Влюбленный герцог - Фоули Гэлен. Страница 58

— Леди Борроудейл, я рада видеть вас, — покорно отозвалась Лиззи, слегка присев.

— А кто это? — пропела леди, подозрительно посмотрев на Бел.

Поскольку ее заметили, Бел не спеша приблизилась, размышляя о том, как повела бы себя Харриет Уилсон в данной ситуации.

— Леди Борроудейл, позвольте представить вам мою гувернантку, мисс Гамильтон, — проговорила Джасинда.

Бел слегка наклонила голову в знак приветствия.

— Гувернантку? — Леди Борроудейл оглядела ее всю, начиная со шляпки и кончая кончиками изящных туфелек. — Хм-м… Мне казалось, что вы учитесь в каком-то лондонском пансионе, милочка, — протянула она, повернувшись к Джасинде.

Очевидно, только титулованные особы удостаивались внимания леди Борроудейл.

— Меня выгнали, — гордо сообщила Джасинда.

— Это не совсем так, миледи, — вмешалась Бел, потому что леди Борроудейл широко раскрыла глаза. Бел заставила себя улыбнуться. — Девочка шутит, конечно, ваше сиятельство. Просто его светлость решил, что леди Джасинде неплохо бы подышать свежим воздухом после того, как она столько месяцев прожила в Лондоне.

— Ах, как мило, что герцог Хоуксклиф советуется с вами относительно благополучия его сестры, мисс… э-э-э… как вас там?

— Гамильтон, — холодно произнесла Бел, насторожившись, потому что в словах маркизы послышался некий намек.

— Да, конечно, простите. Странно, почему его светлость не нанял кого-нибудь посолидней для своей сестры?

— Мисс Гамильтон — высококвалифицированная гувернантка, — возразила верная Джасинда, сведя свои золотистые бровки. И придвинулась к Бел.

— Я в этом не сомневаюсь, но вид у нее такой, словно она сама недавно вышла из классной комнаты. Знаете ли, гувернантка моей племянницы ищет новое место, поскольку ее подопечная вышла замуж. Она швейцарка и прекрасно знает свое дело. Она очень подошла бы вам, Джасинда. Я, разумеется, скажу о ней его светлости. В конце концов, что могут знать холостяки о приличиях?

И леди Борроудейл метнула в Белинду быстрый злобный взгляд.

Бел молча смотрела на нее. Неужели эта самоуверенная особа действительно считает, что может выговаривать герцогу Хоуксклифу?

— Леди Борроудейл, — кинулась в атаку Бел, теряя терпение, — уверяю вас, что незапятнанная репутация его светлости основывается на неукоснительном соблюдении приличий и на незаурядном чувстве чести.

Вот. Она защитила своего хозяина, как верная слуга.

Но ее слова произвели впечатление разорвавшейся бомбы. Маленькие глазки матроны налились кровью. Ее авторитету посмели бросить вызов! И кто? Какая-то гувернантка!

— Какая непозволительная дерзость! — взорвалась маркиза. — Неужели эта… для вас образец поведения, леди Джасинда? Это никуда не годится, вот что я вам скажу. Никуда не годится!

— Нежелание пресмыкаться перед вашим сиятельством вряд ли можно назвать дерзостью, — отозвалась Бел, радуясь, что не спасовала перед этой надутой матроной.

Леди Борроудейл разинула рот.

— Я не позволю гувернантке так со мной разговаривать! Извинитесь немедленно!

— За что же, сударыня? Я всего лишь напомнила вам о добром имени его светлости.

— Я не нуждаюсь в напоминаниях с вашей стороны, мисс! Напомнили — мне! О, вы дерзки! Его светлость узнает об этом.

Услышав эту угрозу, Бел сделала то, чего, она знала, делать не следовало. Но после того как она в течение нескольких месяцев терпела ненавидящие взгляды женщин вроде этой отвратительной особы, она не смогла сдержаться. И, бестрепетно встретив разъяренный взгляд леди Борроудейл, Бел улыбнулась с холодным пренебрежением.

Это была улыбка куртизанки.

Леди Борроудейл уставилась на нее, открыв рот от изумления.

— Ваше сиятельство, — осторожно вмешалась Джасин-да, — пожалуй, сейчас не самое лучшее время для визита.

— Мы ходили осматривать руины и немного устали, — спокойно добавила Лиззи.

