Город негодяев - Робертс Джон Мэддокс. Страница 2

– Меня ищешь?

Незнакомец резко повернулся и расширил глаза, когда увидел, что лезвие меча направлено ему в горло. Как Конан и предполагал, это оказался тот самый тип в шелковых фиолетовых одеждах.

– Спокойно, спокойно! – пробормотал незнакомец торопливо, выставив вперед руки, чтобы показать, что в них ничего нет. – Конечно, я искал тебя. Но только чтобы поговорить, а не ограбить! – Он говорил тихо и с придыханием.

Конан улыбнулся при мысли, что ему ничего не стоило бы отрезать мужские стати у этого человечка, едва достающего ростом ему до груди. А этот коротышка еще объясняет Конану, что вовсе не собирался его грабить.

– Ясное дело, что ты не хотел ничего дурного. Не то моя судьба была бы ужасной. – Затем уже совершенно другим тоном Конан рявкнул: – А теперь говори, чего ты хочешь!

– Я нечаянно подслушал твою беседу с тем столь удачливым наемником, там, в харчевне. Как я понял, ты солдат удачи. И сейчас у тебя нет ни работы, ни денег.

– Ага. Ни того ни другого, – подтвердил Конан. – Только не считай меня таким дерьмом, которое согласится идти в услужение такому, как ты!

Тяжелые веки с длинными ресницами опустились. Человечек вспыхнул:

– Ты не так меня понял. Я хотел нанять тебя для одного дела. Это подходящее дело для сильного, умелого и отважного воина. А ты ведь как раз таков, а?

– Да, я такой, – согласился Конан. Не глядя, он кинул меч в ножны. – Почему же тогда ты не подошел ко мне там? – И он мотнул своей черноволосой головой в сторону "Меча и Посоха".

– Дело мое секретное, требует большой конфиденциальности. Я не мог говорить об этом там, где другие бы подслушали. – Он подошел поближе и снизу вверх посмотрел на Конана.

Киммериец мгновенно пожалел, что теперь их не разделяет длина его доброго меча. От человечка сильно несло парфюмерией. Впрочем, отвращение Конана было немедленно смыто следующими словами незнакомца:

– Что до платы, то обижен ты не будешь.

– Продолжай, – прорычал Конан. Ему приходилось наниматься на службу к куда большим ублюдкам, нежели тот, что стоял сейчас перед ним. Какая разница! Золото не пахнет. И совершенно не важно, какие лапы его перед этим мусолили.

– Не здесь. Даже здесь могут найтись любопытные уши. Кроме того, – незнакомец поежился, – ночь становится холодной.

Конан, который был одет куда легче и скромнее, чем его собеседник, казалось, не обращал внимания на холодный ветер.

– Не знаю, по мне, так самое то. Ладно, уж если так нужно, я знаю подходящее местечко недалеко отсюда. Пошли.

Не сочтя за труд даже оглянуться, киммериец шагнул вперед. Удивленный его неожиданным уходом, коротышка несколько секунд стоял неподвижно, а потом припустил за ним. Прошло несколько мгновений, и какая-то тень в плаще появилась в дверном проеме харчевни и бесшумно последовала за ними.

Конан свернул в короткую аллею. Он слышал, что коротышка все еще следует за ним. Киммериец остановился возле факела, горящего в нише рядом с дверьми. Широкие и высокие двери свидетельствовали о том, что это конюшня. Даже отсюда слышно было фырканье лошадей.

В больших воротах была сделана еще одна маленькая дверь – для людей. К ней был приколочен ящик. Из этого ящика Конан извлек свечу и зажег ее от факела.

– Пошли, – сказал он, входя внутрь. Он поднялся на один лестничный пролет. Ступеньки скрипели под его весом. Киммериец вошел в крохотную конурку. В свете свечи можно было разглядеть скудную обстановку: кровать, стул и маленький стол.

Коротышка вошел и сморщился от отвращения:

– Ну и воняет же здесь! – Из рукава он извлек носовой платок и приложил его к носу и рту.

– Любая конюшня пахнет лучше, чем та смердящая дрянь, которой ты себя поливаешь, – проговорил Конан. Он открыл ставни единственного окна каморки: – На, наслаждайся. Вот тебе свежий воздух, коли не можешь тут дышать. – Конан отцепил ножны от пояса и уселся на кровати, положив меч на колени. – Ну ладно, а теперь давай рассказывай свою историю.

Человечек присел на колченогий табурет, сперва обтерев его платком.

– Хорошо. Меня зовут Пирис. Я прибыл сюда из Шадизара, что в Заморе. Я ищу… одну вещь, которую у меня украли.

– Что за вещь? – спросил Конан.

– Всему свое время, мой друг. Я уже давно ищу эту вещь. Кроме того, найдется еще немало охотников, желающих прибрать ее к рукам. Первый, кто похитил ее, давно уже мертв. С тех пор эта вещь много раз меняла хозяев.

