Проклятый Дар - Кашор Кристина. Страница 45

Это напомнило Катсе о том, что силы нужно восстанавливать, и она полезла в сумку за спиной.

— Ешь. Мы оба должны есть, иначе проку от нас будет немного.

Было позднее утро, и снег все еще падал, когда они подошли к тому месту, где лес внезапно уступил место полям. Вдруг По повернулся к ней, каждая черточка его лица кричала об опасности. Он бросился бежать очертя голову вдоль по тропинке между деревьями, к опушке леса. А потом Катса услышала это — мужской голос, перешедший в крик, и приближающийся грохот копыт. Она бросилась за По и выбежала из леса, отставая на несколько шагов. Через поля к ним, шатаясь, ковыляла женщина, невысокая женщина со вскинутыми руками и маской ужаса на лице. Она была одета в черное платье, у нее были темные волосы, золотые обручи в ушах и золотые кольца на пальцах, которые она в отчаянии протягивала к По. А за ее спиной галопом неслось целое войско, во главе которого скакал человек в струящихся одеждах, с повязкой на глазу и поднятым луком в руке. Стрела вылетела и поразила женщину точно в спину. Женщина дернулась, споткнулась и упала лицом в снег.

По замер, а потом побежал обратно к Катсе.

— Стреляй в него! — кричал он. — Стреляй!

Но она уже достала лук и потянулась за стрелой. Натянув тетиву, Катса прицелилась. И тут лошади остановились. Человек с повязкой вскрикнул, и Катса словно примерзла к месту.

— О, горе! — воскликнул он.

Голос его задыхался от рыданий. В нем было столько отчаянной боли, что Катса ахнула, а на глаза навернулись слезы.

— Какая ужасная, ужасная случайность! — продолжал он причитать. — Моя жена! Моя возлюбленная жена!

Катса уставилась на скорченное тело женщины, на черное платье и безвольно раскинутые руки, на белый снег, окрашенный кровью. Рыдания разнеслись по полю и достигли ее ушей. Это был несчастный случай. Страшная, трагическая случайность, Катса опустила лук.

— Нет! Стреляй в него!

Катса посмотрела на По, изумляясь его словам, ярости в его глазах.

— Но это был несчастный случай, — сказала она.

— Ты обещала делать то, что я сказал.

— Да, но я не буду стрелять в скорбящего мужа, с чьей женой только что случилось несчастье…

В его голосе звучала теперь такая злость, какой она никогда не слышала.

— Дай мне лук, — прошипел он так странно и грубо, так не похоже на себя.

— Нет.

— Дай сюда.

— Нет! Ты не в себе!

Он схватился за волосы и в отчаянии оглянулся на человека, который наблюдал за ними, настороженно оценивая их холодным взглядом единственного глаза. На мгновение его взгляд и взгляд По встретились, и внутри Катсы загорелась искра воспоминания, но тут же погасла. По снова повернулся к ней, теперь он был спокоен. Отчаянно, принужденно спокоен.

— Ты сделаешь для меня кое-что другое? — спросил он. — Кое-что совсем нетрудное, что никому не навредит?

— Да, если это и вправду никому не навредит.

— Ты побежишь со мной обратно в лес? А если он заговорит, закроешь уши?

Это была на редкость странная просьба, но Катса вдруг почувствовала, как внутри снова шевельнулось воспоминание, и согласилась, не задавая вопросов.

— Да.

— Скорее, Катса.

В тот же миг они повернулись и побежали, а когда она услышала голоса, то прижала ладони к ушам. Но тут и там все раздавался лай голосов, и то, что Катса слышала, смущало ее разум. А потом голос По закричал ей, чтобы она продолжала бежать — он кричал, смутно подумалось ей, чтобы заглушить другие голоса. Позади послышался глухой стук копыт, а потом стук превратился в грохот, и в деревья вокруг начали вонзаться стрелы.

Стрелы ее рассердили. «Мы можем убить их всех, — мысленно сказала она По. — Нужно сразиться с ними». Но он все кричал, чтобы она бежала, и крепко держал за плечо, толкая вперед, и ей снова показалось, что что-то не так, что все это ненормально и что во всем этом сумасшествии нужно довериться По.

