнуть свободно, чтобы не привлечь к себе внимания этих таинственных существ. Интересно, известно ли в учёных кругах, где работает карлик Ник, о том, что упыри различают только движущиеся предметы? Как ей повезло, что два упыря сели возле неё и она слышала их разговор! Но вдруг они всё-таки способны найти и неподвижных людей?

Всю ночь ощущалось присутствие упырей, а утром затаившиеся под ветками путешественники смогли их мельком видеть. Особенно хорошо Адели запомнился случай, когда упырь опустился на землю, медленно сложил крылья и уставился прямо на зелёный шатёр, где она лежала. Девушке казалось, что не увидеть её невозможно, однако упырь сидел совершенно неподвижно и не было похоже, что он вообще что-то видит. Адель присмотрелась. Туловище упыря до пояса было голым, зеленовато-серого тусклого цвета. Оно было бы похоже на человеческое, если бы руки до локтей не срослись с перепончатыми, как у летучей мыши, крыльями. Ниже пояса он напоминал зверя с короткими кривыми задними лапами, опушёнными тёмно-серой шерстью. И на руках и на ногах росли длинные когти, но на ногах они были намного мощнее. Сложенные крылья высовывались над плечами, как безобразные мешки. Но особенно неприятно было смотреть на его лицо. Оно было того же цвета, что и тело, лишённое всякой растительности, с чертами, похожими на человеческие, но словно срубленными топором, да притом неумелой рукой. Глаза у него были затянуты серой плёнкой, так что не было ничего удивительного, что он не видел Адели. Рот напоминал широкую плоскую пасть, а уши по бокам головы были огромными и шевелились над голым как бы срезанным черепом.

Упырь долго сидел, шевеля ушами, а потом расправил крылья и стремительно взмыл в воздух. Адель успела заметить, что летел он с поразительной скоростью, но зигзагами, как у заправской летучей мыши.

Весь день упыри не позволяли путешественникам покинуть свои убежища. Они то исчезали, давая им вздохнуть и размять затекшее тело, а потом вновь появлялись. И дождь не прекращался. Адель чувствовала себя как в холодной, но не ледяной, ванне да ещё под слабым душем. Было на редкость неуютно и неприятно. Хорошо ещё, что Иван в минуты затишья подавал весёлые реплики на тему о своём невесёлом положении. Девушка смеялась, и от сознания, что не одна она терпит всё это, ей становилось легче. Нет, ей не было приятно, что и Ивану плохо, наоборот, она бы порадовалась, если бы земля в его убежище оставалась сухой, а не превратилась в жидкую земляную кашу, как у неё, но её поддерживало то, что её спутник не терял бодрости. Слушая его, она тоже крепилась и заставляла себя отвечать в том же смешливом тоне.

Ночью дождь усилился, а упыри ещё усерднее шныряли кругом, словно темнота их устраивала больше, чем дневной свет. Ветки над Аделью не задерживали водяных потоков, льющихся сверху, и Адель сочла, что никогда ещё не бывала в более отвратительной ситуации. А упыри казались совершенно нечувствительными к ливню.

Утром дождь не прекратился, и утро выдалось на редкость безрадостным. Зато упырей стало заметно меньше, а к полудню они все, один за другим прекратили напрасные поиски и куда-то исчезли.

— Наверное, можно вылезать, — предположил Иван.

— Наверное. — согласилась девушка, незаметно для себя начиная подчиняться распоряжениям молодого человека.

Иван осторожно высунул голову из укрытия, осмотрелся и выбрался наружу.

— Ах, хорошо! — потянулся он. — А то я уже стал чувствовать себя кем-то вроде лягушки. Лежу под ветками и мокну. Ква-а-а!

Адель засмеялась. Дождь не прекращался, но теперь он смывал с неё землю, налипшую на неё за время пребывания в укрытии. Она совсем продрогла.

— Шевелись, Адель! — велел Иван. — А ну-ка давай прыгать. Кто кого перепрыгает?

Со стороны было бы странно наблюдать, как они прыгали под дождём, разбрызгивая воду, но зато оба согрелись, а потом им стало даже жарко.

— Теперь не холодно? — спросил Иван, улыбаясь.

— Отлично!

— Тогда, наверное, надо идти. Ты сыта?

— Да. У меня ещё много осталось.

— Давай сюда. Я тоже сыт… Где фляга?

Адель достала из-под веток флягу.

— Будем идти, пока не стемнеет, а тогда опять спрячемся под какие-нибудь ветки, — распорядился Иван. — Если появятся эти твари, то замри на месте или, если будет время, падай на землю. Похоже, что они, действительно, не видят, а только чувствуют движение, а раз так, то они не должны нас заметить даже на открытом месте, если мы будем неподвижны и если на нас не наступят.

— Ясно.

Адель и сама, без подсказки, поступила бы точно так же, но как же было приятно сознавать, что нашёлся человек, готовый взять на себя ответственность за их жизни! Она только сейчас осознала, как не хватало ей прежде, если не указаний, то хотя бы совета. Видно, воля у неё всё-таки слабая, раз ей требуется поводырь.

Они шли без приключений до вечера. Только раз им показалось, что мелькнула какая-то тень, и они замерли. Но или упырь промчался, так их и не заметив, или им только показалось, что мелькнула тень. Уже в сумерках они нашли себе пристанище под огромной елью, до земли свесившей нижние ветки. Толстый ковёр из хвои был сырым, но это всё-таки было много лучше, чем мокрая земля, превратившаяся в болото.

— Очень уютно, — заключил Иван. — Если положить вот так мешок и сумку, то будет почти двухкомнатная изба. Закусим?

Как же приятно было Адели ужинать не в одиночестве, а в компании с хорошим человеком!

— Адель, я не могу понять, сколько у тебя таких булочек? Вроде бы, сумка у тебя не такая большая, а мы их едим и едим.

— И будем есть вечно, потому что это вечный хлеб, — торжественно ответила девушка.

Иван принял её слова за шутку и засмеялся, но Адель рассказала ему, каким образом этот хлебец оказался у неё и сколько уже раз её выручал.