Предначертанная (ЛП) - Оливер Яна. Страница 10

Он лжет. Все было так, как сказала его мама. Только почему он это отрицает?

Пока Райли ждала, что он откроет двери грузовика, какая-то часть внутри нее была заморожена. Ядовитые слова Сэди пробирались в её сознание.

Что, если она права и я действительно не знаю настоящего Бека?

Глава 6

Бек переулками ехал к дому Сэди, обеспокоенный молчанием Райли с того момента, как они покинули больницу. Это такой трюк Сэди: она залазит в твою голову и тебе становится трудно отличить правду от лжи. Не имеет значения, что ты скажешь старой карге, она впитает это и выплюнет обратно в виде словесной кислоты. В этом она была лучше некоторых демонов Люцифера.

Почему она пытается разрушить все хорошее в моей жизни?

Он никогда не причинял ей боль. Все, что он пытался делать – это любить ее, чего она никогда не делала с  его рождения.

Подъехав к обочине перед своим родным домом, он почувствовал, что  напряжение внутри него медленно раскручивается как сложенная кольцами веревка. Для него это был просто белый дом с выцветшими черными ставнями, хранивший несколько хороших воспоминаний. Ставни нужно покрасить снова, но он оставит это новому владельцу.  По всем стандартам он был приземистым и маленьким по сравнению с захудалым двором, окружающим его. С одной стороны дома стоял колодец, прикрытый сверху кривыми досками, а с другой старая магнолия свешивала свои массивные ветви на крышу. Цветов или кустарников не было, ничего указывающего на то, что Сэди считала это место своим домом.

Бек достал ключ и открыл дверь. Зайдя внутрь, Райли закашлялась. Теперь она знала, почему они не остановились здесь: застоявшаяся вонь сигаретного дыма оседала в горле при каждом вдохе.

– Лучше, чем было раньше. Она бросила курить около года назад, – сказал он.

По мере того, как Райли продвигалась вглубь, он пытался посмотреть ее глазами: потертый диван, соответствующий ему стул и журнальный столик. Полы были деревянными, прикрытые  редкими кусками ковра, на подставке в углу стоял старый телевизор. На стенах висели фотографии, но не семейные.

Дом был добровольным изгнанием Сэди. Если бы она вела себя с ним сдержанней, он бы приезжал повидаться с ней намного чаще. Семья значила для него все.

Даже когда они ненавидят тебя.

Бек впился взглядом в диван. Этот проклятый плед все еще лежал сверху, издеваясь над ним. Он вспомнил, как Сэди растянувшись лежала на нем во время  многочисленных пьяных оцепенений, и большую часть времени она была не одна. Он сделал мысленную заметку сжечь эту вещь, когда ее не станет.

Он оторвал от него взгляд и осмотрел остальную часть комнаты. Ничего особенно не изменилось, хотя пепельница была пуста, и теперь заполнилась фантиками от конфет. Возможно, если бы он раньше урезал деньги на сигареты, она бы сейчас не умирала.

Когда Сэди была моложе и имела машину, она проводила свое время в одном из баров в Сент-Мэри или дальше, во Флориде. В Садлерсвиле не было пивнушек, но это не удержало ее от круглосуточного пьянства.

У Райли был задумавшийся хмурый взгляд,  подсказавший ему, что ей не нравится увиденное. Черт, девочка, почему ты не осталась в Атланте? Он чувствовал себя обнаженным, будто снял с себя всю одежду и она увидела каждый его недостаток.

– Ты жил здесь в детстве? – Её голос дрожал.

– Да. Мой дедушка купил дом для Сэди, когда она забеременела мной. Я думаю, он надеялся, что она успокоится, выйдет замуж. Перестанет пить. – Он покачал головой.  – Просто принимал желаемое за действительное.

Райли остановилась, чтобы заглянуть в захудалую кухоньку, а затем перешла в коридор с двумя спальнями. Она остановилась у второй.

– Это была твоя комната?

Он кивнул. По крайней мере, когда он стал старше, кто-то, наконец, отдал ему кровать. Когда он был ребенком, он спал на полу в ванной, на куче грязной одежды, потому что  она была самой теплой комнатой в доме. Но Райли не нужно этого знать.

