Время перехода - Фостер Алан Дин. Страница 25

– Разумеется, я не смогу. Неужели ты считаешь, что я такой дурак?

– Во-во, как раз собираюсь проверить.

– Я просто хочу заставить их зациклиться на какой-то одной мысли – о чем угодно. Если все поголовно сосредоточатся на своих сокровенных мечтах, я попытаюсь погрузить их в грезы. Помнишь, как мы усыпили экипаж Корробока? Вряд ли мне это удастся сейчас, особенно без дуары, – они слишком востроглазы и бдительны. Но погрузить их в гипнотический транс я смогу – ведь полдела они сделают сами, сосредоточившись на одной мысли. А пока туземцы будут покачиваться из стороны в сторону с идиотскими ухмылками на счастливых физиономиях, мы будем уже чертовски далеко отсюда.

– Нет ничего лучше, но ежели этот номер не пройдет, они будут очень раздосадованы на нас. Ваще-то они и так не приглашали нас повеселиться с ними вместе, – буркнул Мадж и отошел прочь.

– Что он собирается делать? – поинтересовалась Виджи.

– Парализовать их изысканной красой своего голоса, любашка.

– Вели им сосредоточиться на том, чего им хочется, – сказал Джон-Том Перестраховщику. – Чтобы волшебство получилось, они должны думать только об этом и больше ни о чем. Надо отключиться от других мыслей. Я хочу, чтобы они думали изо всех сил.

Енот кивнул и перевел это вождю и всем собравшимся по соседству, а те распространили весть среди жителей деревни. Некоторые закрыли глаза, чтобы сосредоточиться получше, а остальные выжидательно уставились на Джон-Тома. Ах, если бы они были настолько же доброжелательны, насколько внимательны, подумал юноша.

Выбрав песню заранее, он ударил по струнам. Почти тотчас же над головами туземцев сгустилось, слабо засветившееся зеленое облако.

Столь быстрое проявление истинной магии вызвало шепот, исполненный благоговейного удивления.

К несчастью, это впечатляющее зрелище отвлекло крадунов. Джон-Том велел Перестраховщику напомнить, что не надо обращать внимания на такие вещи, или никто ничего не получит. Зато облако убедило сомневающихся, и теперь все сосредоточились что было мочи.

Во время песни появилось несколько гничиев – намного меньше, чем привлекала дуара, но достаточно, чтобы доказать, что волшебство свершается. Однако вели они себя как-то странно. Вместо того чтобы пикировать и взмывать по знакомым траекториям, они носились в воздухе короткими рывками. Двое даже ударились о землю, отскочили от нее и полетели прочь, вихляясь, будто пьяные.

Он не представлял, что означает это хаотичное движение, но времени на размышления не было. Главное, чтобы племя продолжало думать. Они начали погружаться в грезы, понемногу утрачивая контакт с реальностью, и вдруг в ноздри ударило зловоние. Странно, но его чаропение часто приводило к неожиданным побочным эффектам. Джон-Том заметил, что его товарищи тоже ощутили запах.

– Черт, что за дерьмовый аромат?

Сидевшая рядом Виджи зажала нос обеими лапами.

– Джон-Том, запах просто ужасен!

Так оно и было, но он боялся прервать пение и игру. Жуткая вонь распространялась и усиливалась.

Перестраховщик попятился на несколько шагов, кивая на ближайших туземцев:

– По-моему, разит от них.

В самом деле, крадуны все до единого – от вождя до грудных детишек – внезапно обрели совершенно непереносимый запах, но при этом вовсе не были загипнотизированы. Один за другим они открывали глаза и начинали обсуждать жуткие миазмы, источаемые их мехом. Сосед отшатывался от соседа, и воздух наполнил возмущенный ропот отвращения.

– Все ясно, – сказал Мадж, едва удерживая рвущийся наружу завтрак.

– Ежели и были какие сомнения насчет нашей участи, то теперь все подтвердилось.

Джон-Том продолжал играть до тех пор, пока не стало ясно, что желаемого результата он не добьется.

– Не понимаю. Я сыграл безупречно, и слова были подходящие.

– Должно быть, дело в твоем прозношении, приятель, а можа, это оттого, что вместо дуары у тебя суар. Ты пел о вечной отраде, а они теперь пребудут в вечном смраде.

