Забавы колдунов. Часть вторая - Кузнецова Вероника. Страница 6

Авдей тихонько оттолкнулся от берега, и плот послушно заскользил по спокойной воде. Течение было очень слабым, и их почти не сносило вниз. Шест легко доставал до дна, и плавание было лёгким и неутомительным.

— Вот и всё! — весело закричал Авдей. — Приехали! А ты боялась!.. Ах!

— Ты не утонул? — спросил Барбос, припав на передние лапы на самом краю плота.

— Ничего, я стою. Здесь не так уж глубоко. Нет, не шевелись, Адель, а то плот опрокинется. Пусть шест лежит на плоту, он здесь не поможет, заросли слишком густые. Попробую идти и тянуть за собой плот. Привяжи верёвку, Адель, там, где ты сидишь, а другой конец перекинь мне. Вот так. Поработаю бурлаком.

Адель смотрела, как Авдей бредёт по воде, густо заросшей толстыми, переплетёнными между собой длинными растениями наподобие лиан. Каждый шаг давался ему с величайшим трудом. Наверное, на дне растения, как и на поверхности, сплетались друг с другом, мешая сделать шаг. Авдей остановился.

— Дай-ка мне шест, Адель, — попросил он. — Здесь попадаются ямы. Кто знает, что там, в глубине?

Теперь ещё яснее было видно, как тяжело приходится Авдею. Он делал короткий судорожный шаг, вытягивал шест и нащупывал дно. Иногда ему приходилось два или три раза вытаскивать и опускать шест, чтобы определить край ямы.

— Ну, и угораздило нас забрести в такое место! — вырвалось у Авдея.

— Может, ты немного отдохнёшь? — спросила Адель.

— Так ты завязнем здесь надолго, — возразил Авдей.

— Давай, я тебя ненадолго сменю, а ты чуть-чуть отдышись, — настаивала девушка, очень беспокоившаяся за спутника.

— Не смеши людей, — отрезал Авдей. — Здесь и у здорового мужика сил не достаёт, а ты завязнешь на первом же шаге.

Только к вечеру, совершенно выбившись из сил, он сдался, кое-как влез на плот и в изнеможении упал.

— Придётся переночевать здесь, — решил он.

Адель могла предложить своим спутникам только сыр. К сожалению, у мельника было его очень мало, ведь он использовал его как деликатес. Добрый старик не поскупился и тут, положив весь свой запас сверху в котомку Адели, чтобы путники могли "побаловаться" кусочком на закуску.

— Вкусно. — вздохнул Авдей. — Настоящий домашний деревенский сыр. А теперь спать. Барбос, тебе придётся быть настороже. Мало ли какие гады водятся в этих водяных зарослях.

— Будь спокоен — не подведу, — ответил Барбос.

Авдей уже спал. Как ни была Адель встревожена их неприятным местом ночлега, но и она уснула очень быстро. Только верный своему долгу пёс всю ночь не сомкнул глаз. К счастью, никому не было дела до застрявших в заросшей воде путешественников, и ночь прошла спокойно.

Наутро Авдей вновь тянул за собой плот, пробиваясь сквозь обвивающиеся вокруг его ног гибкие стебли. Они рвались, но после немалых усилий. Три раза он влезал на плот, чтобы отдохнуть, а потом заросший участок закончился, и плот легко вплыл во вторую протоку.

— Ну, и славно! — обрадовался Авдей. — На том берегу растут деревья, стало быть, там твёрдая земля. Теперь согласись, Адель, что наш плотик самого что ни на есть подходящего размера. Будь он побольше, мне бы его через заросли не протащить.

— Да, ты был прав, — охотно подтвердила Адель.

— Провидец, — проворчал пёс.

Авдей засмеялся.

— Не горюй, Барбос. Скоро твоё заточение закончится. Погуляешь по травке, разомнёшь лапы.

Адель и сама ощутила счастье, когда ступила на берег. Вроде бы недолго, всего полтора дня провели они на плоту, но и этого времени с избытком хватило на то, чтобы почувствовать всю прелесть твёрдой опоры под ногами. И наконец-то исчезло ощущение ежесекундной неведомой опасности, которая выскочит из водяной ямы в виде жуткого чудовища.

Пока Авдей отдыхал, а Барбос осматривал окрестности, девушка собрала хворост и разожгла костёр. Возможность испечь картофель и съесть его горячим тоже была блаженством.

Барбос появился как всегда неожиданно и бесшумно.