Они бежали меж деревьев и взбирались на склоны, бросаясь туда, куда указывал По. Когда вокруг сомкнулся густой лес, стрельба прекратилась: лес замедлил бег лошадей и задержал воинов. Катса и По все продолжали бежать. Они оказались уже в такой лесной чаще, что снег там путался в ветвях деревьев, не достигая земли. Наши следы, осенило Катсу. Он привел нас сюда, чтобы нас не нашли по следам. Она отчаянно вцепилась в эту мысль — единственный кусочек логики во всей этой бессмыслице.

Наконец По убрал ее руки от ушей, и они опять побежали, пока не добрались до огромного, широкого дерева с коричневыми иглами, на земле вокруг которого валялись мертвые ветви, упавшие со ствола.

— Там, повыше, пусто, — сказал По. — В стволе — дупло. Ты сможешь туда залезть? Если я полезу первым, заберешься следом?

— Конечно. Давай, — сказала она, подставляя руки.

Он поставил одну ногу ей в ладони и подпрыгнул, и Катса подкинула его, как могла, высоко. Цепляясь руками и ногами за неровности коры, она поспешила вслед за ним.

— Не трогай эту ветку, — крикнул он сверху. — И эту тоже — она от ветерка отвалится.

По лез вверх, а она следовала за ним, выбирая ветки, за которые держался он. В какой-то момент он пропал из виду, но тут же из широкого дупла появились его руки. Он втянул ее внутрь, в пустое пространство, которое почувствовал, еще стоя на земле, и теперь они сидели в темноте, тяжело дыша, переплетя ноги в узком дупле.

— Мы в безопасности, пока что, — сообщил По. — До тех пор, пока они не придут искать нас с собаками.

Но зачем прятаться? Теперь, когда они остановились, непонятность всего того, что произошло, заколола в мозгу Катсы, словно стрелы всадников, что вонзались в деревья у них за спинами. Почему они прячутся, почему не сражаются? Чего боятся? Эта женщина тоже боялась. Женщина, похожая на лионидку. Ашен. Жена Лека была из Лионида, и ее звали Ашен — да, все сходится, ведь опечаленный человек назвал ее своей женой. Этот человек с повязкой на глазу и луком в руках — Лек.

Но разве это не стрела Лека убила Ашен? Катса никак не могла вспомнить точно, а когда попыталась представить себе этот момент, голова словно наполнилась туманом и падающим снегом.

Может быть, По вспомнит? Но По тоже вел себя так странно, он приказал ей застрелить Лека, который так горевал о своей жене. А потом попросил закрыть уши. Зачем ей закрывать уши?

То, чего она никак не могла вспомнить, снова вспыхнуло в сознании, но стоило ей потянуться к этой мысли, и она исчезла. Тогда Катса рассердилась на свое тугодумие, на свою глупость. У нее не получается ничего понять, потому что она слишком тупоголова.

Она посмотрела на По, который прислонился к стене дерева и невидящим взглядом уставился прямо перед собой. Его вид огорчил ее еще больше — лицо казалось изможденным, губы были плотно сжаты. Он устал, измучен, скорее всего, голоден. Он сказал что-то о собаках, и она знала эти глаза достаточно хорошо, чтобы разглядеть засевшую в них тень беспокойства.

«По, Пожалуйста, скажи, что случилось».

— Катса, — вздохнул он, потер лоб и посмотрел ей в лицо. — Помнишь наши разговоры о короле Леке, Катса? Что мы о нем решили раньше… до того, как встретили сегодня?

Уставившись на него, она попыталась вспомнить: что-то такое было, но трудно было вспомнить, что именно.

— О его глазах, Катса. О том, что он скрывает.

— Он… — внезапно ее осенило. — Он Одарен.

— Да. Ты помнишь, в чем его Дар?

И тогда память начала возвращаться к ней, постепенно, из какой-то далекой части рассудка, до которой она все никак не могла дотянуться. Она снова ясно увидела произошедшее: то, как объятая ужасом Ашен бежит от мужа и его войска, как Лек стреляет Ашен в спину, как вскрикивает в притворном горе, как его слова затуманивают разум Катсы, превращая убийство, которое она видела своими глазами, в трагическую случайность, которой не помнила. И наконец, она увидела, как По приказывает ей стрелять в Лека, а она отказывается это делать.

Катсу охватил такой стыд, что она не решилась даже поднять глаза.