Все могут короли - Крушина Светлана Викторовна. Страница 60

— Миледи! — раздался у нее над ухом протяжный мужской голос, и погруженная в задумчивость Илис вздрогнула от неожиданности. — Простите нам нашу бестактность. Мы так бесцеремонно перешли на наш язык, не подумав о том, что вы, может быть, нехорошо его понимаете…

Илис повернулась и увидела рядом со своим креслом невысокого худощавого блондина лет двадцати шести со спокойными и внимательными серо-зелеными глазами. Его волнистые волосы были острижены очень коротко, по шею, и это выглядело необычно. Объяснение его странной стрижке быстро нашлось: из-под откинутых с высокого лба светлых прядей виднелись зажившие шрамы. Очевидно, из-за раны волосы какое-то время назад были отрезаны совсем коротко.

— Рувато Слоок, — подсказал блондин, увидев в глазах Илис молчаливый вопрос — она напрочь успела позабыть его имя. — Но, может быть, я отвлекаю вас от каких-то важных размышлений? В таком случае, простите… — он поклонился и хотел отойти.

— Нет-нет, — поспешно остановила его Илис, размышляя, каким образом среди касотской знати затесался человек с наинским именем. — Вы не помешали. Я просто немного задумалась.

Слоок улыбнулся.

— Простите, я, наверное, кажусь вам назойливым. Но у нас в столице так редко увидишь новое лицо! Я пошел на поводу у своего любопытства.

— Но ведь Эдес — такой большой город! — удивилась Илис.

— Город большой, но люди все те же. Месяц за месяцем, год за годом одно и то же. После такого однообразия вдвойне приятно увидеть незнакомую хорошенькую девушку, к тому же чужеземку.

Его манера речи показалась Илис несколько странной. Он говорил протяжно, но растягивал слова не так, как это делали наинцы, которые удваивали и утраивали гласные звуки, как будто заикались (такого выматывающего душу заикания Илис наслушалась от Грэма за время совместного путешествия из Истрии в Карат), а так, как если бы не был уверен, какое слово следует произнести следующим.

— Вы, наверное, сами иностранец, — предположила Илис. — У вас имя наинское.

— Я — нет. Но мой дед родом из Наи, — охотно пояснил Слоок. — Полвека назад он не поладил с королем Хоргой, и ему пришлось бежать из королевства. Осел он в Касот.

— Ваш дед был бунтовщиком? — невинно поинтересовалась Илис.

— Можно и так сказать. А вы, если не ошибаюсь, истрийка?

— Да.

— С моей стороны будет очень бестактно поинтересоваться, что заставило вас покинуть вашу далекую и, не сомневаюсь, прекрасную родину?

О, какой ты любопытный, подумала Илис и с интересом посмотрела на собеседника. Ну, сейчас я тебя!..

— Еще как бестактно, — сказала она. — Неприлично спрашивать у девушки подобные вещи. Может быть, я бежала от несчастной любви? Может быть, у меня сердце разбито, а вы своими вопросами бередите мою незажившую рану? Или, может быть, я бунтовщица, как ваш дед, и скрываюсь от королевского гнева?

Серо-зеленые глаза Слоока искрились смехом, но лицо оставалось серьезным.

— В таком случае вы обрели надежного покровителя в лице его величества императора. Я слышал, что если он благоволит к кому-то, то этому человеку нечего опасаться.

— Так уж и нечего? В любом случае, от несчастной любви нет спасения, — мрачно сказала Илис.

— Я слышал так же, что его величество император может излечить сердце и от несчастной любви. Это тоже в его власти.

— Насчет этого уточните лучше у Марка, — слегка занервничала Илис. Ей не понравился принимаемый разговором оборот. — Я не так хорошо изучила еще возможности его величества императора.

— Боюсь, Марк знает о своем отце меньше, чем некоторые другие, менее значительные люди, — серьезно сказал Слоок. — И это, пожалуй, к лучшему: ему тяжело было бы вынести это знание.

— Что вы имеете в виду?

Но Слоок только тихо покачал головой и указал глазами туда, где Марк внимал своей певунье. Илис повернулась и неожиданно встретилась взглядом с золотыми глазами Марка, который, оказывается, наблюдал за ней с едва заметной тревогой. Увидев, что Илис смотрит на него, он встал и направился к ней.