– И ты думаешь, что эта штука здесь, в Бельверусе?

– Она здесь была, и у меня сильное подозрение, что в настоящее время она на пути в Шикас в Аквилонии, если уже не там.

– Ни разу не слышал о таком месте, – сказал Конан.

– Это небольшой город, но, говорят, богатый. И пользуется очень дурной славой. Он находится в нескольких милях в сторону от королевской высокогорной дороги между Тарантией и Шамаром, у слияния двух рек, Оссара и Фури. Своим богатством город главным образом обязан находящимся неподалеку серебряным рудникам. Однако это же богатство притягивает в город и довольно свирепых типов. Хотя они – королевские чиновники, они… как бы это сказать?

– Взятки берут, что ли? – Конан знал эту породу людей.

– Я не хотел бы судить на основании одних лишь слухов, – запротестовал Пирис, – однако похоже, что дело обстоит именно так. По крайней мере, у меня возникло такое впечатление. Как ты понимаешь, я не хотел бы искать свою… вещь… в таком месте, кишащем хищными, алчными и злобными людьми, не имея сильного и искушенного в ратном деле помощника.

– Резонно, – согласился Конан. – Ладно, а теперь выкладывай, что это за штуковина, которую ты ищешь?

Пирис заколебался:

– Ах, мой друг… Конан – ведь так тебя зовут? Да, Конан. Эта вещь – именно то, что я хотел бы…

– Слушай, человечек, ты мог бы выражаться пояснее? – рыкнул Конан.

– Понимаешь, я хотел бы, чтобы ты отправился вперед меня в Шикас и кое-что разузнал об этом городе. А я последовал бы за тобой и появился там через день или два. У меня здесь есть еще кое-какие дела, которые я должен уладить. В Шикасе я скажу все, что тебе нужно знать.

– Эй, ты. Не нравятся мне эти тайны. У меня появилось желание спустить тебя вниз по лестнице. А может быть, и нет. Может быть, окно куда лучше. – Конан оценивающе поглядел на окно, как бы примериваясь, достаточно ли оно велико, чтобы выбросить в него коротышку.

– И за эту работу я заплачу тебе тысячу золотых. Эта сумма будет выплачена сразу же после того, как мы найдем мою собственность.

Конан мгновенно смягчился:

– Тогда гони задаток. Мне надо будет снарядиться в дорогу.

Пирис улыбнулся, обнажив маленькие, правильной формы белые зубы:

– Конечно. – Он извлек из-под своих одеяний толстый кошелек и протянул его Конану: – Для дорожных расходов ста золотых хватит?

Конан вытряхнул содержимое кошелька на стол. На монетах отчеканен профиль короля Кофа. Монеты были одного достоинства – золотые десятки. Конан быстро отделил двадцать штук, остальное сгреб, сунул в кошель и швырнул обратно Пирису.

– Скажем так: на мои дорожные расходы двухсот золотых, пожалуй, хватит. А теперь скажи, как ты найдешь меня в Шикасе?

Пирис подкинул на ладони кошель, который стал теперь куда легче, чем прежде. Грустно глянув на него, он сунул кошель под одежду.

– Очень просто. Мне почему-то думается, что тебя будет не трудно найти. Даже в том городе, где, как говорят, кишмя кишат разбойники. Просто остановись в гостинице возле главных городских ворот. Там я тебя найду.

– Как я понимаю, разговор окончен, – сказал Конан.

– Да, продолжим, когда встретимся в Шикасе. – Пирис кивнул, прикоснувшись пальцами к обтянутой фиолетовым шелком груди. И ушел, оставив после себя облако омерзительных цветочных духов.

Конан захлопнул за ним дверь и закрыл ее на засов. Фортуна снова повернулась к нему лицом. Сначала у киммерийца возникло желание немедленно вернуться в "Меч и Посох" и попытаться отыграться, благо было чем, но он поборол искушение. Здесь, в Бельверусе, удача в игре покинула его, и вряд ли стоило ожидать, что она вернется. Конан подошел к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Пириса в аллее он не увидел, но на мгновение ему показалось, что он заметил какую-то тень, двигающуюся среди еще более густых теней. Он вгляделся повнимательнее, однако его острые глаза не отметили больше никакого движения. Конан решил, что, видимо, виной тому накопившаяся за день усталость и выпитое вино. Киммериец закрыл ставни и заложил их на засов. Задув свечу, он лег на узкое жесткое ложе и стал размышлять, почему так случилось, что он ни разу не слышал о Шикасе. Конан вполне справедливо считал, что знает все наперечет города с дурной репутацией. Ну ладно. Вне всякого сомнения, он все выяснит, когда окажется там. Судя по всему, этот город должен Конану понравиться.