Одна ночь соблазна - Фоули Гэлен. Страница 30

— Лорд Алек? — переспросил князь с обманчиво-любезной улыбкой.

— Да, Александр, как ваш знаменитый император. Но многие зовут меня просто Алек.

— Ну, они зовут вас не только так, — буркнул себе под нос Уэстленд.

— Его светлость так шутит.

— Вы говорите по-русски, лорд Алек? — поинтересовался князь.

— Господи, нет. Несколько слов, только чтобы произвести впечатление на дам.

Уэстленд фыркнул, но Михаил снизошел до короткого смешка над дерзкой живостью этого денди.

— Вы член этого клуба?

— Я бываю здесь, только чтобы играть. Вы играете, ваше сиятельство?

— Немного.

— Видите ли, лорд Алек везде вхож, подходит он для заведения или нет, — прокомментировал Уэстленд. — Регент его обожает, к тому же он брат герцога Хоксклиффа, о чьем последнем билле я рассказывал вам сегодня утром.

— Билли, законопроекты… — воскликнул молодой бездельник. — Ни за что не хотел бы быть герцогом. — Столько работы! Я по натуре стрекоза. А дорогой Роберт теперь превратился в трудолюбивого муравья.

— Я перескажу ему ваши слова, — пообещал Уэстленд и сложил руки на груди. — Они все еще позволяют вам здесь играть, лорд Алек? Я слышал, золотой мальчик попал в полосу неудач.

— Выигрываешь — проигрываешь, ваша светлость. Это как на войне. Или в политике.

— Или, как в вашем случае, лорд Алек, в любви? — парировал Уэстленд.

— На самом деле не так. В этой игре я никогда не проигрываю.

Михаил рассмеялся своим резким смехом. Остроумные реплики повесы его позабавили.

— Не сердитесь, Уэстленд. Неплохо сказано.

— Благодарю вас, ваше сиятельство, — обратился Алек к Михаилу и поклонился, слегка оттаивая от своей прежней позы ледяного высокомерия, но в его синих глазах мелькнул огонек, которого Михаил не понял, но чувствовал, что ему не следует доверять.

Уэстленд отставил кофейную чашку.

— Курков, нам действительно пора. Я договорился представить вас сегодня премьер-министру.

— А, старая треска Ливерпуль! — воскликнул Алек. — Вам легче будет его переварить, если вы заткнете нос.

— Дерзкий мальчишка! Не следует его поощрять, — проворчал Уэстленд, услышав новый смешок князя. — Пойдем, нельзя опаздывать.

— Досви-да-ниа, — проговорил Алек любезным тоном, когда эти двое собрались уходить.

Курков небрежно махнул ему рукой и ответил тем же словом, а Уэстленд нахмурился и сказал:

— Смотрите же, держитесь подальше от моей дочери.

— Да к ней и ангелы боятся подступиться, на что же грешнику рассчитывать тогда?

— Шут гороховый, — пробормотал Уэстленд.

При этой фразе Михаил резко обернулся, но ленивая улыбка Алека оставалась такой же безмятежной.

— Очень интересно, — пробормотал он себе под нос. Князю совсем не понравилось замечание насчет леди Парфении.

Когда они вышли, Алек, сцепив за спиной руки, пошел снова к друзьям.

— Что тебе нужно от нудного старого Уэстленда? — спросил Дрэкс, слегка приподнимаясь, чтобы сделать глоток содовой.

— А… Просто развлекался. Из спортивного интереса. Кстати, завтра я уезжаю в Брайтон.

— Без нас? — хором вскричали молодые люди.

— Мы там встретимся, — успокаивающим тоном пообещал Алек. — Вместо того чтобы толкаться с вами в доме на Блэк-Лайон-стрит, я остановлюсь на семейной вилле к западу от города.

— Что?! — воскликнул Форт. — Не будешь жить с нами?

— Что происходит? — потребовал объяснений Форт.

— Мне просто надо несколько дней отдохнуть. Что в этом дурного? Под одной крышей с вами невозможно даже выспаться!

Да, лучше всего уехать в Брайтон, размышлял Алек, вышагивая по улице с тщательно соблюдаемой миной безразличного равнодушия на лице. Ни казаков, ни кредиторов. Только небо, и море, и прекрасная Бекки. И масса богатых картежников.

«Дополнительное удобство», —думал Алек. Он не мог себе позволить сесть за стол с высокими ставками, пока для начала не раздобудет денег.

