Морские волки. Германские подводные лодки во Второй мировой войне - Франк Вольфганг. Страница 42

Первые определенные сообщения пришли поздно вечером, когда агентство Рейтер передало, что конвой Союзников без потерь ушел от нападения германских сил в Арктике и что один германский эсминец был потоплен, а другой поврежден. Мучаясь от неуверенности и озлобленный молчанием германского соединения, Гитлер велел Редеру, чтобы тот приказал кораблям отчитаться, но гросс-адмирал отказался: радиомолчание должно было соблюдаться при любых обстоятельствах. И Гитлеру пришлось ждать всю ночь, до Нового Года «Хиппер» так и не бросил якорь в своей норвежской базе.

Но теперь пришло время новых неприятностей. Где-то между Тронхеймом и штаб-квартирой Гитлера нарушилась связь на линии буквопечатающих телеграфных аппаратов, и в результате сообщение не смогло поступить к дневному совещанию. Гитлер был вне себя от гнева.

– Это скандал! – кричал он, – В течение целых суток после операции главнокомандующий не имеет никаких сообщений, в то время как британцы сообщили о своем успехе на весь мир.

Еще не отойдя от гнева, он приказал вице-адмиралу Кранке направить телеграмму в соединение, с тем чтобы оттуда доложили немедленно. Тут же он отпустил нелицеприятные слова о бесполезности крупных кораблей и неспособности и отсутствии инициативности у высших военно-морских офицеров. Вице-адмиралу Кранке пришлось воздержаться от каких-либо объяснений.

Сообщение об операции, наспех составленное, пришло после полудня. На вечернем совещании Гитлер разразился новыми обвинениями. Он напомнил присутствующим, что совсем недавно ему пришлось решать спор между Герингом, Кессельрингом и Редером о том, кто должен иметь приоритет в использовании морских транспортов в Средиземном море. Соперничество между видами вооруженных сил, казалось бы, было ликвидировано, но теперь, похоже, возобновилось с новой силой, как боль плохо залеченной раны. Гитлеру до смерти надоели склоки в штаб-квартире и неудачи на фронтах. Что касается ВМФ, то он выведет из его состава бесполезные громадные корабли и отправит их на металлолом! Это неэкономично – использовать крупные корабли для достижения целей, которые бомбардировщики могут осуществить меньшей ценой! А сталь с больших кораблей пригодится для выполнения четырехлетнего плана!

В эту ночь он диктовал план передачи на металлолом больших кораблей, и он должен был войти в официальный «Военный дневник» в качестве беспрекословного приказа. От Редер Гитлер потребовал представить доклад, но Редер спокойно спросил, нельзя ли подождать до тех пор, пока он полностью не ознакомится с ситуацией. Редер прекрасно понимал, что Гитлер заводит себя в бесцельном и ненужном гневе, который не успокоить несвоевременными замечаниями вице-адмирала Кранке. Надо было дать фюреру время успокоиться. Когда он наконец представил 6 января свой доклад, он не знал, что Геринг уже воспользовался случаем, чтобы подчеркнуть ценность эскадрильи люфтваффе, которая предназначалась для единственной цели – охраны бездействующих кораблей.

Главнокомандующий ВМФ вкратце описал свою беседу с фюрером, которая состоялась в «Вольфсшанце» – «Волчьем логове» – штаб-квартире под Растенбургом в следующих словах:

