Обольстительная леди - Фоули Гэлен. Страница 66

Надув губки, она протянула ему письмо.

— Ты уронил вот это. Потрудись объяснить, что, собственно, происходит?

Улыбка тут же сошла с лица Рэкфорда. Он взял письмо из рук жены и, спрятав его в карман, с беспечным видом посмотрел на нее.

— Ничего не происходит.

— Что случилось с твоим отцом?

Рэкфорд отвел глаза в сторону.

— Старого ублюдка разбил паралич. Его хватил апоплексический удар.

— О Боже, Рэкфорд! Когда это произошло?

— Неделю назад. — Рэкфорд с недовольным видом поморщился. — По свидетельству матери, Труро в течение нескольких дней ходил сам не свой, узнав из моего письма о нашей помолвке. А затем незначительный проступок одного из слуг привел его в бешенство. Труро был в это время, как всегда, пьян. Он заорал на лакея, и его хватил удар. Упав на пол, он забился в конвульсиях, а потом потерял сознание. Двадцать четыре часа он лежал, не приходя в себя. А когда врачи привели его в чувство, выяснилось, что у него парализована левая сторона тела.

Джесинда бросила на мужа укоризненный взгляд.

— Почему ты не рассказал мне об этом раньше?

— Зачем, Джесинда?

— Мы должны поехать к твоим родителям.

— Нет, это исключено, — твердо заявил он. — Мы едем на континент. Больше ни слова об этом! Я не позволю старому ублюдку испортить нам медовый месяц.

— Наша поездка подождет, — возразила Джесинда. — Мы должны отправиться в Корнуолл. Это сейчас самое важное.

— Нет, ты не права. Люди умирают каждый день. Ну и что из этого?

— Но ведь речь идет о твоем отце!

— Это для меня не аргумент.

— Билли, дорогой, я знаю, что ты зол на этого человека. И у тебя есть все основания сердиться на него. Но подумай о своей бедной матери. Мы не можем оставить ее один на один с бедой.

— Почему? Эта женщина много раз оставляла меня один на один с пьяным мерзавцем. Это чудо, что я остался жив. Будем надеяться, что она тоже выживет.

— Рэкфорд!

— Джесинда, я не вернусь в Корнуолл. Никогда! Они не достойны того, чтобы мы уделяли им внимание. Отец оскорбительно отзывался о тебе. Если бы он не злился на меня за выбор невесты, а приехал на нашу свадьбу и пожелал нам счастья, с ним было бы все хорошо. Он сам виноват! Поэтому пусть катится ко всем чертям! А мы поедем во Францию. В конце концов у нас медовый месяц!

Лорд хотел постучать по стене экипажа, чтобы дать сигнал извозчику трогаться, но Джесинда остановила его.

— Ты ведешь себя неразумно! — воскликнула она. — Когда маркиз Труро умрет, ты должен будешь вступить в права наследства. Поэтому тебе необходимо съездить к родителям и удостовериться, что все в порядке. Возможно, существуют какие-то осложнения или препоны в наследовании титула маркиза. Ты должен все выяснить. Кто, кроме отца, может ввести тебя в курс текущих дел, касающихся собственности?

— Наши адвокаты сообщат мне все, что нужно знать, чтобы наследовать и управлять этой собственностью.

— Неужели ты так и не ответишь матери? Судя по ее письму, она в панике.

— Это ее обычное состояние, Джесинда. Она всегда преувеличивает свои беды, чтобы вызвать к себе жалость. Каждый день приносит ей новые несчастья.

— Но на этот раз ее действительно постигла беда. Рэкфорд, возможно, это твой последний шанс наладить отношения с родителями, помириться с отцом.

— Попытки примирения должны исходить от него, а не от меня, — с горечью сказал Рэкфорд.

— Ты прав, но сейчас он лежит при смерти.

— Я поклялся больше никогда не возвращаться в Корнуолл.

— Но сложившиеся обстоятельства требуют твоего присутствия, дорогой. Ты не можешь отрицать очевидного. Когда твой отец умрет, ты станешь маркизом Труро и Сент-Остел-лом и владельцем замка Торкэрроу. А после тебя титул перейдет к твоему сыну. Титул накладывает на тебя большую ответственность. Но я знаю, что ты никогда не уклонялся от нее.

Рэкфорд закрыл глаза и отвернулся от жены.

— Ты представить себе не можешь, чего требуешь от меня.

