Обреченные королевства - Родес Морган. Страница 16

– Мира за тебя беспокоится.

– Мира всегда беспокоится.

– Ты права, – сказала Клео и припомнила, что за Мирой действительно водилась склонность к преувеличению. Чего стоил случай, когда она в истерике кричала о гадюке, проникшей в ее спальню; змея в итоге оказалась безобидным садовым ужом.

Клео испытала некоторое облегчение, тем более что выглядела Эмилия совершенно здоровой.

Видимо, Клео оглянулась на дверь, потому что Эмилия, внимательно наблюдавшая за ней, заметила:

– Что-то вид у тебя сегодня заговорщический. Задумала небось каверзу?

Клео улыбнулась помимо собственной воли:

– Ну… разве что маленькую.

– Какую же?

– Удрать хочу, – сказала Клео. – Воспользоваться твоей решеткой для плюща, как когда-то, помнишь?

– Вот это да! А могу я спросить почему?

Казалось, признание, сделанное сестрой, совсем не удивило Эмилию. Впрочем, это ведь именно она научила Эмилию слезать вниз, в сады, по этой самой решетке. Когда-то – давным-давно, пока та не начала превращаться в выдержанную и преисполненную долга принцессу, а была еще девочкой-сорванцом, которая вовсю пачкалась и обдирала коленки вместе с младшей сестрой… Теперь в окно лазила одна Клео. Будущей королеве Эмилии не пристало подвергать себя опасности и зарабатывать синяки.

– Мне нужно увидеть Эрона, – ответила Клео. – Наедине.

Эмилия неодобрительно подняла бровь.

– Наш отец даже еще не объявил о вашей помолвке, а ты уже бежишь к нему на свидание?

Клео затошнило.

– Я хочу увидеть его совсем не для этого…

– Вообще-то, он станет отличным мужем тебе, – сказала Эмилия.

– О да, – довольно-таки ядовито ответила Клео. – Примерно таким, как тебе – Дарий.

Взгляд Эмилии тотчас посуровел.

– Острый у тебя язычок, Клео. Ты бы прежде думала, кого им колоть, пока ненароком не ранила по-настоящему.

Клео вспыхнула от смущения, поняв, что наступила Эмилии на больную мозоль. Государь Дарий Ларид был мужчиной, с которым Эмилию помолвили год назад, когда ей исполнилось восемнадцать. Однако чем ближе день свадьбы, тем сильнее депрессия у Эмилии от одной мысли о подобном замужестве. И это притом, что, по общему мнению, жених был завидный: рослый, красивый, харизматичный… Никто не мог угадать причину такого поведения принцессы, и лишь Клео догадалась, что Эмилия была влюблена в другого. И это оказалось правдой, хотя ей так и не удалось выяснить, кто именно завладел сердцем Эмилии. Старшая сестра ни разу при ней не бросила особенного взгляда ни на одного из придворных. Разве что определенно казалась грустной последние две недели…

Клео почувствовала себя очень неловко и сменила тему.

– Я бы пошла, пока есть такая возможность, – шепнула она, поглядывая в сторону балкона. Решетка, по которой вился плющ, выглядела удобной и крепкой, как хорошая стремянка.

– Тебе до такой степени хочется удрать от нового телохранителя? Оставив его, я полагаю, торчать за дверью моих покоев?

Клео просяще улыбнулась:

– Я вернусь сразу, как только смогу. Он даже не догадается, что я уходила.

– И что, по-твоему, я должна сказать ему, если он вздумает сюда заглянуть?

– Что я вдруг обнаружила у себя способность к магии воздуха и улетела. Или еще как-то исчезла…

И она мимоходом пожала руку сестры, проскальзывая к балкону. Она была твердо намерена привести свой план в исполнение. Клео рассчитывала, что сумеет обернуться не более чем за четверть часа.

– Всегда-то тебя тянуло на приключения, – уступая сестре, сказала Эмилия. – Что ж, свидание или нет… все равно – удачи тебе!

– Спасибо, – ответила Клео. – Она мне пригодится!

Клео перекинула ноги через ограждение балкона, легко слезла по решетке и спрыгнула в мягкую травку. Не оглянувшись, она проворно пустилась через дворцовые земли – кругом главного замка, туда, где в кольце крепостных стен стояли роскошные виллы.