— Все в порядке, Илис? — спросил он, подойдя.

Илис улыбнулась ему самой зубастой своей улыбкой.

— Все прекрасно, Марк. Мы вот тут с герром Слооком очень мило беседуем…

— В таком случае, прошу меня простить. Князь, — Марк повернулся к Слооку, подчеркнуто озвучив его титул, — можно вас на пару слов?

Взгляды молодых людей на секунду скрестились, и Илис показалось, что в них проскользнула плохо скрытая неприязнь. Потом Слоок поклонился, извинился перед Илис и ушел с Марком. Удивленная Илис осталась в одиночестве размышлять, что значила эта сцена. Выглядело это так, как будто Марк специально увел от нее собеседника.

В течение вечера Слоок больше к ней не подходил. Лишь изредка Илис ловила на себе его внимательные взгляды, которые он бросал с противоположной части комнаты. Это раздражало, но Илис старалась не обращать внимания. Между ней и красавицей в голубом шарфе — ее имя было Илария Энгас, — завязался оживленный разговор касательно последней поэмы известного бергонтского поэта и певца. Илис уже прочла эту поэму — спасибо Бардену, у которого всегда каким-то чудом оказывались все книжные новинки, — а Илария еще нет, но очень хотела, и ее мучило любопытство. Как уже говорилось, Илис была неважной рассказчицей, и могла лишь заранее испортить впечатление от поэмы, а потому сначала отбивалась, как могла, и лишь после долгих уговоров согласилась. К счастью, отсутствие дара к рассказу компенсировалось у нее хорошей памятью, так что она могла цитировать по памяти большие отрывки. Ее декламация привлекла внимание остальных молодых людей, и через какое-то время вокруг Илис собрались почти все гости, кроме Слоока и еще двух увлеченных спорщиков, так и не покинувших свое уютное место возле камина.

— Ты имела успех, — заявил Марк на обратном пути во дворец. Они ехали в маленьком двухместном экипаже и могли говорить без помех. — Нет, серьезно, ты всем очень понравилась.

— Я рада, — рассеянно отозвалась Илис и поинтересовалась: — А зачем ты прогнал от меня Слоока, а? Он, конечно, нес чушь, но ничего такого… — она осеклась.

Марк смотрел на нее, нахмурившись, и по его лицу она поняла, что он колеблется, говорить или нет.

— Обещай, что не передашь этот наш разговор отцу, — наконец, выговорил он.

Илис удивилась и обиделась одновременно.

— Ты что же, считаешь, что я передаю ему каждое твое слово? Ну, знаешь…

— Извини, — поспешно сказал Марк. — Но только… видишь ли, в чем дело… Рувато, кажется, не совсем лоялен к отцу.

— То есть — к твоему отцу? И что из этого?.. Постой! Ты что же, хочешь сказать, что среди твоих друзей имеются люди, которые плетут заговор против твоего отца? Так может быть, и ты тоже…

Марк досадливо поморщился.

— Во-первых, кто тебе сказал, что Рувато — мой друг? Во-вторых, почему сразу "заговор"?.. Я кое-что знаю о нем — не наверняка, впрочем… Я просто опасаюсь, что он может использовать тебя, чтобы попытаться пошатнуть императорскую власть, понимаешь?

— Нет, — честно сказала Илис. — Каким образом меня можно использовать?

— Я не знаю, но… — Марк мучился, не зная, как объяснить. Все его соображения были на уровне предчувствий, которые невозможно или очень сложно выразить словами. — Просто прими это к сведению и будь с ним осторожна. Пожалуйста…

— Ладно, — разочарованно протянула Илис. Объяснения Марка ее не удовлетворили. — А почему он так странно разговаривает? Сначала я подумала, что у него наинский акцент, но потом поняла, что ничего подобного. Да и по-касотски он разговаривает чисто.

— Это из-за раны. Чуть больше года назад, когда война с Медеей только началась, Рувато командовал осадой Синнексии и был тяжело ранен. Ему пробили голову… — Марк коснулся своего лба в том месте, где у Слоока были шрамы. — Трудно понять, как он выжил, это просто чудо какое-то. Оружия он с тех пор в руки не брал, он не очень хорошо себя теперь контролирует. И речь у него стала вот такая, как ты слышала. А еще, иногда на него находят вроде как затмения. Он наяву начинает говорить, как в бреду.