— Не придете ли вы завтра к чаю?

— Хм… — процедила леди Борроудейл, переводя взгляд с Джасинды на Лиззи, а потом на Бел. — Завтра я занята. Будет ли его светлость дома в среду к вечеру?

— Трудно сказать. В последнее время брат очень занят…

— Передайте ему, что я хочу с ним поговорить, — тоном, не терпящим возражений, заявила матрона.

Дерзкая Джасинда слегка оробела.

— Хорошо, сударыня.

— Кучер! — рявкнула маркиза.

Кучер принялся разворачивать карету, а ее сиятельство бросила на Бел еще один острый взгляд.

Девушки смотрели, как маркиза и ее дочери-зануды уезжают в своем ландо. Джасинда повернулась и взглянула на Бел, в ее сверкающих глазах читалось восхищение. Бел смущенно улыбнулась, а Лиззи не выдержала и рассмеялась:

— Ах, какое у нее было лицо! Я думала, она вот-вот выпадет из кареты.

— Я была не права, — начала Бел, но девушки расхохотались так заразительно, что даже лакей фыркнул.

— Так ей и надо! Она заслужила это за многие годы! — восклицала Лиззи, вытирая слезы. — Дорогая мисс Гамильтон, пожалуйста, научите меня вот так давать отпор!

Глава 19

Может, это был результат дуэли и близкого соприкосновения со смертью, но у Хоука вдруг проснулась жажда жизни. Он чувствовал себя молодым и сильным; он был весел и влюблен, и он знал, что ему отвечает любовью единственная женщина, которая в состоянии сделать его счастливым. Только одно портило ему удовольствие и мешало наслаждаться жизнью — это грызущее чувство вины. Это было несправедливо по отношению к Белинде. И вот теперь возникли новые осложнения, которые принесло только что полученное письмо от лорда Колдфелла. Судьба Хоука повисла на волоске.

Письмо лежало перед ним на письменном столе. Хоук сидел, закинув на стол скрещенные ноги, размышляя о предложении Колдфелла и взвешивая все «за» и «против».

Он знал, что у Белинды есть правило — никогда не вступать в связь с женатым человеком. И вот теперь, когда пришло время жениться и произвести на свет наследников, он решил, что пойдет на все, лишь бы оставить Белинду при себе. Он ни за что не позволит ей вернуться к жизни куртизанки. Ради ее же пользы.

Единственное, что оставалось ему сделать перед тем, как ответить на письмо Колдфелла, — это удостовериться, что любовь Белинды к нему настолько сильна, что она не сможет порвать с ним, когда для него настанет время вступить в брак. Если она действительно любит его, она согласится с необходимостью для него вступить в брак с присущим ей достоинством и тактом.

Звук шагов в коридоре вывел его из тяжелых раздумий. Потом в дверь кабинета постучали, и на пороге возникла одна из гостий Джасинды — некрасивая молодая барышня с рыжевато-каштановыми локонами, спадающими по обе стороны лица.

— Ах, ваша светлость! Простите, что побеспокоила вас! Но лакей сказал, что здесь я могу найти леди Джасинду.

— О нет, здесь никого нет, кроме меня, — отозвался он вежливо-утомленно и встал.

Девица не спешила уходить, она стояла, держась за дверную ручку.

— Какая счастливая случайность! Надеюсь, вы хорошо поживаете? — И она кокетливо тряхнула локонами.

— Э-э… да, благодарю вас. — Дерзкое существо, подумал он с раздражением. В девушке он узнал дочь барона Пенрита. Как же, случайность!

— Вы хорошо провели время в свете, ваша светлость? — с жеманной улыбкой спросила девушка, придвигаясь к нему.

— Знаете, это было очень тяжелое время для правительства, — ответил он, одаряя ее своей самой обольстительной улыбкой. — Все эти сессии, да еще окончание войны…

— В деревне чудовищно скучно после Лондона, вам не кажется? И одиноко, — вздохнула баронская дочка, подступая к нему еще ближе.

— Ну, я уверен, что у такой очаровательной молодой леди, как вы, множество подруг. Например, Джасинда, — с намеком проговорил он. — Позвольте я пойду поищу ее…

— О, не стоит беспокоиться, ваша светлость…

— Никакого беспокойства, — прервал он ее с натянутой улыбкой. — Я просто… найду ее и пришлю к вам.