Здесь, надежно укрытые от любой внешней угрозы, жили только знатнейшие из вельмож.

Дворцовые земли представляли собой своего рода город. В нем были открытые кафе и таверны, лавки и деловые конторы, пересечения мощеных улочек и ухоженные цветники. Один из них славился большим лабиринтом из колючих кустов; несколько месяцев назад Эмилия и Клео устроили в нем вечеринку.

В дворцовом «городке» богато и счастливо жили около двух тысяч человек. Некоторые предпочитали вовсе не выбираться за его пределы.

Вилла семейства Лагарис смотрелась более чем впечатляюще. Стояла она в пяти минутах неспешного хода от королевского замка и была выстроена из тех же дорогих материалов. Эрон сидел снаружи, покуривая тонкую сигару, и с ленивой улыбкой следил за приближавшейся Клео.

– Принцесса Клейона… – протянул он, выдыхая длинную струю дыма. – Какой прелестный сюрприз!

Она с большим неудовольствием покосилась на сигару. Никогда не понимала, что за удовольствие некоторые находили в том, чтобы вдыхать и выдыхать жаркий дым от высушенных листьев персика и других трав. Вино – это да, понятно. Но дым? Гадкий, невкусный и совсем персиками не пахнет…

– Мне нужно поговорить с тобой, – сказала она.

– А я, знаешь, просто сидел тут, смотрел, как утро превращается в день, и соображал, что же мне делать с невероятной скучищей!

Эрон – с утра пораньше – говорил немного невнятно, но нужно было знать его так, как знала Клео, чтобы что-то заметить. Другие и не поняли бы, что он уже успел приложиться к бутылке. А ведь еще не миновал полдень!

– И что же ты надумал с ней делать? – спросила она.

– Еще не решил. – Его ухмылка сделалась шире. – Теперь мне и сочинять ничего не надо, потому что пришла ты.

– По-твоему, это хорошо?

– Конечно! Мне всегда в радость видеть тебя. – Он уставился на ее бледно-голубую юбку, помятую и испачканную после спуска из комнаты Эмилии. – Ты по дороге сюда не в цветочных клумбах кувыркалась?

Она рассеянным движением отряхнула атлас.

– И так можно сказать…

– Польщен, что потрудилась прийти сама. Могла за мной просто послать…

– Я хотела поговорить с тобой без свидетелей.

Он с любопытством посмотрел на нее:

– Верно, хочешь побеседовать о том, что случилось в Пелсии?

Клео почувствовала, что бледнеет.

– Пойдем внутрь, Эрон. Не хочу, чтобы нас кто-нибудь слышал.

– Как пожелаешь.

Он толкнул тяжелую дверь, пропуская ее вперед. Клео оказалась в роскошной прихожей, комнате с высоким купольным потолком и мраморными полами – искусно подобранная мозаичная плитка изображала солнечный диск с лучами. На стене красовался семейный портрет: родители Эрона – несколько суровая, но красивая пара – и сам он в детстве – бледнокожий мальчуган.

Эрон остался у двери, докуривая. Он оставил дверь чуть приоткрытой, чтобы дым выходил наружу. Его родители не одобряли сигарного запаха в комнатах, и сын, при всей своей надменности и уверенности в себе, был вынужден считаться с правилами, которые они устанавливали. По крайней мере, до следующего дня рождения, когда ему должно было исполниться восемнадцать. Существовал и иной, более краткий путь к независимости – отделиться и съехать. Клео, однако, слишком хорошо знала Эрона. К немедленной самостоятельности, в том числе денежной, он отнюдь не стремился. Ответственности не любил.

– Так что, Клео? – первым начал он, потому что время шло, а она все молчала.

Принцесса призвала на помощь все свое мужество и повернулась к нему лицом. Она-то отчаянно надеялась, что этот разговор сможет унять ее чувство вины и положить конец еженощным кошмарам. Ей так хотелось, чтобы Эрон объяснил и как-то оправдал свои действия. Чтобы они обрели в ее глазах хоть какой-нибудь смысл…

– Я без конца думаю о том, что случилось с сыном виноторговца, – наконец проговорила она… и заморгала, с изумлением обнаружив, что ее глаза, оказывается, наполнились слезами. – А ты?

Его взгляд посуровел.

– И я тоже, конечно.

– И что ты… чувствуешь? – спросила она и затаила дыхание.