Страх Мудреца. Дилогия (ЛП) - Ротфусс Патрик "alex971". Страница 171

хорошо, то священник может записать все, что захочет, не так ли?

И кто будет спорить с ним, когда ты умрешь?

Баст выглядел шокированным.

- Аббат Грэймс никогда не сделает ничего подобного!

- Он, вероятно, не будет, - уступил Квоут.

- Грэймс достоен сана священника.

Но, может быть ты хочешь оставить участок земли для молодой вдовы в переулке и немного денег для ее второго сына? - Квоут многозначительно поднял бровь.

- Это такое дело, чтобы парень обеспокоился тем, чтобы не священник записывал это.

Лучше, чтобы новость вышла после того, как ты уже мертв и глубоко похоронен.

В глазах Баста появилось понимание, и он посмотрел на молодую пару, пытаясь разгадать, какие тайны они пытались скрыть.

Квоут вытащил белую ткань и начал рассеяно полировать стойку бара.

- В большинстве случаев это проще, чем кажется.

Некоторые люди просто хотят оставить Элли музыкальную шкатулку и не слышать воплей других сестер об этом в течении ближайших десяти лет.

- Как тогда, когда умерла вдова Грэйден?

- Точно также, как когда умерла вдова Грэйден.

Ты видел как ее семья разрушила себя, борясь за ее наследство.

Половина из них до сих пор не разговаривают.

На другом конце комнаты, девочка подошла к матери и настойчиво дернула за ее платье.

Мгновение спустя Мэри подошла к бару, ведя за собой девочку.

- Маленькой Силь кое-что нужно, - сказала она извиняющимся тоном.

- Не могли бы вы...?

Коут кивнул и указал на дверь возле лестницы.

Мэри повернулась и подала маленького мальчика Басту.

- Вы не будете возражать?

Двигаясь в основном рефлекторно, Баст вытянул руки,чтобы взять мальчика, потом неуклюжо встал, пока Мэри сопровождала дочь.

Маленький мальчик возбужденно осмотрелся, не уверенный, что делать в этой новой ситуации.

Баст повернулся к Квоуту,неуклюжо держа ребенка перед собой.

Выражение лица ребенка медленно изменилось от любопытного к неопределенному, а затем к несчастному.

Наконец он начал издавать мягкие, тревожные всхлипывания.

Он выглядел так, будто думал о том, стоит ли ему плакать, и постепенно начинал понимать, что да, на самом деле, вероятно, так и надо сделать.

- О, ради бога, Баст, - сказал Квоут раздраженным голосом.

- Вот. - Он шагнул вперед и взял мальчика, посадив его сверху барной стойки и придерживая его обеими руками.

Мальчик выглядел здесь счастливым.

Он с любопытством потер рукой по гладкой верхней части барной стойки, оставляя пятна.

Он посмотрел на Баста и улыбнулся.

- Собака, - сказал он.

- Очаровательно, - сухо сказал Баст.

Маленький Бен начал жевать свои пальцы и огляделся еще, более целенаправленно в этот раз.

- Мама, - сказал он.

- Мамамама. - Затем он начал заинтересованно искать и совершать такие же низкие тревожные всхлипывания, как и раньше.

- Придержи его, - сказал Квоут, двигаясь, чтобы встать прямо перед маленьким мальчиком.

После того, как Баст стал придерживать его, трактирщик схватил ноги мальчика и начал нараспев скандировать.

- Сапожник, сапожник, измерь мою ножку. Фермер, фермер, посади-ка пшеничку. Пекарь, пекарь, испеки-ка мне хлеб. Портной, сделай шляпу на голову мне. - Маленький мальчик смотрел, как Квоут делал разные движения руками для каждого куплета, делая вид, что растит пшеницу и месит тесто.

На последней строчке маленький мальчик засмеялся в восторге, захлебываясь смехом, когда он хлопнул ладошкой по своей голове вместе с рыжим человеком.

Мельник, прочь свои пальцы с весов.

Доярка, доярка, наполни ведро.

Горшечник, горшечник, крути горшок.

Ребёнок, дай твоего папу обнять! - Квоут не сделал никакого жеста на последнюю строчку, вместо этого он наклонил голову, выжидательно разглядывая Баста.

Баст, который просто стоял там, смутился.

