Война за корону - Коваль Ярослав. Страница 73

Он так больше и не увидел её до самого дня коронации, даже не услышал её голоса, потому что свободного времени не оставалось — к ночи он просто падал на кровать и отключался, иной раз позабыв погасить прикроватную лампу. Не хватало сил ни на раздумья о будущем, как императорском, так и супружеском, ни на воспоминания о госпоже Шаидар, чей прах уже упокоился в семейной усыпальнице, а титул перешёл к племяннице, младшей дочери её сестры. Ни на мысли о пережитом в Истоке. Впрочем, как и на память о нём.

Ранним утром, одеваясь перед огромным зеркалом в роскошные одеяния, подготовленные для торжества, Илья впервые задумался о том, как тесно теперь его жизнь связана с Ночным миром, с миром магии. Частичку своей души он отдал Истоку, получив взамен что-то глубоко ночное, глубоко органичное именно этому миру. Никогда в жизни прежде он не задумывался, чем же таким важным и значимым отличаются аурисы от аргетов, а теперь поймал себя на смутном осознании этого отличия, впрочем, так и не нашёл в себе возможности сформулировать это словами. Просто набор ощущений и уже полное отсутствие сомнений с том, что первый император династии Рестер мог быть аурисом. Неважно, кем он был до того, как первый раз вошёл в Исток.

В комнату к нему заглянул Санджиф.

— Ты готов?

— Почти. — Илья затянул пояс. — А почему мне меча не принесли?

— Император с мечом на своей коронации — нонсенс. Как бы косвенный знак недоверия твоим телохранителям и спутникам. В случае чего по традиции именно мы должны тебя защищать. Я, Искра…

— Она скорее меня сама придушит.

— Она ворчит, но на самом деле в полном восторге от новых обязанностей. Ты нашёл ей именно то место, где её пыл не только уместен, но и необходим.

— Пристрой Искру к делу — спаси мир, — пробормотал петербуржец. — Отлично. Все уже готовы?

— Все. И решили, кто за кем идёт. Сперва я и Маша, потом Беджар и Искра, Аглас и Вджера, Фёдор, Всеволод, Катрер и Амдал…

— А Мирним?

— Госпожа Дестина будет ждать вас прямо в храме, так же, как и госпожа Эльдива Даро со своей матерью, — вставил секретарь, подавая Илье тяжёлую золотую цепь из ажурных пластин, отделанных драгоценными камнями. — Это нужно надеть на плечи.

— В смысле на шею накинуть?

— Не на шею. А вот так, разложить по плечам. — Санджиф подошёл и поправил действительно очень увесистое украшение. — Готов? Идём. Все уже ждут. И не забудь, пожалуйста, что на пути к храму не стоит ни махать руками, ни, тем более, кому-то их пожимать. Можно только улыбаться и кивать, но тоже со сдержанностью. Сегодня каждый знак твоего внимания будет иметь особенное значение. А потом, когда коронация уже совершится, не забудь подойти к каждому, кого ты захочешь отметить, кому захочешь выразить свою приязнь, и там уж дальше на собственное усмотрение.

— Да, я помню. Мне говорили.

— Ну, хорошо, — Санджиф принуждённо улыбнулся. — Идём.

В этом дворце, куда их ни свет ни заря всех перевезли из гостиницы, расположение комнат оказалось таким затейливым, что без сопровождающих любой, даже аргет, запросто мог заблудиться. Однако Илью всюду сопровождал его секретарь, должно быть, успевший хорошо разобраться в здешних переходах и коридорах.

— В шествии будут принимать участие все ваши телохранители, — подсказал он на ходу. — Вам нужно указать тех двоих, которые будут идти рядом с вами.

— Ну, Абло Динн-Бег, конечно. И, — Илья ненадолго задумался, — Селсид Клар.

Секретарь лишь коротко кивнул в знак того, что всё слышал, и заторопился распахнуть перед юношей дверь в залу, где его и Санджифа ждали будущие спутники.

Каждому из них в ходе подготовки к торжествам шили парадные одеяния, стараясь при этом сочетать традиции и личные предпочтения. Но если вкус сильного пола оказался поставлен в довольно жёсткие рамки, и в результате мундиры получились, в общем, почти одинаковые, то простор фантазии девушек ничто не сковывало. Разве что представления портных о приличиях.

