Изгнание - Лампитт Дина. Страница 101

Враги, осаждавшие Латом-Хауз, тут же бежали, узнав, что на них собирается напасть принц Руперт, и это еще раз доказало, как одно только его имя могло вселять ужас в сердца соперников. Радостная и счастливая графиня выпорхнула из своего имения, которое она так храбро и долго защищала, и крепко обняла принца. Как он сам потом признавал, ничего более ужасного с ним не происходило с начала войны.

Король тоже покинул Оксфорд, чтобы «попугать» противника. Послав основные силы в Абингдон на борьбу с Уильямом Уоллером, Карл сам пронесся по укреплениям «круглоголовых», громя их направо и налево, имея при себе всего тысячу всадников, восемь пушек и тридцать экипажей. Противник короля лорд Эссекс громогласно объявил, что Уоллер, которого он недолюбливал, может спасти свое положение только в том случае, если со своим войском начнет двигаться на запад. Начавшийся июнь застал всех – и принца Руперта, и его дядю-короля, и почти всех их противников в движении в разных концах Англии.

По прошествии первой недели месяца Руперт, чувствуя, что не сможет сам отвоевать Йорк, написал Карлу, прося его помочь освободить город. Четырнадцатого июня король ответил ему из Вустера, где, как он полагал, у него были серьезные неприятности. Думая, что Эссекс захочет ему отомстить и то же самое попытается сделать Уильям Уоллер, король боялся, что им двоим без труда удастся разгромить его войско. Первые строки его письма показывали, в какой глубокой депрессии он находился: «Если я потеряю Йорк, то можно считать, что я почти потеряю корону». Далее он продолжал: «Всей силой своего влияния на тебя и уважения, которое ты ко мне питаешь, заклинаю тебя отложить все другие дела и по получении этого письма сразу же попытаться захватить Йорк». Получив этот приказ к сражению, Руперт тут же занялся его подготовкой, в то время как сам король, узнав, что Эссекс, в конце концов, решил двигаться на запад, занялся подготовкой к сражению с войском Уоллера.

Утром шестнадцатого июня у королевы Генриетты-Марии начались схватки, и к полудню она произвела на свет красивую и здоровую девочку. Николь, которой по долгу службы было положено присутствовать при родах, была просто в восторге от увиденного чуда. Ее восхитило не само рождение ребенка, хотя она раньше никогда этого не видела, а то, что она стала свидетелем появления на свет Минетт, принцессы, которая в один прекрасный летний день станет любовницей самого короля-Солнце, в то время как его красавец братик не сможет подарить ей любовь, которую она будет от него ждать.

В тот же вечер Николь написала Джоселину о рождении ребенка и о том, что он может приехать и забрать ее домой. «Что же теперь меня ожидает?» – подумала она. Внезапно мысль о Мирод и Сабине, одна из которых – старая дева, а вторая – наверняка испорченная девчонка, показалась ей неприятной и она решила, что жить с ними будет просто невыносимо.

Атмосфера в Экзетере была очень напряженной. За день до рождения Минетт принц Морис покинул занимаемый им Лим и прибыл в Экзетер, чтобы защитить королеву от приближающегося войска графа Эссекса. Ходили слухи о том, что тот собирается захватить Генриетту-Марию в плен, поэтому во время церемонии крещения девочки, которая состоялась в городском соборе через несколько дней после ее рождения, все участники торжества страшно нервничали и в буквальном смысле слова «постоянно оглядывались назад».

Морис, который в отличие от своего сентиментального старшего брата, был более похож на простого солдата, внимательно следил за леди Далкис – новоявленной гувернанткой Минетт. Николь, которая скоро распрощается с ними со всеми, обнаружила, что плачет. Она никак не могла вспомнить, что произойдет дальше с Генриеттой-Марией и ее новорожденной малышкой, поэтому очень переживала за них. Когда после окончания церемонии они вышли на соборную площадь, вокруг которой были расположены залитые солнечным светом красивые здания, построенные в двух архитектурных стилях, – Тюдоров и Стюартов, – слезы все еще текли у нее по лицу. Она постаралась успокоиться и взять себя в руки.

На площади было полно пеших и всадников – принц привел с собой небольшое войско из Лима. Один из всадников привлек особое внимание Николь. Он направился прямо к ней и остановился в нескольких дюймах. Не ожидая, что за ней прибудут так скоро, Николь с удивлением уставилась на красивую фигуру Карадока Веннера.

– А где лорд Джоселин? – спросила она неприветливо, неприязнь к этому человеку возродилась в ней с новой силой.

– Он в гостинице на Фрог Стрит, миледи.

– Но почему он там?

– Он посчитал, что это наиболее уединенное и спокойное место, где он может попрощаться с вами.

– Попрощаться?

– Да. Ему стало известно, что принц Руперт нуждается в каждом воине, который поможет ему захватить Йорк. Хозяин решил, что должен прийти ему на помощь.

– Он себя хорошо чувствует?

– Да, – кивнул Карадок, – в основном благодаря любви и заботе миледи Мирод.

«О Господи!» – подумала Николь, но тутже одернула себя.

– А как он думает поступить со мной? – спросила она.

– Я отвезу вас в Кингсвер Холл, а потом присоединюсь к нему.

– Все это хорошо, мой дорогой Карадок, – сурово произнесла Николь, – но дело в том, что вы оба ошибаетесь. Если Джоселин собирается ехать на север, то я тоже поеду туда. Мне было без него ужасно одиноко, и я не собираюсь опять терпеть разлуку с ним. И не спорь со мной, просто отвези меня к мужу, я сама ему сообщу об этом.

В первый раз с тех самых пор, как она познакомилась с Карадоком, он искренне ей улыбнулся:

– Да, миледи.

Он помог ей сесть на лошадь позади себя, и они поехали по оживленным улицам.