— Всё тихо, — сообщил он. — Но в миле отсюда я видел кострище. Кто-то отдыхал там не позднее сегодняшнего утра.

Авдей встрепенулся.

— Кто бы это мог быть? — размышлял он вслух. — В общем-то мы не слишком нуждаемся в попутчике без лодки. Но может, у него есть лодка? Это нам было бы очень кстати.

Адель с ним согласилась, но она была настороже, потому что боялась, что какой-нибудь посланец колдуньи Маргариты собирается ей навредить. Их всего трое, и ждать помощи им неоткуда.

— Насчёт лодки ничего не могу сказать, — признался Барбос. — На берегу следов лодки нет, но есть следы человека. Это мужчина, и он или немолод или слаб, потому что следы неширокие и не очень уверенные.

— Не нужна ли ему помощь? — сам себя спросил Авдей. — Пахом бы сейчас же отправился это выяснять.

— А мы? — неуверенно проговорила Адель, не зная, на что решиться.

— А мы сначала поедим, попьём кипяточку, а потом потихоньку догоним попутчика, раз нам это всё равно по дороге. Посмотрим, что за человек там идёт и годится ли нам в попутчики. Не забывай, Адель, что мы видели под мельничным колесом моряка, а значит, должны его где-нибудь встретить. Покидает же он хоть изредка море.

После переправы горячая картошка была особенно вкусна. Под чёрной обуглившейся кожурой скрывалась ароматная рассыпчатая мякоть. Авдей посыпал её солью из чистого холщового мешочка и ел, а Адель было жалко перебивать вкус картофеля даже солью.

— И чесночок в придачу, — бормотал Авдей. — Посыпь картошку сольцой, Адель, и откуси крошечный кусочек чесночка… М-м-м… Объедение!

Иметь такого сотрапезника, как Авдей, было удовольствием. Этот человек находил радость в любой пище и ел с неизменным аппетитом, так азартно нахваливая даже самый незамысловатый обед, что он казался вдвойне вкуснее.

— Знатный обед! — умиротворённо объявил Авдей. — Теперь чуток отдохнём, жирком возьмёмся, а потом — снова в путь.

Барбос неодобрительно посмотрел на улёгшегося возле костра человека. Самого его снедало беспокойство за скорейшее выполнение задуманного трудного и опасного предприятия. Будь его воля, он бежал бы без остановки, пока держат лапы, а потом, после короткого отдыха, снова спешил бы к цели. Он не понимал людей, вроде, так горевавших вначале, а теперь, когда они узнали, что существует способ оживить их товарища, медливших в пути, наслаждавшихся пищей и даже находивших в себе силы смеяться. Пока смеяться было нечему. Вот когда его обожаемый хозяин оживёт, тогда можно будет хоть смеяться, хоть петь от радости. Только тогда, а не сейчас. Эти странные люди почему-то не теряют способности смеяться даже в горе. Когда он был молод, забрёл к дому, где поминали похороненного ребёнка, и даже осмелился сунуться в полуоткрытую дверь, он сам видел, как только что безутешно плакавшая мать посмеялась какому-то воспоминанию соседей. Такого его собачий мозг не мог понять. Или горе, доходящее до тоски, или покой, или радость. Но нельзя же смешивать эти разные чувства вместе.

Авдей первым вскочил на ноги и бодро скомандовал:

— Отдохнули? А теперь в путь! Нам надо ещё нагнать того человека, который оставил кострище.

Он затоптал и залил водой угли, вскинул на плечи тяжёлый мешок и повёл свой маленький отряд. Адель, долго отдыхавшая на плоту, даже ощутила удовольствие от ходьбы, и это удовольствие длилось до тех пор, пока увесистая котомка за плечами не стала казаться много тяжелее, чем была на самом деле. Сумка, в которую она положила два мешочка с сухими травами, не доставляла ей хлопот.

Барбос время от времени убегал вперёд и возвращался с известием, что человек проходил здесь, и они его потихоньку нагоняют. Однако им не удалось его догнать в этот день. Лишь к вечеру второго дня они приблизились к нему настолько, что собака сбегала вперёд и остановила незнакомца.

— Я ему сказал, чтобы он подождал вас, — сообщил Барбос. — А он сказал, что уже поздно, и он заночует здесь, а в ожидании вас он разожжёт костёр и наудит рыбы.

— Ушицы бы похлебать! — обрадовался Авдей. — Нам всё не до рыбалки, а рыба-то у нас под боком. Я бы и от печеного лещика не отказался. Ох, и люблю же я поесть!