Поэтому теперь соблазнительную линию открытой спины у Вджеры скрывала лишь полупрозрачная вуаль, которой мастера стыдливо задрапировали солидных масштабов вырез. Искра общим силуэтом напоминала перевёрнутый свадебный букет. Юбка выглядела такой пышной, что Беджар поглядывал на неё с тревогой — должно быть, не знал, сможет ли он вообще идти на положенном расстоянии от девушки, не путаясь в её подоле. Из всех трёх девушек, присутствовавших здесь, строже всех была одета Маша — в закрытое от горла до пят платье, вместе с тем гак изысканно подчёркивающее фигуру, что от подруги Санджифа трудно было оторвать взгляд.

Телохранители Ильи — все семеро, в одинаковых серых мундирах, при оружии, с поблёскивающими на груди артефактами — ждали, стоя в стороне. Секретарь засуетился, расставляя их по протоколу.

Подступив к огромной двустворчатой двери, которую готовились распахнуть двое офицеров в цветах Дома Даро, Илья оглянулся.

— Пора?

— Да, ваше величество, пора.

— Готовы, ребята?

— Готовы, — отозвался Санджиф, подтаскивая Машу поближе к себе и тотчас отпустив её руку.

Юноша кивнул, и офицеры с усилием налегли на створки.

В лицо ему ударил солнечный свет, такой яркий, что заслезились глаза. Небо от горизонта до горизонта было пронзительно-ясным, как летом, и солнце яростно заливало столицу светом и теплом. За этот месяц зима окончательно уступила, снег растаял так стремительно, словно его и не было, и в мире к полудню воцарялась почти летняя погода. Лёгкий весенний ветерок лишь освежал, и Илья успокоился, что не придётся париться в слоях шёлка и бархата, надетых на него, да ещё и прижатых тяжёлыми старинными драгоценностями.

Площадь и примыкающие улицы были запружены народом — и тротуары, и проезжие части. Лишь узкая середина была оцеплена и оставлена для прохода, и по ней сейчас предстояло прошествовать без пяти минут императору Ночного мира. Впрочем, люди не только стояли — они высовывались из окон, забили балконы и террасы, заполнили крыши. На всём пути следования, определённом заранее, негде было упасть зёрнышку — что уж там говорить о яблоке.

Стоило дверям распахнуться, толпа разразилась приветственными криками. Юноша сощурился, улыбаясь, от бьющего в лицо света — удержаться от того и другого было немыслимо. Он показался сам себе неловким и медлительным, но потом вспомнил то, что неоднократно повторяли ему церемониймейстеры, и слегка успокоился. Сейчас он был не только актёром на титанической сцене столицы n объектом мириада взглядов, но и силой, определяющей ход всего осуществляющегося действа.

Стоило ему переступить порог залы и оказаться на широкой мраморной лестнице, ведущей на площадь, Селсид Клар, шагающий чуть впереди, сделал рукой перекидывающий жест, и Абло повторил его. Перед и над Ильёй засеребрилась прозрачная кромка защитного заклинания. Сделано это было, в общем-то, даже демонстративно и с примерным спокойствием, с уверенностью. Мощь этого заклятья юноша смог оценить — в такое даже интерицией можно швырять, вряд ли будет толк. Особенно если учесть дополнительные системы безопасности, установленные над крышами. А ещё в небе парили боевые виверны — вряд ли просто так, для красоты.

Изумляло лишь, каким образом умудрились сконструировать такую мощную защиту, которая к тому же совсем не мешала смотреть сквозь неё.

Но мысли, сползшие было на профессионально-магическую тему, быстро вернулись обратно. Илья поглядывал по сторонам и изумлялся тому, насколько радостными, восторженными, ликующими были лица людей. Они что-то кричали ему, махали руками, и ему трудно было не отвечать им. Каждый раз, бросив взгляд на кого-то из двух своих телохранителей, или на мелькавших в толпе людей в мундирах, или даже на одну из девушек с корзинками розовых лепестков, которые на всем пути следования его и его спутников разбрасывали лепестки под внимательными взглядами охраны, Илья осознавал, насколько тут всё под контролем его службы безопасности. Из толпы не вылетело ни единого цветка — юношу предупреждали о том, что это запрещено, поскольку считается потенциально опасным, чтоб он не удивлялся. Здесь не осталось места даже для самого затейливого покушения на жизнь будущего императора.