Проклятие Эвлона (СИ) - Криннит Рон. Страница 17

— Ну да, логично, — покивал Сергей.

— А что ты будешь читать?

— Вот тут свитки лежат, может их?

— Да, если тебя интересует, сколько арини продала Канея в прошлом сезоне и прочие жутко занимательные вещи, можешь почитать и эти свитки.

— А ты что предлагаешь?

— Я предлагаю настоящие былины, истории, хроники, и вот я думаю, если ты прочитаешь свиток, то ты же будешь размышлять о том, что там написано? Значит, у тебя появятся свои собственные мысли и выводы. А если учесть, что ты не экус, я даже представить себе не могу, к каким выводам ты придешь! И мне невероятно интересно будет это услышать!

К учебе приступили сразу, как только Сергей закончил ее причесывать. Видимо хорнии так не терпелось заполучить помощника, что она чуть ли не сама стала понукать его к занятиям. К счастью, письменность экусов оказалась почти фонетической, если не считать отсутствия гласных — они просто опускались при письме. Конечно, было множество слов-исключений и прочих правил, но запомнить два прайда букв было все равно легче, чем тысячи иероглифов. Сами буквы состояли только из горизонтальных и вертикальных штрихов без наклонных или закругленных линий, из-за чего их написание было несколько однообразным. Различать схожие буквы оказалось непросто. Например, нарисованы две скрещенные черты, перекрестие может быть в верхней части, в средней и в нижней — это три разных буквы, но если верхнее перекрестие от нижнего еще достаточно легко отличалось, то со средним всегда получалась заминка, требовалось определить, это действительно среднее перекрестие, или небрежно начертанное верхнее или нижнее. Определенные сложности возникали и из-за цифр, чье написание совпадало с написанием букв.

Один раз они прервались, чтобы спуститься за едой. В разгар дня внизу было много покупательниц, и Канея с Виридой метались по лавочке, стараясь всех побыстрее обслужить. Заметив своих подопечных, белая довния махнула копытом, намекая чтобы они побыстрее брали что нужно и возвращались наверх. Не дожидаясь ответа, она повернулась обратно к клиенту.

— Ты любишь корки у мело? — тихонько спросил Серый у своей учительницы.

— Конечно, люблю, — ответила она. — Мякоть — слишком пресная, а корки — приятно пожевать.

— Отлично, тогда берем мело на двоих, — решил он.

К мело Сергей взял себе еще парочку мелких фруктов, а Луденса отсыпала зерна. После обеда они вернулись к занятиям, и к вечеру Серый уже читал по слогам, правда, с подсказками.

— Ой, уже темнеет! — спохватилась хорния, когда в комнате сгустились сумерки. — Я принесу тебе завтра жеребячьих свитков!

— Хорошо, давай только я тебя расплету перед сном.

Перед самым уходом эква вдруг замерла и вскинула голову.

— Прости, Сегри, я вспомнила, что завтра — королевский день, — произнесла она. — Боюсь, наша учеба откладывается.

— Ты завтра будешь отдавать свою магию? — спросил он.

— Да, и несколько дней буду в отключке, — кивнула Луденса.

Проводив хорнию, Серый сходил за ужином и подождал когда поднимется Канея. Выполнив вечерние обязанности кари, он отправился спать.

Еще стояли утренние сумерки, когда Канея растолкала Серого. Эква уже успела одеть свою сбрую, но вместо простых ремней, что она носила вчера, эти выглядели дороже и качественнее. На них даже виднелись перламутровые вставки. На груди у довнии висел такой же значок, как у ее элоки.

— Сегри, заплети побыстрее, — попросила она, когда Сергей, недовольно морщась, сел на кровати. — Мне надо бежать на церемонию, чтобы забрать Луденсу.

— Конечно, сейчас, — потянувшись, он взял щетку и принялся за работу. — А мне можно с тобой?

— Нет, туда никто не ходит с кари.

— Так не ходят, потому что их кари глупые, а я буду тихо себя вести и, если что, могу помочь. Все увидят, какой у тебя кари дрессированный, и позавидуют.

— Эмм… ладно, — согласилась Канея. — Только не отходи никуда, и тебе придется одеть поводок.