– Придется попробовать еще разок.

Не успел он это сказать, как пара охотников направилась к нему, гневно потрясая своими усеченными мачете.

– Перестраховщик, скажи им, что все будет в порядке, скажи, что я допустил ошибку, но все исправлю. Скажи же, и побыстрей!

Енот перевел. Охотники заколебались, угрожающе поглядели на человека, но вернулись на свои места. Джон-Том снова запел. Запах усложнял дело, но выбора у него не было. Зеленое облако засветилось снова. Ни у кого из зрителей не осталось и тени сомнения, что перед ними волшебник; вот только само волшебство их не очень устраивало.

Джон-Том старался изо всех сил, сосредоточившись на дикции, отчетливо выговаривая каждый слог. Снова песня дала результат, но снова не совсем тот, к которому стремился певец.

– Потрясно, кореш, – провозгласил Мадж, глазея на крадунов. – Теперь они наши друзья навек!

Аромат не исчез. Но теперь племя не только распространяло запах похуже, чем заброшенная станция очистки фекальных вод. Вторая песня внесла в их внешность еще один корректив: все туземцы, независимо от роду-племени и пола, приобрели шокирующую розовую окраску.

– Ты не смог погрузить их в отрадные грезы, – прокомментировала Виджи, – зато сделал смрадными и розовыми:

– Ничего не понимаю, – пробормотал Джон-Том. – Обе песни звучали правильно.

– Лично я бы не пытался объяснять им это, парень. Нет, разозлить их еще больше тебе не грозит. Говори что хочешь, тока не ляпни, что не можешь превратить их обратно, а то они нас зажарят без масла и соли.

– Усек. – Джон-Том повернулся к еноту. – Скажи вождю, что волшебство с первого раза не всегда работает как надо. Я прошу прощения за неприятные результаты, но после отдыха все поправлю. Когда происходит подобное чудо, надо немного обождать, чтобы не сделать еще хуже.

Ни вождь, ни его советники явно ни в грош не ставили такое объяснение, но выбора у них не было – и они, и Джон-Том понимали это.

Мангуст выкрикнул приказ. Отряд разъяренных ярко раскрашенных и крайне пахучих охотников тут же погнал Джон-Тома с друзьями в конец деревни – прямиком в большую крепкую деревянную клетку. Она была подвешена на тросе из лиан к ветке высокого дерева. Пока их поднимали, пленники беспомощно перекатывались из стороны в сторону. Наконец клетка зависла футах в двадцати над землей. Поглядев вниз через решетчатое дно, они увидели туземцев, тыкавших в их сторону оружием и пальцами.

– Меня это не смущает, – заявил Мадж, – но я бы предпочел, чтоб они стояли подальше. Они жутко воняют, а уж выглядят еще того чище.

Виджи тут же зажала ему рот лапой.

– Только не смейся, милый, не смейся ни в коем случае. Не забывай: чтобы поправить дело, достаточно одного Джон-Тома, а остальных можно пустить в расход. Они этого еще не сообразили, так не давай им повода подумать об этом.

Он кивнул, и она убрала лапу.

– Надо было укусить тебя за пальцы, любка, но ты права. – Он присел на решетчатый пол клетки. – Ну что, чаропевец, как будем выпутываться на этот раз?

Джон-Том вжался в угол и погрузился в раздумья.

– Я-то думал, что как раз этим и занят. – Он уставился на суар, словно пытался одной силой желания пополнить его еще одним набором струн и более чуткими регуляторами. – Эх, был бы здесь Клотагорб!

– Чего-чего? Мы теряем уверенность в своих силах, а?

– Эй, дай роздых! По крайней мере, сейчас они не могут насадить нас на вертел. Может, волшебство получилось несколько нешаблонное, зато дало нам возможность отдышаться.

– Не самое удачное определение, Джон-Том.

Виджи обмотала нос изящным кружевным платочком.

– В толк не возьму, чего вы тут ноете! Я в, свое время нюхивал и похуже.

– Ничуть не сомневаюсь, – отмахнулась она, – судя по описанию притонов, из которых Джон-Том в свое время выволакивал тебя.

– Чего-чего?! – Мадж одарил своего долговязого друга уничтожающим взглядом. – Стоило мне отвернуться на минутку, как ты тут же чтой-то набрехал?