– У меня тоже был плакат с Крисом Хемсвортом, – сказала она, улыбаясь в знак одобрения. – Он  успешный горячий скандинавский бог.

Бек пробормотал свое согласие. Он оставил плакат, когда отправился на север. Он мог забрать его с собой, но тогда не было времени, чтобы упаковать. По каким-то причинам Сэди никогда не снимала его.

– Я считал его крутым, – признался Бек. Возможно, потому, что это парень был сильным, симпатичным, и контролировал свою жизнь. Все, чего у него никогда не было.

Райли вернулась на кухню, сняла куртку и положила ее на стул. Когда она проверила раковину, то поморщилась от обнаруженного.

– Прости.

– Это не твоя вина, – ответила она, и включила воду. – Что ты собираешься сделать с домом, когда...

– Полагаю, продам его, только вычищу тут всё.

– Я помогу тебе, – сказала она, затем начала передвигать грязную посуду из раковины на стойку.

– Райли, я...

Она повернулась к нему, с ее рук капало.

– Всё не так уж плохо, Бек. Немного грязно, но не ужасно. Просто так... грустно, ты знаешь?

Он знал, что она имела в виду – ничего общего с посудой. Это место никогда не было полно любви, как в доме ее семьи. Даже после смерти  матери, ее папа сделал так, что их крошечная квартирка была домом.

Бек не имел понятия, каково это. Как только он узнал, что Сэди нет до него дела, он создал свою собственную жизнь, отдельно от нее. Он никогда не отступал насовсем – он не мог так поступить, но пытался оградить себя от нее насколько это возможно. Она всегда находила способ причинить ему боль.

Он зачерпнул груду почты с дивана, бросил ее на кухонный стол для сортировки. Ему хотелось думать, что здесь лучшее место, но, по правде, просто устроился  поближе к Райли.

Бек положил свой пиджак на её и уселся на стул. Райли напевала себе под нос, раскладывая чистые блюда на полотенце. Песня была похожа на одну из мелодий Тейлор Свифт. Он не мог не улыбнуться.

По привычке он изучал каждый конверт, надеясь, что один из них – тот самый. Он всегда мечтал получить письмо от своего отца, и когда был ребенком,  бегал к почтовому ящику каждый день, как только приходил почтальон. У него не было уверенности, что Сэди не сожжет любое письмо от него, поэтому не хотел рисковать.

Это письмо никогда не приходило, по крайней мере, пока он жил в Садлерсвиле.

Бек молча проклинал себя. Он должен был бросить эту фантазию много лет назад, но вот он, все еще просматривает конверты, как в те времена, когда был ребенком и едва ли доставал до почтового ящика.

Подняв глаза, он обнаружил, что Райли намывает стойку. Она взялась за работу с удвоенной силой, возможно, это ее способ избавиться от отвращения к женщине в больнице. Заканчивая разбираться с почтой, он понял, что Сэди опаздывала с оплатой некоторых счетов, включая оплату за телефон. На самом деле, он был отключен. Видимо, деньги, которые он посылал, не шли на нужное дело.

Добавочные хлопоты.

Сейчас Райли мыла одну из дверец шкафа, встав на цыпочки. На секунду он забыл о своих проблемах и откинулся, чтобы полюбоваться видом. Она действительно была хорошей девушкой. В его жизни настанет худший день, когда она повернется к нему спиной и уйдет.

Через час кухня была прибрана, за исключением пола и плиты.

– Проверь, что я разложил их правильно, хорошо? – сказал Бек, указывая на почту.

Райли проверила их, кончики ее пальцев были морщинистыми от воды. Татуировки на ее ладонях были суровы в их простоте – черный против бледной плоти. Она увидела, что он уставился на них.

– Ты разложил их правильно, – сказала она, передавая конверты.

– Хорошо. Я оплачу их в скором времени, как обычно и делал.

– Почему ты оплачиваешь ее счета?

Он моргнул в ответ на вопрос.

– А почему бы и нет?

– Потому что она тебя ненавидит? – отважилась Райли.

– Не имеет значения. Она – моя семья. Ты бы сделала то же самое.

Райли открыла рот, чтобы поспорить, и снова закрыла его. Он был прав – если бы ее тете Эстер нужна была помощь, она бы уже мчалась к ней, даже если не выносила эту женщину.