Фюрер полтора часа говорил о роли прусского и германского флотов с момента их зарождения. Германский флот первоначально планировался по образцу британского флота, но показал свою неэффективность в войнах 1864, 1866 и 1870 годов… В Первую мировую войну жизненно важной частью флота оказались подводные лодки, и они должны рассматриваться столь же важными и в этой войне. В последней войне флот дальнего действия не добился ничего достойного упоминания. Было модным валить все на кайзера, но такое отношение несправедливо. Настоящая причина состоит в том, что флоту не хватало способных людей, готовых воевать независимо от поддержки со стороны кайзера или ее отсутствии…Революция и затопление флота в Скапа-Флоу ничего не добавили репутации флота. Флот заботился о том, чтобы атаковать только при равенстве сил с противником. Армия не действует по такому принципу. Как солдат, фюрер ожидал, что его корабли, раз уж начали сражение, будут биться до конца. Нынешняя критическая ситуация требует, чтобы все боеспособные силы были брошены в бой, и он не может позволить, чтобы эти большие корабли месяцами простаивали на якоре…До настоящего времени всю тяжесть борьбы несли на себе малые корабли. Когда большие корабли выходят в море, им нужен эскорт из малых кораблей. Не большие корабли охраняют малые, а наоборот…Крупные орудия с больших кораблей следует поставить на берегу для береговой обороны. Поставленные там, где можно ожидать крупномасштабных атак противника, эти морские орудия смогли бы эффективно препятствовать высадке…Не следует рассматривать это как признак упадка, если фюрер решит пустить большие корабли на слом…

Флоту следует изучить следующие вопросы: Где на земле корабельные орудия могут быть поставлены с наибольшей пользой? В каком порядке должны разоружаться корабли? До какой степени может быть расширена и ускорена программа строительства подводных лодок, если большие корабли будут выведены из числа строевых? Главнокомандующий ВМФ должен будет представить меморандум по этим пунктам. Это будет весьма важно и внимательно рассмотрено фюрером…

Редера задело за живое грубое попрание Гитлером дела всей его жизни. Он был неготов спорить о плюсах и минусах, не собирался он и брать на себя труд – ему и не дали ни малейшей возможности – отметить ошибки и неправильные постановки вопросов, содержавшиеся в этой 90-минутной тираде. Когда Гитлер наконец закончил говорить, Редер попросил о приватной беседе, после чего фельдмаршал Кейтель и две стенографистки вышли. Не успела закрыться за ними дверь, как Редер заговорил, тщательно подбирая слова.

– Поскольку вы весьма ясно показали в вашей речи, мой фюрер, что не согласны с тем, как я веду дела военно-морского флота, я прошу, чтобы мне разрешили уйти с этого поста, потому что я не могу исполнять свою задачу, если не располагаю вашим полным доверием. Я хотел бы добавить, что мне почти шестьдесят семь, и поскольку мое здоровье оставляет желать лучшего, то замена меня более молодым и сильным человеком была бы целесообразной и логичной…

Не успел Редер закончить, как Гитлер сделал успокоительный жест.

– Господин гросс-адмирал, – поспешно сказал он, – я никогда не собирался обвинять весь флот, я только хотел дать критику в адрес больших кораблей. Возраст моих сотрудников не имеет для меня значения, как я это часто показывал. Ваша отставка в настоящий момент означала бы, что мне пришлось бы взвалить на свои плечи еще одну тяжелую ношу.

Здесь наступила пауза. Гросс-адмирал слишком хорошо знал, что лежит за этими словами Гитлера: переживания за Сталинград, где идет тяжелая битва и где поражения можно ждать в любой момент, и по поводу серьезной ситуации в Средиземноморье.

Так как Гитлер продолжал хранить молчание, Редер продолжил:

– Все равно после того, как вы говорили со мной в присутствии свидетелей, я не могу оставаться на своем посту, ибо мой авторитет подорван и будет подорван тем более, если флот будет разоружен. 30 января – десятая годовщина вашего прихода к власти. Это была бы подходящая дата для того, чтобы я получил от вас отставку. Такое решение выглядело бы вполне естественным и устранило бы всякие подозрения относительно разногласий между нами.

Гитлер уставился в одну точку, губы его сжались. После паузы он поднял голову и сказал:

– Очень хорошо. Я согласен. Пришлите мне имена двух офицеров, которых вы считаете подходящими на ваше место.

Вот так случилось, что, к его полному удивлению, адмирал Дениц в Париже услышал междугородный звонок от гросс-адмирала. Со времени начала войны это был всего лишь второй случай, когда они разговаривали по телефону. Но если сам звонок был неожиданным, то услышанные Деницем слова оказались вдвое более неожиданными, когда, вначале доверительно сообщив, что собирается в отставку, Редер сказал: