Охотники за магией - Галанина Юлия Евгеньевна. Страница 45

Огрызок обстреливали и наши огрызались, как могли.

— И откуда только такую толпу нагнали, — ругнулся сквозь зубы Град, нажимая на спусковой крючок.

Затем отодвинулся в сторону и, прижимаясь спиной к простенку между окнами, принялся накладывать новую стрелу.

— С Горы, — спокойно объяснил ему Профессор, выходя из своего кабинета с небольшой тетрадью в руках. Карманы его балахона были чем-то набиты и оттопыривались. — Гора была обязана оказать всяческую помощь отряду, наделенному столицей такими полномочиями. Вот она и оказывает силами гарнизона.

В окно влетела длинная стрела, пробила алую шелковую штору и застряла в ней, слегка колыхаясь.

— Всё это очень интересно, — прошипел Лёд (именно в его окно влетела стрела), — но, всё-таки, как остановить этот несвоевременный захват нашего разнесчастного Огрызка? Нас слишком мало, чтобы на равных участвовать в развлечениях Горы.

— Никак, — бодро откликнулся Профессор.

Осторожно минуя простреливаемые зоны, он по стеночке подобрался к четвертому, свободному окну и аккуратно выглянул из него.

— Похоже, сейчас начнут. Дверь под нами удобнее всего выбивать, поэтому и лезут здесь. Осторожно, мальчики, там лучники подтягиваются, будут окна контролировать, чтобы мы не мешали. Хоть и знают, что нас раз-два и обчёлся, а всё-таки существует инструкция, и при столичных гостях она будет соблюдаться неукоснительно.

Я стала прикидывать, а не вернуться ли мне в кухонный подвал от греха подальше, сделала шажок назад, но была обнаружена Профессором.

— А-а, душа моя? — углядел он меня в темноте лестничной площадки. — Стой, где стоишь, к нам не подходи, опасно. Это за тобой явились. Тот самый отряд охотников. Помнишь, по рыночной площади всадники проезжали? Это они.

Вот теперь я действительно с места бы не тронулась: у меня ноги отнялись от такой новости.

Я как-то свыклась с мыслью, что да, ищут, да, убить, — но всё это когда-нибудь потом. А оказывается — вот оно. Сейчас. И ни мгновением позже. Идёт штурм представительства. Отряд побывал на Горе, получил подкрепление в местном гарнизоне и приступил к выполнению задачи. И всё это буднично-буднично, без фейерверка. Просто и негромко. Неинтересно.

Скручивающий до тошноты ужас — вот и всё, что осталось внутри меня. Наверное, такой же ужас испытывал привязанный к креслу Ветер, когда Ряха зажег бумаги вокруг него.

— А откуда они узнали, что я здесь? — жалобно выдавила я.

— В Отстойнике всё про всех знают, — утешил меня Профессор. — Только ты подходишь под описание, которое, наверняка, имеют охотники. А Гора и рада случаю второй раз разрушить представительство. Это дипломатия, душа моя.

— У меня стрелы кончаются, — предупредил Град, методично посылая одну за одной толстые, короткие арбалетные стрелы.

Нашим и без того многострадальным шторам теперь пришёл окончательный конец: с таким количеством дыр из них теперь ничего нельзя было сделать.

— И тылы наши тоже щупают… — задумчиво сказал Рассвет, стреляя медленнее, чем Град, но не менее размеренно. — Через окно Пушистой легко попасть.

— Тот сектор я перекрыл, — отозвался Град. — Даже если попадут в здание, пробиться сюда не смогут. И через внутренний двор тоже — таран через ограду не перетащишь, а ворота им до пришествия Медбрата не открыть. Самая уязвимая точка здесь, когда Огрызок восстанавливали — официальный вход в представительство пришлось сделать слабо укреплённым. В дипломатических, как обычно, целях. А я ведь говорил, что ничего хорошего из этого не выйдет!

— Чуть-чуть потерпите, мальчики, — Профессор ещё раз выглянул в окно. — Они ждут, когда стемнеет.

— А что сегодня на ужин? — спросил Лёд.

— Мясо запечённое… — тоскливо отозвалась я. — В честь Ряхиного боя. С чесноком и травами.

— Эх, — вздохнул Лёд. — Такой ужин обломили…

Закатное солнце освещало косыми лучами окна приёмной… Вот в моей комнате окно выходило на запад, там сейчас было наверняка светлее, чем днем. Но теперь моя комната была так же недоступна, как Ракушка.

— Всё, пора.

Профессор раскрыл свою тетрадочку и, пользуясь последним лучом заходящего солнца (ну или предпоследним…), прочел из неё пару предложений ничем не примечательного содержания.

Стена огня, вставшая за окном, отрезала нас от окружающего мира. Полыхнуло так, что загорались в полете стрелы, пущенные с той стороны. Пылая, они втыкались в ковер на полу приёмной.

— А это заклинание я сам сделал, — скромно пояснил Профессор. — Из нескольких. Душа моя, ты где?

— Здесь… — пискнула я.

Профессор, явно рисуясь, картинно зажёг фонарь от горящей стрелы. Вышел с ним на лестничную площадку.

— Мальчики, ужинать, — велел он. — Мясо подгорит.

Схватил меня за руку и сказал:

— А мы бежим, надо всё делать быстро.

И мы понеслись по лестницам и переходам вверх и вверх, пока не выбрались на башню, с которой я увидела драконов.

Теперь, в темноте, зрелище с неё открывалось не менее впечатляющее. Представительство окружало кольцо огня, прямо как в моем сне. Над башней свистел холодный ветер, прорвавшийся сюда с гор. Он раздувал пламя, делал его косматым, расчесывал невидимыми пальцами, словно гриву огненного зверя.

— Ещё чуть-чуть — и огонь спадёт. Они продолжат штурм, — торопливо говорил Профессор. — Уходи в склады. Там, в третьей усадьбе по другую сторону от места, где мы тушили пожар, твой легионер. Запомни, третьи ворота дальше по улице. Бегите с ним из Отстойника. Поняла?

— А собаки? — взвыла я.

— Ах да, чуть не забыл.

Профессор, поставил фонарь, вынул из кармана склянку и обрызгал меня от макушки до пят какой-то вонючестью.

— Собаки пропустят, — сказал он. — Всё, пошла!

И он снова зачитал пару слов из волшебной тетрадки.

Не успела я и ахнуть, как обнаружила, что лечу с башни, словно меня из катапульты запустили. Чем уж мне там Профессор ускорение придал, непонятно, но только попа ныла, как от хорошего пинка. Кривая траектория моего полета заканчивалась на середине Гадючки.

В неё, в Гадючку, я и плюхнулась. Учитывая высоту башни и скорость полета — на удивление удачно. Если бы я просто кинулась с башни вниз, разбилась о камни двора, не долетев даже до берега. И тут, видно, без магии не обошлось, ну и Профессор…

Вода была холодная, я вынырнула, отплевываясь, и быстрое течение понесло меня прочь от пылающего представительства.

И в самый неподходящий момент я вдруг мрачно подумала: «А может быть, я была недостаточно хозяйственной? Невкусно готовила, плохо убиралась? А вдруг у деликатного Профессора это такой обычай: топить нерадивых практиканток в речке, а потом заявки в Ракушку на новых отправлять. Это же очень экономно получается. Почему я никого не знаю, кто бы вернулся из Отстойника после практики?»

Чтобы попасть в район складов, минуя центр городка, мне пришлось сделать порядочный крюк.

Мокрая, несчастная, с прилипшими ко лбу волосами и обвисшим хвостом, я жалась у заборов, пробираясь по улочкам в нужное мне место. И думала, что делаю это зря: вся та вонь, которой меня облил Профессор, благополучно смылась в воде и за свою меня теперь примут лишь потерпевшие кораблекрушение крысы.

Напуганный сегодняшними событиями Отстойник на пожар представительства реагировал очень сдержанно, народ сидел за семью запорами и нос на улицу не казал.

Я уже почти добралась до складов, как услышала позади себя цокот копыт. Холодея, обернулась. Меня нагонял всадник. Один из тех, что проехали мимо рынка этим утром. После слов Профессора я вспомнила их всех. Конь всадника показался мне нереально громадным.

Я побежала. Удары копыт о мостовую отдавались у меня в голове так гулко, что хотелось прижать ладони к ушам, только бы не слышать этого грохота. Придавленная новостью о том, что меня всё-таки нашли, оглушенная при падении в воду, мокрая, я слабо соображала, что делать, как уйти от конного. Просто неслась по пустой улице, ни на что не надеясь.