С этой целью Алек посетил известный аукцион «Сотбиз». Немного поморщившись из-за необходимости пойти на жертвы, он договорился о продаже своих драгоценных ваз и еще нескольких предметов мебели. Таким образом, Алек простился со своими длительными попытками сохранить лицо, ибо знал: когда эти вещи покинут его жилище, оно совсем оголится. Любой, кто заглянет внутрь, поймет, что оказался на территории кредиторов.

Как ни странно, теперь, в отличие от вчерашнего дня, эта мысль его больше не волновала. Слишком высоки были ставки, чтобы думать о подобных мелочах.

Алек отвел нескольких рослых и крепких грузчиков из аукционного дома к себе в «Олторп», присмотрел за вывозом своего имущества и получил сумму наличными. Потом упаковал одежду для поездки, прихватил все припасы для пистолетов.

В комнате для гостей, где отдыхала Бекки, были такие обои, что девушке казалось, будто она находится в летнем саду. Она оделась в одно из удобных дневных платьев молодой герцогини — простое, но воздушное одеяние из тонкого белого муслина со свободными рукавами и отделкой из голубой ленты по квадратной горловине, с высокой талией и струящимися юбками.

Бекки ждала, пока вернется домой Алек.

В этой идиллической тишине ее мысли были отнюдь не спокойны. Вопрос, который обдумывала сейчас Бекки, сводился к следующему: в чем теперь ее собственный долг по отношению к Алеку?

Он ясно дал понять, что чувствует ответственность за ее благополучие из-за того, чем они занимались ночью. Но если дело обстоит именно так, то не означает ли это, что и она, в свою очередь, несет за него ответственность? Разве справедливо, что он так по-рыцарски идет на все ради ее спасения и в ответ не получает ничего, кроме ее благодарности? Алек прав. Здесь действительно замешана честь. Честь, долг заставили его сделать ей предложение, а ослиное упрямство и гордость обусловили ее отказ.

Но если он примет ее «да» вместо нынешнего отчаянного «нет», это вовсе не будет означать, что такой исход сделает их счастливыми. Нет, связанный и одомашненный, бесшабашный Алек вскоре начнет тяготиться своими узами. Бекки с тяжелой душой понимала, что тогда она сделается для него объектом неприязни и сожалений об ошибке.

С его гедонистическим отношением к жизни, страхом перед скукой легко представить, что их отношения будут становиться все хуже и хуже. Они станут жить раздельно. Она — в Йоркшире. Он в столице вернется к привычной погоне за пустыми удовольствиями. Каким адом это будет для женщины, вышедшей замуж, нет, хуже — любящей необузданного, очаровательного донжуана, который может получить любую красавицу, какую захочет?

Такой мужчина вполне может сломать женщине жизнь. Бекки намеревалась прожить свою жизнь с кем-то, кто действительно хочет быть с ней, она это заслужила.

«Возможно, тебе следовало подумать об этом прошлой ночью», — нашептывала ей совесть. В душе Бекки вина мешалась с горечью потери. Должно же быть какое-то разумное решение! Однако сердце подсказывало ей, что брак из чувства долга приведет к катастрофе. Если бы они могли любить друг друга…

Тихий шорох прервал легкую дремоту девушки. Она открыла глаза и увидела, что на нее смотрит Алек, замерший на месте в попытке не потревожить свою гостью.

— О, прости. Я не хотел тебя будить, — испуганно прошептал он. — Я только что вошел, хотел проверить, как ты. И еще хотел закрыть шторы. — Он махнул рукой в сторону окна, в которое вливались сверкающие лучи солнца.

Бекки улыбнулась и протянула ему руку.

— Все нормально. Оставь их в покое. Я люблю свет. Иди сюда.

Алек повиновался.

— Хотел проверить, как я, правда? — промурлыкала она и перекатилась на бок, наблюдая за ним с женским удовлетворением, пока он шел к другой стороне кровати. — Очень мило.

Алек снял утреннюю визитку, и взгляд Бекки с удовольствием скользил по великолепным линиям его тела, по стройной талии под застегнутым темным жилетом. Рукава полотняной рубашки свободного покроя были плотно застегнуты на кистях рук.

— Да-да… Так и есть… Насчет того, чтобы… — Он присел на край кровати на почтительном расстоянии от Бекки и повернулся к ней вполоборота. — Я все утро думал… как ты… Все ли в порядке.