Связующая магия - Баумгертнер Ольга Гартвиновна. Страница 27
– Вот последствия огненной магии, – пожаловался Ретч. – Монопоток энергии и все… Один прямой удар…
Эрслайт расстроенный понурился. Песчаное облачко осыпалось на землю.
– Покажи ему, как надо, – Ретч, недовольный своим учеником, скрестил руки на груди.
– Может, обойдемся, – я ласково потрепал мальчишку.
– Ты ведь тоже был когда-то моим учеником, – заметил Ретч. – Пусть знает, чему можно научиться!
Я глянул на Эрслайта.
– Пожалуйста, – попросил он.
Несколько лепестков облетающего яблоневого цвета скользнули в воздухе, словно стайка бабочек и, когда порыв ветерка иссяк, упали на песок.
– Ну ладно.
Ничего не происходило.
– Чего ты медлишь.
– Жду, пока они долетят сюда.
– Кто? – не понял Ретч.
– Не кто, а что.
На Ретча вдруг обрушился дождь из опавших лепестков яблочного цвета. Закрутился спиралью вокруг него, затем поток понес их дальше, перед нами вырисовался сначала белый контур, и вскоре в воздухе чуть трепетало яблоневое дерево.
– Нечестно, – заметил Ретч. – Это левитация!
– Это не левитация, – заметил я и заложил руки за голову, любуясь невесомым деревцем. – Просто здесь около сотни вихревых потоков… А вот это уже левитация.
Ретч с протестующим воплем полетел прямиком в дерево. С проклятьем шлепнулся на песок, и дерево с шелестом обрушилось белым потоком на него. Эрслайт звонко рассмеялся – Ретч поднялся весь облепленный лепестками и выплевывая их.
– Ну и чему ты учишь своего сына?! – возмутился он. – Он потеряет ко мне всякое уважение!
– Не, думаю. Я всегда уважал тебя, даже…
– Даже? – глаза Ретча подозрительно сузились, и синева их отдавала льдом.
– Даже после того инцидента с пожаром в библиотеке.
– Хм, что ж, это утешает…
– Что за пожар?
– Как-нибудь потом, – одновременно произнесли мы.
– Ну, пожалуйста! – взмолился Эрслайт.
– Будем считать, что Ретч когда-то не слишком удачно позанимался огненной магией, – едко отозвался я, бросив на колдуна насмешливый взгляд. – Ладно, продолжайте занятие.
Эрслайт взялся за песок. Но получалось у него так же. Я молча наблюдал. Ретч тоже, с весьма недовольной миной. Он сделал Эрслайту несколько замечаний, а потом едва сдержался, чтобы не дать ему подзатыльник, но, опомнился и настороженно глянул на меня.
– Помогает? – поинтересовался я на темном наречии, чтобы Эрслайт не понял.
Ретч смешался.
– Прости… Вообще-то не особо. Хотя иногда заставляет его задуматься. Но сейчас… Согласись, что это ведь довольно несложное упражнение.
С последним я согласился. Эрслайт еще некоторое время промучился, потом обратил на меня несчастный взгляд. А до меня дошло, почему у него такие трудности.
– Иди-ка сюда, – поманил я его к себе и усадил рядом. – Смежь веки. Что ты видишь?
– Ничего.
– Открой глаза – что ты видишь?
– Поляну…
– А если поподробнее?
– Траву, деревья, песчаную косу… Ретча.
– Ретч нам не нужен.
– Почему же? – с недовольством произнес Ретч.
– Закрой глаза, – произнес я, проигнорировав его слова. – А теперь представь все то же самое и что каждая песчинка превращается в мотылька. Теперь вспомни, как летают мотыльки. Представил?
– Да, – не совсем уверенно отозвался Эрслайт.
– Попробуй теперь в действительности.
– Но я не могу превращать песок в мотыльков.
– Тебе этого и не надо – только представить, что песчинки превращаются в них.
Песчинки дрогнули, поднялись от земли и несколько хаотично разлетелись во все стороны.
– Гм, – задумчиво протянул Ретч. – Не совсем то, но уже куда лучше, чем было.
– А ты умеешь превращать песчинки в бабочек? – спросил, заинтересовавшись Эрслайт.
Я с недоумением посмотрел на него.
– Нет, но это умеет делать твоя мать, разве ты не знаешь? – и тут же прижал его к себе, когда увидел выражение его лица.