Затем понимание отразилось на его лице.

- Реши, как ты мог так подумать? - Спросил он, и голос его был слегка обиженным.

Он показал на мальчика.

- Он блондин!

Посмотрев на обоих мужчин, мальчик решил, что он, собственно, хотел бы немного поплакать.

Его лицо омрачилось, и он начал плакать.

- Это твоя вина, - наотрез сказал Баст.

Квоут забрал мальчика со стойки бара и начал качать его в безуспешной попытке успокоить его.

Мгновением спустя, когда Мэри вернулась в таверну, ребенок завывал еще громче и наклонился к ней, протягивая обе руки.

- Извините, - сказал смущенно Квоут.

Как только Мэри взяла его обратно, он успокоился и лишь слезы оставались в его глазах.

- Это не ваша вина, - сказала она.

- Он просто соскучился по матери в последнее время. - Она коснулась своим носом его, улыбнулась, и ребенок восторженно, захлебывающе засмеялся.

- Сколько ты просишь за это? - спросил Квоут и вернулся к столу Хрониста.

Хронист пожал плечами.

- Полтора пенни.

Квоут остановился и присел.

Его глаза сузились.

- Это не покрывает цену на твою бумагу.

Хронист спросил.

- У меня есть уши, не так ли?

Кузнечный подмастерье упоминал, что Бентли переживают тяжелые времена.

И даже если бы он не сказал об этом, у меня есть глаза.

У парня видны швы на обоих коленях, и сапоги сношены почти до конца.

Платье девочки слишком коротко для нее, а кроме того наполовину в заплатках.

Квоут кивнул с мрачным лицом.

- Их южные поля затоплялись два года подряд.

И обе их козы умерли этой весной.

Даже если это были хорошие времена, этот был плохим годом для них.

С их новым маленьким мальчиком... - Он глубоко вздохнул и, посмотрел на него долгим, задумчивым взглядом.

- Они обложены налогами.

Уже два года.

- Ты хочешь, чтобы я снова сломал забор, Реши? - нетерпеливо спросил Баст.

- Помолчи об этом, Баст. - Маленькая улыбка промелькнула в уголках рта Квоута.

- Нам нужно что-то другое на этот раз. - Его улыбка исчезла.

- До следующего сбора.

- Может быть не найдется ничего другого, - сказал Хронист.

Квоут покачал головой.

- Он не придет только после сбора урожая, но он придет.

Профессиональные сборщики налогов достаточно плохи, но они знают достаточно, чтобы время от времени смотреть в другую сторону.

Они знают, что вернутся в следующем году, и через год.

Но мытари...

Хронист кивнул.

- Они бывают разные, - сказал он мрачно.

Затем процитировал: - Если они смогут, то заберут дожди.

Не получат золота, возьмут зерно.

Квоут тонко улыбнулся и продолжил.

- Если нету хлеба - заберут всех коз. Они твои дрова закинут и пальто на воз. Если ты станешь кошкой, они возьмут твою мышь. И в конце концов, они возьмут твой дом и скажут кыш. - Все ненавидят мытарей, - мрачно согласился Хронист.

- Во всяком случае, дворяне ненавидят их вдвое больше.

- Я считаю, что в это трудно поверить, - сказал Квоут.

- Вы должны были слышать разговоры о нём.

Если бы у него не было полностью вооруженной охраны, я не думаю, что он вышел бы из города живым.

Хронист криво улыбнулся.

- Слышали бы вы то, что мой отец говорил о них, - сказал он.

- И у него только дважды взимали налоги за двадцать лет.

Он сказал, что он бы предпочел саранчу следующую за пожаром, чем королевских мытарей, двигающихся через его земли. - Хронист взглянул на дверь трактира.

- Они слишком горды, чтобы просить о помощи?

- Гордые, как никто, - сказал Квоут.

- Чем человек беднее, тем больше у него гордости.

Я знаю это чувство.

Я никогда не мог попросить денег у друга.

Я мог прежде умереть с голоду.

- А взаймы? - спросил Хронист.

- Кто имеет деньги, чтобы ссудить в такие дни? - спросил мрачно Квоут.

- Это уже будет голодная зима для большинства людей.

Но даже после третьего налогового сбора Бентли будут делиться одеялами и есть свое семенное зерно до таяния снега.