— Зачем? Разве нельзя обойтись?

— Без поводка нас туда просто не пропустят.

Серый доплел колосок, недовольно кривясь, одел ошейник и следом за хозяйкой спустился вниз. Позади дома во дворе стояла небольшая тележка. Привычно впрягшись в нее, белая эква вдруг вспомнила, что не привязала поводок и попросила Сергея сделать это самому. «Я знаю, что это глупо, но не хочу, чтобы следящие за порядком лишний раз нас останавливали», — пояснила она. Привязавшись, он забрался в повозку, и Канея выбежала за ворота. В такую рань улицы были еще пусты, только когда они миновали уже половину богатого квартала Серый заметил еще пару экв с тележками, спешащих в ту же сторону что и они. Судя по простой сбруе, это были служанки. Видимо луни не слишком горели желанием вылезать в такую рань из кроватей ради своих элок.

Спереди донесся шум толпы, и, свернув за угол, Канея вышла на широкую площадь, полную хорний. Напротив стояла белая крепостная стена, над которой возвышались шпили королевского дворца. По крайней мере, Сергей решил, что это королевский дворец. По краю площади выстроилось около сотни довний с повозками, среди которых виднелись шлемы следящих за порядком. Одна из стражниц внимательно осмотрела Серого, но сочтя, что все в порядке, придираться не стала. Прямо перед ними шел ряд бедно одетых хорний, а по мере приближения к дворцовым воротам ремни и сумки экв становились красивее, и на них прибавлялось украшений. В первых рядах почти все носили разноцветные попоны. С улицы выехало еще несколько телег и присоединилось к ожидающим. Выбежала опаздывающая хорния в зеленой попоне со значком королевского табуна и стала торопливо протискиваться вперед. Прочие хорнии почтительно расступались, и она быстро подобралась почти к самым воротам.

Внезапно разговоры стихли, прекратилось всхрапывание и перестук копыт, все замерли, обратившись к дворцовой стене. Над воротами выдавалась вперед площадка, на которой показалась величественная хорния. Серый сразу понял, что это королева. На ее груди висела толстая серебристая цепь с полукруглым медальоном, ярко блестевшим в лучах восходящего солнца. Разглядеть же, что на нем изображено, Сергей с такого расстояния не смог. Широкую синюю попону хорнии по краям поддерживали четыре довнии, и по колышущейся на каждом шаге ткани пробегали зеленоватые искорки.

Королева встала на самом краю, оглядела площадь и вскинула голову. Над ней возникла едва различимая сфера. Вся площадь замерцала светом — с рога каждой хорнии протянулся луч магической силы. Бледные по краям площади, эти лучи становились все ярче, чем ближе посылавшая его хорния находилась к сфере. Запульсировав, приемник энергии стал разгораться и вскоре ослепительно засиял, затмевая солнце. Постепенно крайние хорнии стали опускать морды, прерывая свой магический поток, а в передних рядах эквы начали падать от усталости. Когда погас последний луч, сияющий шар изверг поток энергии куда-то в сторону севера и пропал.

Развернувшись, королева степенно удалилась. Хорнии стали торопливо расходиться, многие шли, пошатываясь и тяжело дыша. Довнии с тележками ринулись вперед, и, судя по тому, как Канея целенаправленно пробивалась к левому краю площади, не высматривая своей подопечной, она знала, где именно стояла ее элока. Хорнии из королевского табуна лежали достаточно далеко друг от друга, чтобы можно было проще подъехать для погрузки. На брусчатке Сергей заметил специальные отметки, по которым они вероятно и ориентировались, становясь по местам. Белая довния подкатила к одному из тел, вынула голову из хомута и положила доски на край телеги, соорудив пологий скат. Из-под Луденсы торчали деревянные носилки. Зная, что ее ждет, она заранее побеспокоилась о своей транспортировке, но, не слишком удачно упав, лежала наполовину на земле. Канея взялась зубами за ременную петлю на спине хорнии, вероятно для этой цели и оставленную, и уложила ее поровнее. Серый спрыгнул, раздумывая, чем бы помочь, и решил просто поддерживать голову Луденсы, чтобы она не билась о камни. Совместными усилиями они быстро втащили носилки в телегу.