Он попытался вырваться, но потом сдался и, не сдержавшись, разрыдался, словно вся накопившаяся боль, наконец, прорвалась наружу. Ретч неодобрительно покачал головой.
– Все позади, малыш, – прошептал я Эрслайту. – Ты должен простить ее…
– Я не могу… Почему ты простил?
– Я не смог разлюбить ее за эти годы, точно также как и тебя.
– Она предала тебя!
– Она всегда нравилась Скиту, – заметил я. – По крайней мере, они не стали мужем и женой.
– Едва не стали, – прошептал Эрслайт. – Они собирались, и если бы не Мерлинда…
Я в изумлении уставился на него.
– Ретч, оставь нас на пару минут.
– Хорошо, но я считаю, что Эрслайт сорвал занятие, – заметил он. – А значит, в следующий раз его будет ждать двойная нагрузка.
Эрслайт после этого строгого обещания совсем притих.
– Моя мать расстроила их свадьбу?
– Я, наверное, не должен говорить тебе, – произнес он едва слышно. – Я не хочу тебя расстраивать.
– Ну уж если проговорился, рассказывай до конца.
– Я не слышал всего, хотя говорили они долго. Но понял точно, что Мерлинда была уверена, что ты вернешься. В доказательство она показала ей кровный амулет.
– Хм, – я в сомнении нахмурился. – Неужели она все-таки сохранила один…
– После этого они отказались от этой идеи.
Когда вернулся Ретч, мы направились в обитель. В зал общего совета потоком вливались колдуны.
– Идите, я догоню вас, – я заметил кое-кого в толпе.
Два колдуна не спешили заходить в зал, стоя в сторонке и чуть беспокойно переговариваясь.
– Нордек, Балахир, – я подошел к ним.
– Милорд, – оба поклонились.
На лице Нордека написан только один вопрос. А во взгляде Балахира явно читалась досада вперемешку со страхом.
– Хочу, чтобы вы узнали об этом первыми, – я открыл перед ними серебренное Дерево.
Нордек охнул и в смятении воззрился на меня, не зная, что думать. Балахир же не сводил ошарашенного взгляда со знака власти.
– Его мне передал Игниферос. Думаю, не нужны комментарии, зачем он это сделал. Я предупредил вас.
– Милорд… – Нордек все еще растеряно смотрел меня.
– Мы обсудили с тобой этот вопрос много лет назад, – жестко заметил я и перевел взгляд на Балахира. – На вашем месте я бы пошел сейчас на Совет и внимательно бы послушал, что скажет Игниферос. Сколько вас? Если не считать тех милых детишек, которые сегодня утром угрожали Эрслайту.
Балахир побледнел и отступил.
– И я бы не стал на вашем месте пытаться убежать, – процедил я сквозь зубы. – Достану, где угодно.
– Что с нами будет? – Нордек задрожал.
– Ничего. После еще поговорим.
Я развернулся и направился в зал. Он был огромен, раскинувшийся полукругом под стеклянным куполом, так же как и малый зал Совета. В дальнем конце располагалось возвышение, где в линию стояли кресла – места для членов колдовского Совета. Все население обители уже собралось, до последнего ребенка. Я прошел к возвышению и остановился напротив Игнифероса. Он кивнул мне, поднялся с кресла, и в зале установилась тишина.
– Половина из вас его не знает, но все вы о нем слышали, – произнес он. – Я говорю о Тэрселе, сыне моего брата. И он достойный колдун, чтобы занимать место рядом со мной.
От такого пафосного начала я едва не провалился сквозь землю. Но Игниферос сделал приглашающий жест, и, выдохнув, я поднялся к нему. В тот же миг вздох прокатился по рядам колдунов, и поднялся ропот, когда они увидели разделенный амулет власти.
– Сдается, многим твое решение не по душе, – шепнул я.
Игниферос поднял руку, чтобы призвать к тишине.
– Это что? Раскол? – выкрикнул кто-то, и снова поднялся ропот.
– Не раскол и не разделение, – Игниферос дождался, пока все смолкнут. – Тэрсел, как любой из нас, займется дальнейшим восстановлением земель. Особая же его обязанность – забота о безопасности в обители.
И после последней фразы надолго воцарилась тишина. Я лишь надеялся, что на моем лице не отразилось то же изумление, застывшее на лицах сотней колдунов. Очень подходящее слово – безопасность!