— Нет, я прекрасно знаю, чего тебе стоит вернуться в Торкэрроу, — промолвила Джесинда и погладила мужа по плечу. — Когда ты расскажешь мне обо всем, Рэкфорд? Когда наконец раскроешь передо мной душу? Я знаю, что Редж и Джастин были в Торкэрроу в ту роковую ночь, когда ты убежал из дома.

Лорд повернулся к жене, и она заметила, что он побледнел.

— Ты и об этом знаешь? — изумленно спросил он. Джесинда кивнула.

— Ты не хочешь говорить на эту тему?

— Нет, — решительно ответил он.

— Ну хорошо, — грустно промолвила она. — Но я уверена, что ты должен съездить к родителям. Это нужно не столько твоему отцу, сколько тебе самому и твоим будущим детям. Необходимо положить конец вражде.

Они молча смотрели друг другу в глаза. Джесинда видела, что Рэкфорд борется с собой. На его скулах ходили желваки, выражение лица было исполнено горечи и ожесточения.

— На этот раз ты будешь не один, дорогой, — вновь заговорила Джесинда, взяв Рэкфорда за руку. — Я всегда буду рядом с тобой. А потом мы уедем в Европу. Не сомневаюсь, что у нас будет великолепный медовый месяц.

Зеленые глаза Рэкфорда потемнели, как океан во время шторма. И все же он, высунувшись в окно, приказал кучеру ехать не на восток — в Дувр, а на запад — в Корнуолл.

Длившаяся четыре дня поездка в Корнуолл оказалась изнурительной. Часто меняя лошадей на почтовых станциях, Рэкфорд и Джесинда спешили добраться до Торкэрроу. Они находились в дороге весь световой день, до десяти вечера, а на рассвете снова отправлялись в путь. Такой темп установил Рэкфорд. Всю дорогу он находился в дурном расположении духа и постоянно ворчал. Ему не нравилась еда на постоялых дворах, летняя жара, пыль, скрип колес. Он жаловался на то, что им приходится целыми днями сидеть в тряской карете.

— Не так я представлял себе наш медовый месяц, — раздраженно сетовал он.

Джесинда старалась во всем потакать мужу, понимая причины его раздражения. Рэкфорд с большой неохотой и опаской возвращался в дом, в котором с ним жестоко обходились и из которого он бежал. Он успокаивался только тогда, когда, скинув сюртук, ложился на крышу экипажа, прямо на укрепленные на ней чемоданы и тюки с багажом, и праздно смотрел в бескрайнее небо, наслаждаясь тем, как припекает солнышко и дует легкий теплый ветерок. Джесинда понимала, что он собирается с силами, чтобы преодолеть прошлое и вытравить из своей памяти мучительные воспоминания не только о жестокости отца, но и о преступном мире, частью которого он еще недавно был.

Джесинда не знала, какой прием окажут ей родители Рэкфорда, и с опаской ожидала прибытия в Торкэрроу.

Погода благоприятствовала путешественникам. Главные проезжие дороги в это время года находились в отличном состоянии. Однако за Эксетером началась территория, где пролегали только местные проселочные пути, и их продвижение замедлилось. Миновав Дартмурское плато с его суровым ландшафтом, они переправились через реку Тамар и оказались в Корнуолле. Район Бодминских болот очаровал их своей мрачной красотой. Джесинде тоже понравилось путешествовать на крыше экипажа, и, сидя рядом с Рэкфордом, она любовалась широкими долинами и живописными холмами, над которыми ветер гнал белоснежные облака.

Рэкфорд рассказал ей, что Сент-Остелл, название которого входит в титул его отца, является небольшим городом, расположенным в десяти милях к востоку от пути их следования. Он знаменит залежами прекрасной полевошпатовой глины, используемой для изготовления керамики и твердого фарфора. Отсюда ее поставляют в центральные графства Великобритании для изготовления самой изящной в стране посуды, Труро, более крупный город, известный своим великолепным собором, располагался в пятнадцати милях южнее.

В половине восьмого вечера на четвертый день путешествия Рэкфорд и Джесинда добрались до рыбацкой деревни Перренпорт и поднялись на холм, с которого открывался вид на мрачные стены старинного замка, стоявшего на берегу Атлантического океана.

Джесинда взглянула на мужа. Он задумчиво смотрел на Торкэрроу, ветер развевал его светло-русые волосы.